Полвека тому вперёд (СИ) - Кара-Басов Максим. Страница 24

И вдруг, глухие плюхи откуда-то из-за построек, и характерный свист мин. Базилио орёт: “В укрытие! Минометы!”. И я снова, как в замедленной съёмке, вижу. Как под ним рвётся мина, как его поломанное тело по инерции подбрасывает немного вверх и вот он летит прямо на мой бруствер. И падает, снова и снова. И смотрит недоумённо в мои глаза, шепчет что-то, но я его не слышу. Не могу услышать. Потому что опять и опять — свист и взрывы…

Я с трудом выдернул себя из этого кошмара. Война не оставляет, она всё время напоминает о себе.

Я проснулся.

А вокруг — глухие удары, свист мин и сполохи от близких разрывов. С потолка сыпется крошка, нары ходуном ходят. Взрыв! Рама окна влетела вовнутрь, и я почувствовал запах гари, пыли и пороха. Запах Войны.

Я ещё ничего не успел осознать, спросонья. А тело уже отреагировало. Единственное укрытие — нары. Забрался под них, нащупал Зерно, заложил его в отворот рукава — всяко надежнее. И вот тут — грохнуло по-настоящему.

Посыпались камни, один из них чувствительно приложил меня по бедру. Пыль накрыла полностью, стало трудно дышать и ничего не видать. Впрочем, и звуки боя стали куда сильнее.

Я, чихая и кашляя, выполз из-под нар. Со стороны коридора виднелся неяркий зеленоватый свет — и я пополз туда, на ощупь преодолевая завал. Там, где была дверь камеры, теперь зияла дыра. Что-то пробило внешнюю стену и разворотило коридор.

Снова рвануло, на этот раз где-то за спиной и подальше. Не мешкая, ужом ввернулся между куч битого кирпича, прополз ещё несколько метров и понял — дальше хода нет. Там, где был коридор подвала, теперь был сплошной завал из камней. Плита перекрытия и балки, словно кости, белели над моей головой.

Подтянуться, зашвырнуть тело на первый этаж — дело пары секунд. Освещения нет, всё в дыму. Огляделся. Сзади — пролом метра четыре, половину цоколя и первого этажа снесло, словно молотом долбанули. А в небе над головой — несколько зелёных метеоров лениво несутся к земле. Ба-бах! Вот один из них встретился с блок-постом на восточных воротах Мясухи. Яркая зелёная вспышка — и я едва успел втянуть голову. Ошметки бетона, шифера и дерева разлетелись на десяток метров вокруг, застучали по спине, рукам и неприкрытой голове. Больно!

Кто напал, что делать?

Прополз немного дальше по этажу. Упёрся в чье-то обезглавленное тело, судя по “копью” в руках — из недавних новобранцев. Освободил труп от винтовки, нашел десяток целых патронов россыпью в подсумке, фляжку с водой, нож и старую каску, которую немедленно натянул на себя. Немного очистились уши после взрыва — и я услышал, как на этаже выше кто-то матом ругается, командует. Дальше по коридору начали отвечать по врагам из чего-то тяжелого! Бум-с! Трассер ушёл в сторону леса, и я, наконец, увидел нападающих.

Неясные силуэты отбрасывали тени на снег у полосы отчуждения. До них было не более полутора сотен метров — на самой кромке леса, прикрытые зелёным туманом, передвигались и стреляли в сторону Мясухи несколько десятков силуэтов. Откуда-то за ними, из более густого тумана доносились хлопки, похожие на выстрелы из миномётов. После каждого такого хлопка в небо поднимался трассер, который по очень крутой дуге падал на нашу военную базу. И, нужно сказать, что обстрел был эффективным: я увидел в противоположное окно, как очередным взрывом разметало в пыль нашу столовку у противоположной стороны плаца.

Прополз ещё немного, скоро будет поворот коридора и укрепленный пункт напротив восточных ворот. Голоса и вопли усилились, как и стрельба — кто бы не нападал, насколько это нападение не было бы внезапным, отпор они получают. Вроде бы опознал голос Марта, а потом — и сам его увидел. Он подавал патроны крупного калибра к какому-то самодельному карамультуку. За щитом сидел и стрелял воин, из прибывших с воеводой, незнакомый мне.

Снова серия странных мин, несколько близких разрывов. Я переполз к лестничной клетке и решил подняться выше, чтобы оценить обстановку.

На лестнице оказалось несколько слуг, вместе с Крюком. Он увидел меня, и застыл, открыв рот:

— А? Ты как здесь?

— А что мне, сидеть внизу? Камеру разворотило взрывом. Кто напал?

— Не знаю! — громко ответил тот, — как стрельба началась, мы из казармы побежали, многих накрыло взрывами. Многих…

Крюк зажал голову руками и только теперь я заметил, что у него из носа и с макушки течёт кровь. Остальные вроде были целые, но ни у кого нет оружия.

Оружейка находилась в противоположном корпусе, до которого можно было бы добраться или через коридор третьего этажа, или через подвал. Подвал завален, остаётся только третий этаж. Я полез дальше, распихав совершенно деморализованных пацанов на лестнице.

На следующем этаже людей оказалось больше. Передо мной, пригибаясь, пробежала пара стражников с “копьями” в руках, за ними служка протащил на плащ-палатке пару цинков с патронами для крупнокалиберного ружья. У оконных проемов, покрытые пеплом и битым стеклом, сидели воины, изредка постреливавшие из своих “копий” в сторону противника. Я не стал задерживаться и пополз дальше.

Третий этаж. Местами превратившийся в крышу — живого места от него не осталось. Везде битый кирпич, поломанные в спички и труху балки перекрытия и разорванные стропилины. Хорошо, что пожара нет. Отверстия от попаданий вроде фугасных, так, словно кто-то долбанул снарядами особо большого калибра, но сделанными из черепицы — осколков мало, но всё перебито ударной волной. Е-моё, летит прямо на меня!

Я прыгнул обратно в проем лестничного прохода. Взрыв! Дверь пролетела над головой и разломала перила, обрушила их в пролет ниже. Уши заложило, но каска спасла — вроде бы, без контузии обошлось. Нет, ну не твою жеж мать?

Уши очистились: звуки выстрелов, мат, стоны раненых. Я упрямо пополз наверх.

Взрыв смёл остатки перекрытий и очистил вид на предполье. С нашей стороны по-прежнему редкий огонь, в основном из бывших мосинок. Иногда — трассер крупного калибра, одиночный. За ним — вспышка света, гулкий взрыв. Противник по-прежнему в зелёнке, на предполье не лезет — хотя тут и там скорченные тела на предполье валяются, видно, хотели по-тихому подойти, но пост обнаружил их и эффективно отработал.

Но, теперь блок-поста больше нет, остался только укрепленный пункт за ним, на первом этаже. С него опять бухнули в лес, и, вроде-бы, в кого-то попали. Оттуда снова — шквал огня и медленные падающие на здания зелёные трассеры мин.

Пополз дальше. Решил, что с такой винтовкой здесь делать нечего. Нужно добраться до оружейки и найти что-нибудь посерьёзнее. А потом попытаюсь всё же разыскать Ворону. Кто знает, может быть удастся вернуть свой рюкзак. А что вы хотели, последняя ниточка, которая связывает меня с моим миром — кубик-Рубика доктора Григорьева!

Едва добрался до северного корпуса, со стороны леса раздался слитный рёв, и я увидел, как через предполье побежали до сотни врагов в белых маскхалатах. Упал на живот, схватил “копьё”, воткнул патрон. Выставил на сто метров, прицелился. Всё, первые фигуры уже в зоне уверенного поражения. Ну, где же команда на стрельбу?

Наконец, снизу кто-то проорал: “Огонь!”

Лопнул нестройный залп из пары десятков стволов. Бумкнул крупняк с поста. Ветер шибанул дым вверх, совершенно перекрыв видимость. “Твою ж мать!”. Я всё же нажал на крючок, но выстрела не последовало. Поменял патрон, снова нажал, не целясь. Опять тишина!

Отбросил винтовку, матеря командование и предыдущего владельца. Откатился назад, под крышу. И тут со стороны леса заработало что-то совсем непонятное.

Очередь прошла под ногами. Зелёные трассеры, значительно медленнее летящие, чем обычные. Эффект же был… Как будто меня в мясорубку запихнули. Бросало из стороны в сторону, зубы крошились от мелких частых ударов.

Едва удержался на самом краю того, что раньше было полом нашей казармы. Глянул на предполье — враг почти у стен, а наши-то не стреляют! Только крики дикие снизу, несколько разорванных надвое фигур из окон свисают, да кое-где пожар занимается. Вот и всё сопротивление!