Белая орчанка и оборотень (СИ) - "Li Litvinenko". Страница 21

— Гоблины! Гоблины оттуда… — Тяжело глотнув, заговорил орк. — Куда ушел твой волк. Он не вернется… Бёрк! — Его слова перемешивались с бульканьем и хрипами, как будто он захлебывался. — Беги… За реку… На другой берег, Бёрк там твои…!

Орчанка начала приходить в себя и потянула к Сфену руки, желая помочь, в это мгновение из темноты вынырнул меч и отсек орку голову. Она упала и подпрыгивая как мяч, покатилась под стол. Бёрк оглушительно закричала. Позади оседавшего тела мелькнула тень, Бёрк увидела убившего Сфена гоблина, его осветили, взметнувшиеся на улице языки пламени от факелов. У него были красные глаза и длинные уши, которые он как собака прижимал к голове, стараясь защитить слух от ее громкого крика. Высокий, ростом почти с орка, в руке он держал копье. С легкостью, как будто оружие нечего не весит, он метнул его в Бёрк. Острие пробило ей правое плечо, и как тряпичную куклу, откинуло за печь. Это было последнее, что нападавший, видел в своей жизни.

Из-за печи, с такой скоростью, что мозг гоблина не успел это осознать, выскочила белая волчица, размером с пони и разорвала ему горло. Она кинулась дальше через коридор на улицу. Прыгнула к, ближе всех стоящему уродцу и одним махом оторвала ему голову, также поступила с третьим и четвертым. Гоблины, увидев ее, завизжали как свиньи. Раздались крики:

— Оборотень! Оборотень!

Ушастые в панике заметались между домов, а в волчицу тут же посыпался град арбалетных стрел. Но она даже не чувствовала когда в шкуру впивалось железо, в ярости продолжила один за другим уничтожать своих врагов.

— Серебро. Несите серебро! — Орали мерзкие твари.

Волчица грызла обидчиков, ее кололи и рубили мечами, драка напоминала сцепившуюся собачью свору. Раны на шкуре волка моментально затягивались и на их месте оставались только пятна пролитой крови. Подбежал здоровенный гоблин, замахиваясь серебряной, густо украшенной камнями и гравировкой, секирой. Оружие было явно эльфийской работы. Точно и быстро опустив острый как лезвие клинок, он глубоко, рассек ей заднюю лапу, вдоль кости. Волчица громко заскулила и тут же отскочила в сторону, уходя от второго удара. Она перекатилась через спину, заметалась, пытаясь избавиться от боли и припадая на раненую лапу. К ней бежали еще несколько гоблинов, в руках которых блестело серебряное оружие. Поняв, что силы стали неравными оборотница, уходя от погони, рванулась между горящими домами.

Вокруг, на всем хуторе, царил хаос. Многие дома были объяты огнем, на земле, по всем улицам, валялись убитые гномы, но кое-где еще отважно сражались обреченные жители. На бегу, волчица перепрыгнула через чье-то изуродованное тело и узнала платье Поли. Возле горевшей харчевни она увидела Татимира, он отмахивался от нападавших на него гоблинов, огромным мечем. На груди и руках гнома было множество ран, его рубашка была порезана и вся в крови. Волчица подбежала к сражавшимся и, помогая харчевнику, убила крайнего гоблина. Одного взгляда хватило Татимиру, чтобы узнать кто перед ним.

— К реке, Бёрк. Беги к реке. — Он прокричал ей эти слова, тяжело дыша, защищаясь, гном запыхался и устал. Его силы были на исходе. — Спасайся! Тут уже не помочь. Живи!

Он взмахнул, мечем, показывая направление. Волчица послушно побежала туда, куда указал Татим, она сильно хромала и подволакивала заднюю ногу. Кровь ручейком стекала по белой шерсти, оставляя на земле горячие капли. На пути где все обычно ходили к реке, была огромная толпа гоблинов и она свернула за мельницу. Мельничное колесо промыло под собой глубокий омут, в него, с крутого берега, она и прыгнула. Гоблины, погнавшиеся за раненой добычей, остановились над обрывом и всматривались в темную воду, держа наготове копья. На поверхность воды всплыли сначала стрелы, которые ранили волка и мгновением позже, между ними, вынырнула голова девушки. Глубоко вдохнув, она снова нырнула, испугавшись, что в нее начнут стрелять. Огромный гоблин, в доспехе из кожи и серебра, видимо один из вожаков, поднял руку, останавливая целящихся в нее воинов.

— Мы зря потеряем оружие, она оборотень их убивает лишь серебро. Оборотница сильно ранена, к утру сама сдохнет.

Преследовать по берегу, ее тоже не стали, у них было занятие поважней. Гоблины решили продолжить грабить деревню, пока та не вся еще сгорела. Вожаку рассказали, откуда появилась волчица. Перед тем как поджечь её дом, остроухий его обыскал и нашел кинжал, завернутый в тряпку. Он пах волком и запах он узнал. Сильный вожак разбил его отряд, несколько дней назад. Гоблин и еще несколько его солдат, успели скрыться и присоединились к другим горным. Обогнув опасную территорию, они вместе продолжили свое наступление. Красивый кинжал он решил оставить себе, на память о свершившейся мести. Гоблин был уверен, что молодая оборотница погибла.

Берк подхватило и закрутило течение. Она почти ничего не видела, распущенные, ставшие вдруг очень густыми волосы, запутались и облепили ее тело как рыболовные сети. В воде, после оборота, девушка оказалась абсолютно голой и ее начала бить мелкая дрожь, толи от холода, толи от всего произошедшего. В этом месте широкая река сужалась, становясь более бурной и глубокой, берега были высокими и отвесными. Они резко обрывались, лишая возможности попасть на берег. Берк попыталась выбраться на сушу и не смогла, земля по краю была рыхлой и осыпалась, на ней не было никакой растительности и девушке не за что было ухватиться. Очень быстро вода относила ее дальше по течению. Бёрк обессилила от потери крови и неудачных попыток выбраться. Тогда она просто отдалась на милость судьбы и реки. Все на что у нее хватало сил, это держать голову над водой.

Перед рассветом, когда небо было уже ярко — розовым, несчастную принесло течением к другому берегу. Еще в реке, не понимая как управлять своим телом, она несколько раз оборачивалась то в волка, то в человека. На берегу перекидываясь в последний раз, в прибрежном песке она оставила странный след: глубокий отпечаток правой руки и левой лапы.

Ее выбросило на незнакомый берег, словно обломок корабля, потерпевшего кораблекрушения. На холодном песке Белого берега сидела прекрасная обнаженная девушка-оборотень, густые белокурые волосы обрамляли ее очаровательное личико с тонким носиком, огромными прекрасными глазами и пухлыми аппетитными губками. Перекинувшись в человека, она сбросила с себя все следы страшной болезни, перенесенной в детстве, и добавила красоту волчицы. Вглядевшись в отпечаток, Бёрк вслух проговорила:

— Я оборотень? Как странно… — Казалось только сейчас, она поняла произошедшую с ее телом метаморфозу, но это её не сильно занимало, в голове все это время крутились слова отца про Гелидора:

— Он не вернется… — Бёрк медленно осознавала, что любимого больше нет, гоблины убили его, встретив на своей дороге.

За время, проведенное в воде, за эту страшную ночь, она поняла, что осталась абсолютно одна. В мире теперь нет, ни одного, хоть, сколько-нибудь, близкого ей существа. Но чувствовала она себя так плохо, что физическая боль заглушила душевную.

— Что мне делать? — Подняв голову, задала она вопрос светлеющему на горизонте небу. Сама она, сейчас была так растеряна, что даже не могла выбрать направление в какую сторону ей нужно идти. «Бёрк там твои», были последние слова Сфена. Отец не хотел, что бы она осталась одна, и пытался ей рассказать что-то важное. Ну что ж она выполнит его последнее напутствие и попробует найти «своих».

В Злат — граде собрались представители всех народов: главы кланов оставшихся оборотней; девять эльфов — наблюдателей, из эльфийских семейств, которым была не чужда судьба народов; гномьи командиры; представители редких степных троллей, которых горные собратья ненавидели не меньше чем оборотней; были даже орки, всегда державшиеся особняком.

Все в Широких землях давно привыкли к набегам остроухих. Теперь караваны, двигавшиеся между городов расположенных ближе к границе, всегда хорошо охранялись. Никто не рисковал ни товаром, ни жизнью. Города — крепости за последние столетья тоже сильно укрепили, и взять их штурмом хаотичные орды гоблинов не могли. Но они выжигали все деревни на пути своих набегов, горели поля и деревни, народ голодал. Не раз уже собирались главы, но к единому мнению не приходили, договориться не давала то жадность одних, то недальновидность и лень других.