Королевство Тени и Света (ЛП) - Монинг Карен Мари. Страница 6

В этот раз, вместо того чтобы призвать для сотворения чар внутреннюю энергию, я приманиваю кусочек силы из почвы, чтобы восстановить в себе того мужчину, которым я был когда-то. Нежно. Приглашение, которому меня обучали как друида. Мы работаем вместе, земля и друиды. Мы не захватываем и не крадём.

В стекле отражается молодой шотландец, Кристиан МакКелтар.

Я смотрю на своё тело, поражаясь — и в зеркале, и без него, это снова я! Всё было так просто. Вот та сногсшибательная улыбка, которую любили девушки, лишённая настоящей смерти. Извечная лёгкая щетина на моём подбородке, которая не уходит, если я не бреюсь дважды в день, и тёмные волосы, собранные шнурком на затылке. Я уже не обладаю нечеловеческим ростом, снова метр девяносто, поджарый, мускулистый, с шестью кубиками пресса и янтарными тигриными глазами. Христос, я не видел этого мужчину много лет. Никто его не видел.

Я тянусь назад, чтобы прикоснуться к крыльям, сокрытым чарами. Их там нет.

«Ты всё ещё не научился творить чары, которые временно смещают твои крылья, позволяя удобно сидеть, да?» — спросила у меня Мак давным-давно.

— Теперь научился, — я не могу перестать улыбаться. У меня ушли годы на то, чтобы разобраться. Знание — это сила. Впервые с тех пор, как я превратился в принца Невидимых, я чувствую себя сильным, живым, твёрдо стою на ногах и не источаю смертоносной сексуальности принца фейри.

Я моргаю, ошарашенно глядя на своё отражение. Никакой смертоносной сексуальности принца фейри. С такими чарами я вновь нормальный мужчина (по крайней мере, насколько может быть нормальным ходячий друидский детектор лжи) с нормальным влиянием мужчины на женщину. Давно запретный плод больше не отравлен для меня — я снова могу трахаться! Я больше не убью любую женщину, к которой прикоснусь. Я могу обрушить бушующий ад целибата на женщину. Или на десять женщин. Я начал думать, что этот день никогда не настанет. Мой разум лихорадочно работает, пока я пытаюсь решить, где я могу найти ближайшее тёплое и готовое…

Ох, Христос, что это такое?

Я прищуриваюсь, глядя в зеркало, открывая свои чувства, однако это я лишь вижу, но не чувствую. Это существует… за пределами… недоступное ни фейри во мне, ни друиду.

Позади моего отражения нависает плотное чёрное облако, которое начинает потихоньку просачиваться ближе. Оно шириной примерно с размах моих крыльев, где-то полтора метра в высоту, и это не Тень; они все были уничтожены, когда была пропета Песнь. И это не фейри; мои охранные чары мощны, и никто не может войти в моё королевство.

Я резко разворачиваюсь, чтобы дать отпор, но бесформенное чернильное облако отступает назад и вверх, скрываясь в потолке. Хоть оно не имеет ни формы, ни лица, мне странным образом кажется, что оно… оценивает меня. Примеривается ко мне.

Оно исчезает так же внезапно, как и появляется.

Я жду, когда оно проступит вновь. Этого не случается, и я отмахиваюсь. Нынешние проблемы — это проблемы. Я отказываюсь потакать отсутствующим вещам. Сегодня праздник. Я больше не воюю с самим собой. Я больше не вынужден прятаться в своём тёмном и грозовом замке. Я снова могу заниматься сексом. Агония бессмертной жизни без интимности обесчеловечила меня намного сильнее, чем превращение в Невидимого. Я могу быть тёмным принцем. Но вот невозможность уложить женщину в мою постель в итоге превратила бы меня в монстра, которого я напоминаю внешне. Изоляция обесчеловечивает. Все мы, и герои, и злодеи, жаждем интимности, связи.

Я отбрасываю мысли беглого наваждения. Дрохечт — странное место. Возможно, что-то из того, что я принёс из своенравной библиотеки короля, содержало это существо, и если так, то оно появится вновь. Я узнаю его природу и разберусь с этим.

В данное мгновение у меня на уме лишь одно. Поспешно развернувшись к двери, чтобы найти ближайшую согласную женщину, я запинаюсь носком ботинка о стопку книг и реликвий; тома соскальзывают, артефакты опрокидываются, я слышу звон ломающегося стекла и застываю.

Посмотрев вниз, чтобы подтвердить свои подозрения, я рычу.

Я разбил ёмкость, которой там вообще быть не должно. Я аккуратно сложил опасные сосуды на верхние полки, где их никто не заденет. Но эта лежала здесь, и я сломал узкое горлышко, но не сам широкий графин, внутри которого разноцветные драгоценные камни мерцают и перелетают с места на место как тысячи светящихся бабочек, которые внезапно встревожились.

Или оживились перспективой свободы.

Я наклоняюсь и быстро зажимаю ладонью зазубренное сломанное горлышко сосуда, но ярко окрашенный туман просачивается сквозь мои пальцы, вокруг ладони, и моя кровь смешивается с искрящими разводами розового и зелёного, оранжевого, сиреневого, жёлтого и голубого цвета.

Выругавшись, я роняю сосуд, и графин в форме колокола тоже трескается. Я настороженно пячусь. Я только что добавил к этой чёртовой штуковине кровь принца Невидимых. Очаровательно. Я вытираю руку о джинсы, словно уничтожая следы того мистического существа, которое вот-вот появится.

В тот день, когда Дэни О’Мэлли откупорила сосуд в коварной библиотеке короля Невидимых, она выпустила Кровавую Ведьму, Невидимую, которая собирала внутренности и вязала из них. В отравленных руках этой бешеной суки я умер тысячью смертей, прибитый к краю утёса и раз за разом терпящий потрошение. Я вовсе не питаю нежных чувств к нечестивым сосудам короля.

Завитки калейдоскопичного тумана спиралями поднимаются от разбитой фляжки, замирают в воздухе, обретают форму и рассеиваются, мечутся туда-сюда, собираются и заново пересобираются в такой манере, которая создаёт впечатление, будто содержимое сосуда так много времени провело в нематериальной форме, что теперь и не может вспомнить своё изначальное обличье.

Как будто у нас без того проблем не хватало. Старые боги ходят по земле; фейри как никогда могущественны; Верховная Королева отсутствует; едкая, безошибочно узнаваемая вонь серы всё сильнее окрашивает ветер, предвещая наступление ужасной войны.

В этот самый момент мой сигнал тревоги на периметре грохочет: Катарина МакЛафлин вошла в ваше королевство.

Супер. Я изменил свои охранные чары и разрешил ей входить, чтобы она могла навещать Шона, когда меня нет дома. Итак, мои планы перепихнуться продолжают катиться псу под хвост.

Уже не вдохновлённый недавними открытиями, раздражённый натиском неожиданных событий, я опускаю чары и становлюсь Смертью во всей своей возвышающейся тьме и хищности, расправляю крылья, обнажаю зубы и жду, когда же я узнаю, что, чёрт возьми, я только что выпустил в мир.

Глава 2

Убивая меня нежно его песней^[5]

Иксай, принцесса Зимы, появилась в священной Роще Созидания, где ни одно живое существо не могло умереть неестественной смертью, где даже Верховная Королева не могла убить фейри одним из двух даров Видимых. Они оба, тягостно подумала она, откидывая назад капюшон горностаевого плаща и поправляя льдисто-серебристые волосы, находятся в руках смертных.

Как и Истинная Магия их расы, вложенная в грудь МакКайлы Лейн превратившейся в человека королевой Эобил, которую тайно поместил среди них принц Невидимых Круус, притворяясь В’Лейном.

Видимых обманывали и предавали раз за разом.

Некогда роскошная и вечно цветущая Роща Созидания кишела фейри, устроившимися между кряжистых корней, резвившимися в небе, устроившимися на ночлег в простирающихся ветвях, даже симбиотически существующими в древних возвышающихся деревьях, которые на заре времён были посажены самой священной богиней.

Роща была зачарованным раем, созданным Той, Что Пропела Песнь и приманила всё ныне существующее в жизнь (за тысячелетия до рождения Туата Де Дананн) и, решив отправиться из этого мира в неведомые земли, передала божественную мелодию созидания Первой Королеве Туата Де.

Первая Королева изредка использовала части Песни, но никогда не было необходимости вновь выпускать полную мелодию.