Капитан Дик (СИ) - Глу Вахо. Страница 72

— Что желает аристократ?

— Шевалье Дик! Приготовь еду на шестьдесят человек! У тебя есть свободные комнаты до завтрашнего утра?

— Да, шевалье! Еда будет через два часа, номер готов, ключ я вам сейчас дам!

— Да, приготовь баню! Сегодня все мои люди помоются после меня. Подсчитай, сколько с меня?

— Сейчас! — Хозяин трактира достал счёты, постучал костяшками, и объявил:

— С вас пятнадцать золотых, семь серебрушек, и три медяка!

— Я достал шестнадцать золотых, и протянул трактирщику:

— Сдачи можешь не давать!

Тот поклонился, чуть ли не до пола, и затем погнал своих слуг на готовку еды и приготовления бани. Все присутствующие повернули головы в мою сторону. Крестьяне и наёмники ничего не сказали, зато баронет поинтересовался:

— Извините? Значит, это ваши солдаты расположились рядом с таверной?

— Да! А с кем имею честь?

— Баронет Портье с семьёй! У меня нет охраны, можно мы присоединимся к вашему отряду? Вы ведь в столицу идёте?

— Да, можете присоединиться. Транспорт у вас есть?

— Да, мы на карете.

В это время зашла Микка. Она подсела ко мне под удивлёнными взглядами присутствующих в зале людей — на ней были доспехи, кольчужные штаны и мягкие сапоги из кожи Лагота (крокодил с Нового Рива). На правом боку у дочки висел клинок. У него форма японской катаны. А с левой стороны Микка на пояс нацепила кортик.

— Папа! Люди спрашивают, когда будет обед?

— Хозяин обещал, что часа через два. Потом все помоемся в бане. Я и ты будем ночевать в отдельной комнате. Если кто из Роо хочет, можем нанять и для них пару помещений!

— Нет! Они предпочитают спать на воздухе. Я отобрала себе служанок. Там есть две сестры — близняшки — Пария и Дория. У них нет никого, в клане они недавно, после того, как умерла их бабушка. Она тоже была Роо. Как ты думаешь, сколько им платить? Они обучены прислуживать аристократам.

— Это ты решай! Я не знаю сегодняшних расценок. А, вот! Спросим у баронета. Скажите, Портье, сколько получают служанки из свободных?

— Три серебрушки в неделю! — Опередила своего мужа мадам Портье.

— Значит, если я дам им по четыре серебрушки, они от меня никуда не убегут! — Сделала вывод Микки.

— Извини, девочка, а чего ты в доспехах, и меч прицепила? Ты хоть умеешь фехтовать? — Пробасил один из наёмников.

— А по-вашему, я оружие для красоты нацепила? — Дочь повернулась ко мне:

— Папа! Он меня оскорбил! Можно я вызову его на дуэль?

— Сама решай! — Улыбнулся я.

— Давай, дядя, отвечай за свои слова! Пошли во двор, я тебя научу, как правильно меч держать! — Подскочила Микки к столу наёмников. — Проиграешь, дашь золотой, я проиграю, я тебе выплачу монету. Идёт?

— Идёт! — Все гурьбой направились к дверям.

— Что вы делаете? Он же убьёт вашу дочь! — С ужасом на лице обратилась ко мне мадам Портье. — Даже мой сын не сможет с таким наёмником справиться! А он старше вашей дочери года на два, и с детства обучался фехтованию!

— А моя дочь родилась в степи, и всю жизнь только и делала, что играла с оружием.

Мы вышли вслед за всеми. Микки и наёмник стали в стойку, а потом начали сходиться. Послышался лязг мечей. Микки взяла катану без монокристаллического лезвия, а то поединок закончился бы на первой же секунде. У нас были отличные учебные мечи Джоре, намного превосходящие по своим качествам самые лучшие местные образцы.

Я видел, что наёмник, после того, как все его выпады и обманки не сработали, стал серьёзнее относится к моей дочке, хотя и не совсем, очевидно. ему мешало предубеждение, что женщины не могут нормально владеть оружием. Микки отбила все атаки оппонента, и провела свой коронный удар. Меч вылетел из рук наёмника, и воткнулся в деревянную стойку сарая. У мужчины перед носом замаячил меч девушки.

— Гони золотой! — Весело крикнула Микки. Но наёмник разозлился, выхватил из рукава кинжал синего цвета, и ударил им по клинку Микки.

— Ох! — Выдохнули все. — Кинжал Ардана!

— Сдохни паршивка! — У мужика очевидно, совсем поехала крыша. Он смог кинжалом выбить меч с руки моей дочери, но та выхватила кортик, и моментально его удлинила.

— Сабля Ноонов! — Вновь выдохнула толпа.

Взмах, и в руках наёмника остаётся только ручка кинжала — монокристалл чётко выполняет свои функции. Мужчина пытается удрать, но Микки просто кидает саблю ему в спину. Убитый наёмник кулем валится на песок.

— Будет меня всякая погань паршивкой обзывать! — Шипит разъярённая Микки. Она подскакивает к убитому, и отрезает с его пояса кошель с деньгами.

— Идиот! За золотой сдох! — Бросает один из товарищей наёмника. — А меч вам не нужен, госпожа? — Обращается он к Микке.

— Можете всё остальное с него снять и взять себе! — Бросает, успокаиваясь, дочка.

Наёмников долго упрашивать не надо. Они оставляют голый труп, садятся на своих коней, и уезжают. Через час подают обед для моего отряда. Все крестьяне едят у нас в лагере. А я с Миккой заняли стол в зале таверны. На первое у нас суп из фасоли с куском местной кабанины. На второе — жаренный местный картофель с подливой из какого-то местного растения. На третье — цыплятина на вертеле, на четвёртое — печёная рыба. Так тут принято. Вилок у аборигенов пока нет, только деревянные ложки. Поэтому баронет и его семья с удивлением смотрят, как мы достаём металлические вилки, и ловко орудуя ими, расправляемся с катошкой. Их удивляет, что Микки нарезала цыплят на куски, которые она подцепляет вилкой, и отправляет в рот. Рыба вкусная. Но костистая. Хлеба тут нет, вместо него какие-то лепёшки. Весь обед запиваем чуть хмельным соком местной ягоды. Вкус у напитка приятный, кисло-сладкий. Пьём на равных, папа и дочка. Каждый по кувшину, в котором помещается литра два. Семейство баронета с изумлением смотрит на нас.

— В чём дело? Что вас удивило?

— Вы не хмелеете? Да и ваша дочка уже ополовинила кувшин, и на ней ничего не заметно! — Говорит Портье.

Откуда эторцам знать, что у меня и дочери стоят нейросети, которые нивелируют хмельное воздействие местного вина! После обеда начинается «банный день». Все крестьяне и я с Миккой купаемся, переодеваемся в чистые одежды. Наступает ночь. Мы спим в своей комнате. Друг набросал везде дроидов — шпионов. Да и мои андроиды не спят, просто не умеют. Где-то под утро я просыпаюсь от криков и лязга оружия. Микки тоже вскочила. У неё тут в комнате лук со стрелами и мечи. У меня арбалет с полным колчаном болтов. Дочка открывает окно, и начинает посылать стрелу за стрелой в предрассветную темень. Я выскакиваю из комнаты с заряженным арбалетом. Внутри хозяин таверны и его слуги перевернули столы, и спрятались за них. По моим доспехам ударяют стрелы — со двора в открытые окна ведут огонь два лучника. Включаю личный щит — он у меня и Микки на поясе закреплён. Поворачиваюсь, и выпускаю болт. Есть попадание! Вражеский стрелок падает, пробитый насквозь. Второй продолжает упортсвовать в своём заблуждении, поэтому перебегаю к двери, и дожидаюсь, пока кончится у него колчан. Выскакиваю, и запускаю в него кортик. Всё! Стрелков больше нет. В двухстах метрах от таверны мои воины кого-то добивают. Везде валяются трупы в зелёных доспехах. Из десятка убитых торчат стрелы Микки — я узнал их по оперению. От нас по дороге на север убегают на конях четверо людей в зелёной броне. Раздаются шелчки выстрелов наших винтовок, и беглецы падают с лошадей, а животные, потеряв всадников, быстро останавливаются. Подбегает с мечом Микка. Вид у неё уморительный — на голове шлем, волосы торчат из под него в разные стороны, доспехи надеты прямо на ночную рубашку, на ногах — какие-то шлёпанцы.

Подходит андроид:

— Хозяин! Мы убили пятьдесят наёмников. Тут были ещё и двадцать человек с гербом — на белом фоне какая-то птица.

Сзади раздаётся сдавленный крик. Поворачиваюсь. Перед дверьми таверны скопились все слуги хозяина заведения, Рядом стоят бледные отец и сын Портье, а на земле без чувств лежит мадам.

— Вы знаете этих с гербом? — Указываю я на трупы, которые раздевают мои крестьяне.