Дела святейшие - Дельвиг Полина Александровна. Страница 78

— Откуда эти факелы? — удивленно спросила она.

— Они тут уже лет четыреста.

Полковник аккуратно вынимал и вставлял саблю в ножны.

— Слушай, Стас, это потрясающе, я такого плавного хода в жизни не встречал.

Он поднял голову, посмотрел на Дашу.

— Факелы висели на стене до нас. Я их просто зажег.

— А где мы? — Ореховые глаза с недоумением оглядывали каменную комнату.

— Она что, память потеряла? — спросила Рона.

— Ерунда, сейчас все вспомнит.

Даша еще раз огляделась, на перепачканном лице постепенно появлялось понимание.

— То есть вы хотите сказать, что мы наконец нашли пропавшие сокровища?! — восторженно прошептала она.

— Нашли, нашли... — Оганесян прикрыл телом стопку церковных книг. — Ты что себе будешь брать?

Даша встала, потрясла головой, покрутила шеей.

— А где крест Ефросинии Полоцкой? — спросила она.

Все дружно отвернулись.

— Что, его здесь не было?

Ответом было молчание.

— Понятно. — Даша попыталась прикинуть, куда эта шайка бессовестных мародеров могла спрятать крест. — Только вы учтите, даже если я сейчас его не найду, то, выбравшись на свет белый, натравлю на вас всю местную и международную полицию. Лучше по-хорошему отдайте.

— Сдается мне, что кто-то белый свет не скоро увидит... — проворчал Оганесян.

Даша ощущала поразительное спокойствие.

— Вань, вот ты вроде всегда был нормальным человеком. Ты же ученый, историк. Неужели ты продашь свою совесть за...

Оганесян нервно рассмеялся:

— Рыжая, да я за эти книги маму с папой продам, а ты талдычишь про какую-то абстрактную совесть. Ты хоть понимаешь, что у меня в руках?

— Понимаю. Все, что здесь находится — это бесценные исторические источники. — Даша говорила спокойно, может, слегка укоризненно. — Им место в научной библиотеке, а не в твоих грязных лапах.

Оганесян злобно замахнулся на бывшую однокурсницу и крикнул Полетаеву:

— Серега, слышь, дай ей еще пару колес, пусть умолкнет! Иначе, клянусь мамой, я ее удушу.

— Той самой, которую хотел продать?

Судя по этому замечанию, Даша окончательно пришла в себя.

Занятый своим делом Полетаев рассеянно проговорил:

— В самом деле, Дарья Николаевна, вам надо расслабиться, хорошенько осмотреться, определиться и выбрать что-нибудь на память...

— Да на какую память, Палыч! — Возмущение Даши было так велико, что она снова почувствовала слабость. — Ты же все-таки при исполнении... Ты призван охранять рубежи нашей Родины и днем и...

— Рубежи — пожалуйста. — Полковник снял с себя куртку, разложил на земле.— Рубежи — сколько угодно. А это совсем иное...

Он взял богато украшенную саблю и посмотрел на оружие с такой нежностью, что Даша почувствовала укол ревности.

— Это совсем иное...

— Ну какое «иное»?

— Понимаешь, детка, у каждого мужчины есть своя слабость.

Полетаев погладил саблю и аккуратно положил ее на куртку.

— У каждого.

— Представить себе не могла, что у тебя есть хоть какая-нибудь слабость, — пыталась перевести все в шутку Даша.

— Как видишь, есть.

Следующая сабля легла рядом с первой.

— Наша семья из поколения в поколение собирает коллекцию старинного холодного оружия.

Стас, посмотри сюда... Оцени, а? Так вот, когда мы узнали, что можно отыскать арсенал Радзивиллов...

— То забыли про все, — перебила его Даша. — Особенно про совесть. Но ты же мне сам говорил про государственную необходимость, про то, что крест необходимо вернуть.

Полетаев посмотрел на Дашу удивленно.

— Я и не отказываюсь от своих слов. Мы вернем его православному миру. Но только после того, как это оружие окажется в моем доме.

— А эти книги — в моем, — поддакнул Оганесян. — Серега прав, подстраховаться не помешает. А то поднимется шум, набежит куча таких же трахнутых искусствоведов, как и ты, тогда все, пиши пропало...

— Да вы что, в самом деле! — Даша сделала попытку вырвать из рук бывшего однокурсника старинную книгу, но тот оскалился и зарычал, совсем как потревоженный бультерьер.

— Псих, ты еще кусаться начни!

— А ты попробуй еще раз протянуть руку!

Даша отмахнулась и снова принялась увещевать полковника:

— Палыч, ну хоть ты-то имей совесть, ты же офицер.

— Офицер. — Полетаев даже приосанился. — И что?

— Как ты можешь красть оружие?

— Ничего я не краду. Это же не армейский арсенал.

— А что это?

Полковник на секунду замешкался, думая, как бы получше ответить. На помощь тут же пришел племянник:

— Это приданое моей невесты, — важно сообщил он. — То есть наше семейное имущество. Следовательно, мы его не крадем, а просто перевозим в другое место.

— Что?!

— Что слышала. А ты вообще здесь только благодаря нашей доброте.

— Вашей доброте! Ах ты, малолетний негодяй!

Даша с яростью глянула на Полетаева.

— Я давно все поняла: твой паршивый племянник случайно встретил девушку, узнав ее имя и отчество, на всякий случай решил за ней приударить — проверить, кто она такая и есть ли у нее что-то за душой. Оказалось, что есть. Ключ к вашему паршивому арсеналу. Так?

— Так. — Полетаев не стал возражать. — Только ты упустила, что Стас ее полюбил и поэтому твои оскорбления неуместны.

Даша рассмеялась.

— Ну еще бы! Такую невесту да не полюбить. Я думаю, он и жабу полюбил бы, будь у нее это кольцо. Кстати, откуда вы, мерзавцы, про этот клад узнали?

— Я же тебе говорил, про клад Радзивиллов знают все, кто интересуется средневековой историей, — пробурчал Оганесян, по-прежнему погруженный в чтение. — Просто долгое время считалось, что это легенда. Но тут появилась ты и...

— И навела на сокровища стервятников, — вздохнула рыжая. Она готова была рвать на себе волосы.

— Не надо так грустно, — меланхолично заметил полковник. Он осматривал очередной клинок, оглаживал его с такой нежностью, как, наверное, ни одну женщину в мире. — Это прекрасно! Это самое прекрасное, что я когда-либо держал в руках...

— Включая мою талию?

— Да-да, конечно...

— Что «да-да»?

— Твоя талия тоже прекрасна...

Даша с неожиданным кокетством принялась крутить бедрами. На самом деле она готова была расстрелять этот кружок любителей холодного оружия, но стрелять было не из чего, и она решила попробовать зайти с другой стороны.

— Тогда, может, переключишься на нее и оставишь колющее оружие в покое? — продолжая вертеться, сказала Даша.

— Это почему? — Полковник испуганно прижал клинок к себе.

— Не стоит цапать старинную вещь влажными жирными руками. Музейным работникам потом будет очень тяжело восстанавливать.

— Каким еще музейным работникам? — ощетинился Полетаев. — Я же тебе говорил, у нас коллекция, я никому это не отдам.

Даша перестала сдерживать гнев.

— Еще как отдашь! А ну положи вещь на место! И вы все тоже...

Она обернулась, желая приструнить и остальных. Картина, представшая ее взору, была безнадежна.

Рогнеда сидела перед круглым плоским камнем, на котором плотным ковром выложила кольца, серьги, подвески, и перебирала их тонкими пальчиками, лицо ее застыло в зачарованном восторге. Губы что-то шептали, то ли восхищаясь камнями, то ли разговаривая с ними. Рядом сидела Лия и с совершенно очумелым видом изучала огромную сверкающую брошь.

— Да, таких камней теперь не встретишь, — бормотала литовка. — Я даже не знаю, где ее хранить...

— В музее! — отчаянно выкрикнула Даша. — В музее следует ее хранить. Ванька, ну хоть ты скажи им!

Вместо ответа Оганесян выставил вверх кукиш. Он с головой был погружен в палеографию и даже постанывал от удовольствия.

— Ты не представляешь, что это такое, — сладострастно выдохнул он. — Ты просто не можешь себе этого представить.

— Это музейный экспонат, — с отчаянием вымолвила Даша. — Да что с вами со всеми происходит?! Вы же не варвары...

Полетаев продолжил перекладывать оружие на свою куртку.

— Детка, ты лучше выбери себе какое-нибудь колечко и сиди, тихо радуйся, не мешай занятым людям.