Адепт Грязных Искусств (СИ) - Кондакова Анна. Страница 14

Они не мешали и не напрягали.

Меня напрягало другое: мне ещё не доводилось противостоять бойцу с кнутом, и я интуитивно вооружился катаной, но допускал, что, возможно, именно сейчас и именно здесь она мне не поможет.

— Умри, крыса Рингов, — прошептал Питер.

В эти слова он вложил всю свою ненависть.

И атаковал первым.

Боевой кнут чёрной змеёй мелькнул над зоной поединков и ударил по татами у моих ног. Стальные зубья на конце орудия с хрустом пропороли тростниковую поверхность настила. А ведь обычным кнутом его не разрезать — значит, Питер вкладывал в силу удара ещё и кодо.

Я шагнул назад и тоже двинулся по периметру круга, только в другую сторону, не меняя при этом положения клинка и не подпуская Питера ближе, чем позволяла зона для поединков.

Одноклассники притихли и отошли подальше, к стенам.

Они изредка перешёптывались, но больше не скандировали и не перекрикивали друг друга, а напряжённо ждали, чем закончится противостояние. Купер и Гудьер контролировали вход в зал, караулили профессора Капелли, который вместе с Хинниганом ушёл за учебной литературой. Библиотека находилась рядом, на втором этаже, поэтому вряд ли профессор будет отсутствовать долго.

Питер не стал больше медлить.

Он резко остановился, сделал короткий шаг назад…

…и я даже не понял, в какой момент его кнут успел преодолеть расстояние между нами.

Это случилось за доли мгновения.

Запястье опалило жаром — тонкое плетёное полотно крепко обвило мою левую руку. Зубья с зазубринами вонзились в кожу, раздирая мышцу. Отработанным движением Питер дёрнул кнут к себе, и меня буквально снесло с ног. Я завалился животом на мешок с камнями, преградивший мне путь.

Держа меч в правой руке, я молниеносно полоснул режущей кромкой по кнуту.

С мерзким трещащим звуком полотно рассеклось. Конец кнута остался на мне, а Питер, потеряв управление, отшатнулся, но тут же снова взмахнул орудием.

Щелчок…

И пока я поднимался на ноги, кнут снова обзавёлся недостающей частью. Правда, уже без зубьев. Питер восполнил его мутацией, но чтобы снабдить кнут остриями, ему не хватило материала.

– Господи… кровища… – пробормотал кто-то из одноклассников, стоящих у стены.

И правда, мою левую ладонь заливала кровь, причём так обильно, что несложно было догадаться: зубья чёртового кнута рассекли мне вены на руке. Кровь, горячая, тёмно-красная, с синевой, не просто капала, она текла с пальцев мне под ноги.

А рана-то с паршивыми перспективами, пережать бы её жгутом.

Но времени на размеренную оборону у меня не было, как и на обработку ран.

Я толкнул ногой мешок с камнями, тот завалился на бок, круглая мелкая галька с грохотом высыпалась на пол. Питер уронил взгляд вниз, отвлёкся. Этого мне хватило, чтобы в один скачок преодолеть расстояние между нами и сделать выпад.

А вот остриё моего меча не успело завершить манёвр и достигнуть цели у горла противника. Коротким, почти незаметным, жестом он заставил свой кнут обхватить мою правую ногу и резко отвёл её влево. Я сам поставил себе подножку и, не удержав равновесия, упал на бок.

Но меч не выронил.

Он будто прирос к моей ладони, потому что был единственной возможностью обезвредить Питера… хотя бы на время…

Я перевернулся на спину и снова резанул по полотну кнута, высвобождая ногу от ловушки. И опять Питер за пару секунд восстановил ударную часть орудия. Однако он, как и любой мастер мутаций, использовал один и тот же объём материала, поэтому сам кнут каждый раз истончался и становился короче.

– Моли о пощаде, крыса, – оскалился Питер.

Я оставил его реплику без ответа и вскочил на ноги.

От кровопотери потемнело в глазах. Пришлось попятиться, но это не помогло уйти от атаки. Укороченный кнут Питера сделал по мне сразу пять ударов, один за другим, быстро и хлёстко. Угодил точно в грудь, порезав майку, а вместе с ней зацепив и кожу.

Кровь выступила мгновенно.

Питер сыто улыбнулся. Он нанёс мне уже семь ударов, а я ему — ни одного.

Зато за семь ударов я смог понять технику Питера, изучил его движения. Итак: перенос веса на левую ногу, сдвиг корпуса влево – значит, обманный манёвр и удар по правой стороне; опора на правую – удар влево; шаг назад, рука внизу и чуть заведена за бедро – готовится скользнуть кнутом по полу, а, значит, и по ногам; рука перед собой, у самого паха — значит, атакует максимально высоко, целится в голову или грудь; перебирает пальцами по рукояти — ждёт от меня реакции, раздумывает и, скорее всего, сделает обманный выпад с переменой веса с ноги на ногу.

Теперь я мог уходить от его атак.

Но нужно было срочно менять свою тактику боя.

Я приложил горячую и мокрую от крови ладонь левой руки к острию катаны. Меч начал быстрое преобразование, делясь надвое. И пока Питер выхлёстывал кнутом в воздухе, щёлкал по полу и резал мешки, пытаясь снова меня достать, я уворачивался и одновременно выплавлял оружие.

И через несколько мгновений уже держал в обеих руках два коротких клинка.

Один тут же пустил в дело: сделал широкий шаг вбок, присел до самого пола и, увернувшись от очередного удара кнута, метнул нож Питеру в правое бедро.

Клинок попал точно в цель.

Питер поморщился, но не издал ни звука, лишь тихо, с хрипом, выдохнул. Остановился, быстро вынул нож из мышцы и немедля метнул его в меня. Тот промелькнул у самого плеча и упал, зазвенев где-то далеко, у самой двери.

— Не, парни, ну это запредельно! – послышался восхищённый голос Купера. — Только осторожнее!

Питер не спускал с меня глаз.

Ему было больно, как и мне. Из него теперь тоже сочилась кровь, пропитывая ткань брюк, заливая ступню и белую спортивную туфлю, постепенно покрывающуюся красными разводами.

Правая нога была для Питера главной опорной, и он разом потерял манёвренность.

До скрипа обхватив рукоять кнута, он подвёл его к паху, потом -- выше, к животу: он явно целился мне в голову. Предвидя это, я поднял изрезанную левую руку выше, зло оскалился и... выставил средний палец.

Питер побагровел.

И теперь один в один напоминал мне Феликса. Гордыня и желание наказать за оскорбление перекрыли его разум, не давая сосредоточиться и проанализировать мой жест.

Резкий взмах от корпуса – и его кнут взлетел, чертя по воздуху диагональную полосу. Конец кнута цепко обхватил истерзанное запястье моей левой руки. И как только это случилось, я шагнул вперёд, сжал в кулаке ослабленный кнут, намотал его на кисть и локоть, и дёрнул полотно орудия на себя, стаскивая противника с ног.

Не удержавшись, Питер упал на колени, я же молниеносно резанул по кнуту ножом, укорачивая его почти наполовину. От Питера я был в паре шагов, поэтому сразу бросился на него. Подняться времени ему не хватило, я навалился на него сверху, опрокидывая на спину.

Остриё моего клинка тут же уткнулось ему в глотку.

Питер замер.

– Я же говорил, что Рэй его сделает! Выкуси, Соло! – прозвучал довольный выкрик Дарта.

Одноклассники заспорили и заголосили где-то на фоне, совсем-совсем далеко, будто находились за стеной. У меня же перед глазами снова потемнело, я пошатнулся.

И в это время что-то тонкое и острое пронзило мой левый бок. Перестав дышать от адской боли, я посмотрел туда же.

Пика.

Сраный ублюдок мутировал остатки кнута в миниатюрную пику…

На секунду я оцепенел, машинально потянулся к месту раны, но Питер продолжал держать пику в ладони. Он мутировал её ещё раз, и она ощетинилась иглами прямо в моём теле.

Увидев, что я не в состоянии полноценно двигаться, Питер отпустил пику и затрясся подо мной от смеха, и это несмотря на клинок у горла. Он был уверен: я ему ничего не сделаю. Наивный засранец явно меня недооценивал. Я бы мог прирезать его прямо тут, на это у меня хватило бы и сил, и жестокости, но очередное убийство не прибавит мне шансов на освобождение из Ронстада. К тому же, это смертный приговор.

Однако прирезать хотелось.