Коварные пески - Холт Виктория. Страница 79

Я не сводила глаз с мужчин.

— Мы справимся! — услышала я голос Нейпьера. И я знала, что так и будет.

Я лежала в постели. Кошмары преследовали меня. Часто я вдруг с ужасом ощущала, как что-то холодное сжимает мне щиколотки. Очнувшись, я видела, что это простыни. Мне постоянно чудилась страшная фигурка со свечой в руке… и лицо, открывшееся мне во всей своей жути; оно было мне так хорошо знакомо под маской простодушия, отчего теперь казалось еще более отвратительным.

Нейпьер сидел подле моей постели. Годфри тоже.

— Успокойся. Попытайся заснуть, — сказал Нейпьер, и его твердая рука на моем запястье подтверждала мне, что все в порядке. Его пожатие разгоняло кошмарные видения и возвращало меня в реальность.

— Теперь все позади, — сказал Годфри. Затем я заснула.

В тот день мне повезло. На мое счастье, Годфри должен был зайти в Лоувет Стейси, чтобы показать мне изображения римских мозаик в книге, которую нашел в букинистическом магазине в Дувре.

Он увидел, как я спускалась с Элис по обрыву. Она была права, когда боялась, что за нами кто-то идет.

Что касается Нейпьера, то он думал, что я собираюсь замуж за Годфри, и поддавшись минутной ревности, пошел за Годфри, полагая, что тот идет на свидание со мной. Это стечение обстоятельств и привело их обоих в пещеру как раз тогда, когда только силой двоих мужчин можно было меня спасти.

Да, несомненно, в тот день мне очень повезло.

Я лежала в постели с мыслью об этом и говорила себе: все препятствия позади, теперь мы свободно можем жить дальше.

А что же с Элис? Почему она так поступила? Что за червоточина сидела в ней?

Оллегра рассказала:

— Элис заставляла нас делать то, что ей нужно. Она все знала о наших проступках, и поэтому могла заставить нас подчиняться ей… и доказывала, какая у нее над нами власть. Мы должны были изображать, что мы, простые смертные, поклоняемся ей, нашей богине. Вначале мы устраивали по ее приказу всякие мелочи: корчили гримасы за спиной у мисс Элджин, или нарочно ломали у чашки ручку, или срывали в саду розы там, где это запрещено, или входили в комнату Бо и кривлялись перед его портретом. Затем уже пошли вещи посерьезнее. Мы должны были приходить ночью в часовню. Иногда со свечой, иногда с фонарем. Мы должны были изображать привидение, как будто Бо недоволен, что Нейпьер здесь, и поэтому его дух является в часовню. Однажды я уронила свечку на алтарь, и он загорелся. Я убежала. Начался пожар. После этого я уже не могла не подчиняться Элис. Если бы я отказалась, она бы сказала дедушке, что я натворила. Я боялась, что дедушка меня выгонит. Мы ходили ночью в часовню по очереди… и когда миссис Верлейн начинала подозревать одну из нас, другая шла туда изображать привидение в том момент, когда миссис Верлейн была с той, которую подозревала. Потом Элис не понравилось, что Нейпьер стал проявлять к миссис Верлейн повышенное внимание, и мы намекнули ей, будто видели, как он копал в ельнике яму…

А вот что рассказала Сильвия:

— Я тоже должна была ходить в часовню и изображать привидение. Я всегда хотела есть и обычно тайком брала что-нибудь из кладовки. Элис сказала, что расскажет моей маме, что я ворую. Она знала, что Эдит встречается с мистером Брауном, и поэтому Эдит тоже приходилось делать то, что ей велела Элис. Потом Джереми Браун уехал, и Эдит сказала, что больше не будет для нее ничего делать и что она больше не даст Элис нас шантажировать… так она назвала то, что делала Элис. И поэтому… Эдит исчезла.

Что теперь было делать с Элис?

Когда ее привели из пещеры домой, она снова приняла кроткий вид. Мне было очень жаль миссис Линкрофт, которая двигалась по дому, словно лунатик.

Довольно странно, но именно мне она рассказала всю свою историю. Я была в своей комнате, потому что доктор сказал, что я должна несколько дней отдохнуть, так как пережила страшный шок. Я лежала в постели, когда вошла эта загадочная женщина и села у моей кровати.

— Миссис Верлейн, — обратилась она ко мне. — Что мне сказать? Моя дочь пыталась убить вас… дважды.

— Не отчаивайтесь, миссис Линкрофт, — попыталась я ее утешить. — Сейчас со мной все в порядке.

— Нет, это я виновата, — продолжала она, — одну меня надо во всем винить. Что они сделают с моей маленькой Элис? Они не должны ее наказывать. Это не ее вина. Я, и только я, виновата во всем.

Она прошлась по комнате — странная, похожая на тень фигура в длинной серой юбке и в шелковой с развевающимися рукавами блузке.

— Это я убийца. Я, а не Элис.

— Миссис Линкрофт, постарайтесь не мучить себя. Это, конечно, ужасно. Но врачи поймут, что надо делать с Элис. Где она сейчас?

— Она спит. Она была такой странной, когда ее привели из пещеры. Вела себя так, как будто ничего не случилось. Была, как и прежде, такой мягкой… такой милой…

— У Элис какой-то явный недуг.

— Я знаю, — сказала миссис Линкрофт. — Я знаю, что с моей дочерью.

— Знаете?

— Ей так всегда хотелось, чтобы она смогла жить в этом доме всю свою жизнь. Для нее было очень важно ощущать себя дочерью Уилльяма… она хотела, чтобы это все принадлежало только ей.

— Но как она могла?

— Она бы ни за что не отказалась от этой мысли… Даже сейчас она не признает свое поражение. Она ведет себя так, как будто ничего не случилось… как будто со временем она сможет убедить нас в этом.

Некоторое время миссис Линкрофт сидела в молчании, а затем продолжила:

— Сейчас я должна рассказать всю правду. Без утайки. Возможно, мне уже давно следовало бы это сделать. Но я все продолжала хранить свою тайну. Никто о ней не знал. Ни один человек не догадывался… и менее всего Элис. Мне казалось, что это должно оставаться тайной… но не ради моего благополучия, а ради Элис. Но вам ведь нужно отдыхать. Возможно, мне не следует тревожить вас своим рассказом?

— Нет, пожалуйста, миссис Линкрофт. Мне надо знать.

— Вам уже известно, что сэр Уилльям был моим любовником и что я приехала сюда из бедной семьи, чтобы стать компаньонкой леди Стейси. Вы знаете о наших отношениях, о смерти Бо и о том, что леди Стейси застрелилась вскоре после этого. Цыганка сказала правду. Она это сделала из-за нас… Сэра Уилльяма и меня. Произошел скандал, когда она нас застала, и потом смерть Бо — все это она была не в силах вынести. Я уехала, когда она умерла. Мы решили, что для нас будет лучше на некоторое время расстаться. Я была так несчастна. Я думала, что сэр Уилльям не захочет, чтобы я вернулась, и меня страшно потрясла смерть леди Стейси, за которую мы были ответственны… Мое присутствие могло лишь напоминать ему об этом. Во время нашей разлуки он старался убедить себя, что она покончила с собой от горя после смерти сына — но в глубине души он знал, что это не правда. Сэр Уилльям заставил себя поверить, что причина самоубийства — смерть Бо. Он обвинил во всем Нейпьера; каждый раз, когда он видел его, Нейпьер напоминал ему о трагедии. И поэтому… сэру Уилльяму стал ненавистен один его вид. Он стал обвинять Нейпьера в том, в чем был виноват сам. Люди часто ненавидят тех, к кому они несправедливы.

— Да, это правда, — откликнулась я. — Бедный Нейпьер.

— Нейпьер знал это. Но он чувствовал такую огромную вину за то, что убил своего любимого брата, что, казалось, он сам хочет нести вину за всех. Вы же знаете, что он взял на себя ответственность за появление Оллегры.

— Мотивы поступков у людей так сложно переплетены… так трудно постижимы.

Миссис Линкрофт согласно кивнула и продолжила:

— Когда я уехала отсюда и осталась одна, мне сделалось страшно. Мне надо было найти другую работу. Хотя сначала я решила немного развеяться. — Миссис Линкрофт поежилась; было видно, что ей трудно заставить себя продолжать. — Я встретила мужчину. Он был очень обаятельным и ласковым, я почувствовала, что меня к нему тянет и его ко мне тоже. Он обещал на мне жениться, и спустя две недели мы стали любовниками. Потом он сказал, что поедет в Лондон, чтобы привести в порядок свои дела, а затем приедет за мной, и мы поженимся. Я осталась ждать в пансионе, где мы с ним до этого жили. Его арестовали. Я узнала, что мой любовник был маньяком, который уже убил трех женщин. Он сбежал из тюрьмы и в периоды просветления бывал совершенно нормальным. Уверена, если бы его не арестовали, он бы со временем убил бы и меня. Хотя, может быть, было бы лучше, если бы он это сделал. Я была совершенно потрясена, когда это все открылось. Я поспешно выехала из пансиона и постаралась затеряться в Лондоне. Затем я поняла, что жду ребенка, ребенка «Джентльмена» Терролла.