Помнишь, ты сказал, что я никто?.. (СИ) - Юдина Екатерина. Страница 43

В Лондон же он летал каждое воскресенье и так на протяжение двух с половиной лет, за исключением того времени, когда девушка была в Японии. Он и туда летал. Видел ее в кимоно. Чертовски прекрасна.

В Лондоне смотрел на то, как она проводила время с друзьями. Как училась. Заметил, что Камила стала одеваться иначе и теперь в основном носила туфли на каблуке. Из-за этого ноги стали казаться еще длиннее, а фигура изящнее. Теперь она выглядела, как королева, на которую можно смотреть. Трогать нельзя.

Как-то подол ее платья немного приподняло ветром, но девушка успела в одно мгновение его поправить. Вот только, Дамиан успел заметить, что на ней были чулки. Зверь внутри него завыл и парень выкурил пачку очень крепких сигарет.

Как-то у них в университете должно было происходить какое-то мероприятие и Камила с подружками там должна была выступать. Чтобы посмотреть на это Дамиан приехал не в воскресенье, как обычно. Отложил уйму дел, но был в Лондоне в пятницу и ждал выступления Камилы.

Оказалось, что она с подружками танцевала в восточном стиле и одежда на них была соответствующая.

Очень сильно захотелось курить. Дамиан неотрывно смотрел на девушку и испытывал жгучую ярость от того, что она в таком виде танцевала перед всеми этими парнями, сидящими в зале и, в тот же момент, он неистово сильно желал, чтобы такой она была только для него и только в спальне Дамиана.

Позже, уже будучи на улице, он достал сигарету и подкурил ее, но, в итоге, затушил сигарету о лицо одного парня, которого после этого избил. Дамиан случайно услышал, как этот старшекурсник хвастался своему другу, как «ту брюнетку в наряде персикового цвета» поимел бы во все дыры, а она бы еще визжала, как сучка и просила бы продолжения.

Начался ливень. Он довольно быстро смысл кровь с ладоней, но не давал покурить. А так невыносимо сильно хотелось.

Глава 26. Дыхание

— Что… что это? — спросила на выдохе, не отрывая взгляда от зубов, которые все так же лежали на полу и были прекрасно видны, несмотря на то, что в комнате царил полумрак.

— Подарок.

Дамиан встал из кресла и лениво пошел в мою сторону.  

— Ты… Это из-за тех моих слов? — прошептала, поднимая на парня взгляд. Почему-то стало жутко и по коже побежали мурашки. — Проклятье, — я убрала одну руку от груди и растрепала волосы. — Ты серьезно? Принес мне зубы только из-за той шутки?

Я сделала несколько шагов назад, стараясь сохранить хоть какое-то расстояние между нами.

— Черт возьми, я все больше убеждаюсь в том, что ты действительно ненормальный, — я качнула головой и до боли прикусила губу. Сердце стучало невыносимо быстро и ладони дрогнули. Я не знала, что сказать и как себя вести, но с губ сам по себе сорвался вопрос: — Это его зубы? — после чего качнула головой и уточнила: — Точно зубы моего отца?

— Сомневаешься?

— Да. Черт возьми, я сомневаюсь. Папа не тот человек, с которым можно просто так поступить подобным образом.

На это Дамиан ничего не ответил. Достал телефон и, что-то нажав, показал мне фото. На нем мой папа лежал на бетоне. Весь в крови и без зубов.

— Твой отец никто, — слова Дамиана я расслышала плохо. Сейчас вообще не обращала внимания ни на что, кроме фотографии.

Смотрела на нее и не моргала. Пыталась дышать, но лишь безрезультатно хватала воздух губами, а еще ощущала, как дрожь в ладонях усиливалась и сознание начинало плыть.

Во мне не было той кровожадности, которая тянула бы наслаждаться страданиями других, но, смотря на изувеченное лицо моего отца, я чувствовала нечто такое, из-за чего душа трепетала и незримо становилось легче.

Как же я его ненавидела. За то, что в течение всей моей жизни относился ко мне лишь, как к пустому месту и ничтожеству, а так же за то, что сделал со мной. Продал, как какую-то вещь, а до этого сломал. Проклятье, я ведь из-за него даже не смогу иметь детей. Слишком сильно избил и сил не жалел. А я теперь себя и человеком не чувствовала. Не ощущала себя девушкой. Лишь какой-то оболочкой, внутри которой сплошная пустота.

Судорожный вдох и шумный выдох. Я, правда, была рада видеть отца таким. За то, что отнял у меня нечто настолько ценное. Возможность когда-нибудь завести семью и держать своего ребенка на руках. Кому я теперь нужна такая? Более того, это же делало меня окончательно непотребной. Папа меня продал Кано лишь для того, чтобы я в будущем родила ему детей. А я не могла этого сделать и скрывала диагноз. Иначе меня как бракованную вовсе бы убрали. А теперь мне нужно бежать. Иначе Кано поймет, что за такую огромную сумму купил бракованную. Долго не буду беременеть и он отправит меня на обследование.

Я сжала подрагивающие ладони в кулаки, лишь отдаленно ощущая, как по щеке скользнула одна слеза, а потом вторая.

— Только не говори, что тебе его жаль, — Дамиан оскалился.

— Нет, — я отрицательно качнула головой и тыльной стороной ладони вытерла слезы. — Нет. Не жаль, — я сделала глубокий вдох и попыталась взять себя в руки. — Где папа сейчас?

— За городом. Если придет в себя, сможет добраться до больницы, — сказано холодно. С полным безразличием.

—  А, если он доберется до города? Что потом? Он этот случай не оставит просто так.

— Волнуешься за меня? — хотя, парня будто бы вовсе не волновала дальнейшая возможная война с моим отцом.

— Нет, — ответила слишком резко и отрицательно помотала головой. Осеклась и спросила: — Кто ты такой, чтобы я за тебя переживала?

— Тот, кому ты теперь принадлежишь, — жестко и грубо.

— С чего бы это? — я засмеялась. — У меня есть мужчина и скоро я стану его женой.

— Отказываешься от своих слов? — Дамиан наклонил голову набок.

— От каких?.. — осеклась, вспоминая фразы, которые произнесла в спальне парня. — Слушай, я тогда пошутила. Не понимаю, как все это приобрело такие обороты, но…

Дамиан резко подхватил меня на руки и, несмотря на то, что я начала вырываться, он занес меня в ванную комнату, после чего закрыл дверь. Парень поставил меня на пол, а я тут же схватила полотенце и им прикрылась.

— Зачем ты меня сюда принес? — настороженно спросила и, увидев, что Дамиан начал расстегивать рубашку, я тут же сделала несколько шагов назад.

— Хочу принять душ, — он отбросил рубашку в сторону и начал расстегивать ремень.

— А я тут причем?

— Бери мочалку. Помоешь меня.

— Шутишь? Сам справишься, — я развернулась и, потянув ручку вниз, попыталась открыть дверь. У меня даже немного получилось это сделать, но Дамиан резко ее захлопнул и, упираясь ладонью о дверь, наклонился, после чего на ухо сказал:

— Куда убегаешь, Мила?

— Куда-нибудь подальше от тебя.

— Боишься?

— Тебя? — я издала смешок, но вздрогнула, услышав, что Дамиан, находясь за моей спиной, продолжил расстегивать ремень.

— Того, что между нами скоро произойдет. Ты сейчас похожа на такую трусиху.

— Тебе кажется. У меня к тебе только ненависть. Никакого страха.

Я вздрогнула, ощутив, что парень ладонью коснулся моей поясницы и ею провел по спине вверх. Ненадолго задержался около застежки лифчика. Казалось, вот-вот расстегнет ее, но вместо этого коснулся шеи, а потом вплел пальцы в волосы и сжал их. А мне уже этих прикосновений хватило, чтобы ощутить нечто странное. То, как по телу пробежались странные и сумбурные мурашки.

— Ты только убегаешь, — горячее дыхание обожгло ухо и по коже скользнули мелкие разряды тока, когда я услышала звук расстегивающейся ширинки.

Я не понимала, что со мной происходило. Сердце забилось учащенно и кожу обожгло. Я резко вывернулась и отошла другому концу комнаты. Я понимала, что все это не правильно и мне следовало уйти, но почему-то схватила мочалку и, сквозь плотно сжатые зубы, сказала:

— Хорошо, я тебя помою. Смотри потом не сожалей, что я осталась.

Еще никогда в жизни я не рассматривала плитку настолько внимательно, как сейчас, с особым усердием изображая, что она меня действительно заинтересовала.