Хроники Нарнии. Вся история Нарнии в 7 повестях - Льюис Клайв Стейплз. Страница 22

– Милости просим, дочь Евы, – сказал фавн.

Чего только не было на столе! И яйца всмятку – по одному на каждого, – и поджаренный хлеб, и сардины, и масло, и мёд, и облитый сахарной глазурью пирог. А когда Люси устала есть, фавн начал рассказывать о жизни в лесу. Ну и удивительные это были истории! Он рассказывал о полуночных плясках, когда наяды, живущие в колодцах, и дриады, живущие на деревьях, выходят, чтобы танцевать с фавнами; об охоте на белого, как молоко, оленя, который исполняет все твои желания, если тебе удаётся его поймать; о пиратах и поисках сокровищ вместе с гномами в пещерах и копях глубоко под землёй; о лете, когда лес стоит зелёный и к ним приезжает в гости на своём толстом осле какой-нибудь силен, а иногда сам Вакх, и тогда в реках вместо воды течёт вино и в лесу неделя за неделей длится праздник.

– Только теперь у нас всегда зима, – печально завершил мистер Тумнус свой рассказ.

И чтобы приободриться, фавн вынул из футляра, который лежал на шкафчике, странную маленькую флейту, на вид – сделанную из соломы, и принялся играть. Люси сразу захотелось рассмеяться и заплакать, пуститься в пляс и уснуть – всё в одно и то же время.

Прошёл, видно, не один час, пока она очнулась и сказала:

– Ах, мистер Тумнус… мне так неприятно вас прерывать… и музыка ваша очень нравится… но, право же, мне пора домой. Я ведь зашла всего на несколько минут.

– Теперь поздно об этом говорить, – промолвил фавн, опуская флейту и грустно покачивая головой.

– Поздно? – переспросила Люси и вскочила с места. Ей стало страшно. – Что вы этим хотите сказать? Мне нужно немедленно идти домой. Там все, наверное, беспокоятся. – Но тут же воскликнула: – Мистер Тумнус! Что с вами?

Карие глаза фавна наполнились слезами, слёзы покатились у него по щекам, закапали с кончика носа, и, наконец, он закрыл лицо руками и заплакал в голос.

– Мистер Тумнус! Мистер Тумнус! – страшно расстроившись, воскликнула Люси. – Не надо, не плачьте! Что случилось? Вам нехорошо? Миленький мистер Тумнус, скажите, пожалуйста, скажите, что с вами?

Но фавн продолжал рыдать так, словно у него разрывалось сердце. И даже когда Люси подошла к нему, обняла и дала свой носовой платок, не успокоился – только взял и стал вытирать нос и глаза, выжимая его на пол обеими руками, когда становился слишком мокрым. Вскоре Люси оказалась в большой луже.

– Мистер Тумнус! – громко закричала Люси прямо в ухо фавну и потрясла его. – Пожалуйста, перестаньте. Сейчас же перестаньте. Как вам не стыдно, такой большой фавн! Ну почему, почему вы плачете?

– А-а-а! – ревел мистер Тумнус. – Это потому, что я очень плохой фавн.

– Я вовсе так не думаю, – сказала Люси. – Напротив, вы очень хороший фавн. Вы самый милый фавн из всех, кого я знаю.

– А-а, вы бы так не говорили, если бы… – всхлипнул мистер Тумнус. – Нет, я плохой фавн. Такого плохого фавна не было на всём белом свете.

– Да что вы такое натворили? – никак не могла уяснить Люси.

– Мой батюшка… это его портрет там, над камином… он бы ни за что так не поступил…

– Как – так?

– Как я, – сказал фавн. – Пошёл на службу к Белой колдунье – вот что я сделал. Я на жалованье у Белой колдуньи.

– Белой колдуньи? Кто она такая?

– Она? Она та самая, у кого вся Нарния под башмаком. Та самая, из-за которой у нас вечная зима. Вечная зима, а Рождества всё нет и нет. Только подумайте!

– Ужасно! – согласилась Люси. – Но вам-то она за что платит?

– Вот тут и есть самое плохое, – сказал мистер Тумнус с глубоким вздохом. – Я похищаю детей, вот за что. Взгляните на меня, дочь Евы. Можно ли поверить, что я способен, повстречав в лесу бедного ни в чём не повинного ребёнка, который не причинил мне никакого зла, притвориться, будто дружески к нему расположен, пригласить к себе в пещеру и усыпить своей флейтой – всё ради того, чтобы отдать несчастного в руки Белой колдуньи?

– Нет, – сказала Люси. – Я уверена, что вы не способны на такие поступки.

– Но я так поступаю, – горестно вздохнул фавн.

– Ну что ж, – отозвалась Люси, помедлив (ей не хотелось лгать и вместе с тем проявлять суровость), – что ж, это нехорошо с вашей стороны. Но вы, я вижу, сожалеете о своём поступке и, я уверена, больше никогда так не сделаете.

– О, дочь Евы, неужели вы не понимаете? Я не когда-то раньше так поступал. Я делаю это сейчас, в этот самый миг.

– Что вы хотите сказать?! – вскричала Люси и побелела как полотно.

– Вы тот самый ребёнок, – проговорил мистер Тумнус. – Белая колдунья мне приказала, если я вдруг увижу в лесу сына Адама или дочь Евы, поймать их и передать ей. А вы – первая, кого я встретил. Я притворился вашим другом, позвал к себе выпить чаю, и всё это время ждал, пока вы заснёте, чтобы сказать о находке ей.

– Ах, но вы же не скажете ей обо мне, мистер Тумнус! – воскликнула Люси. – Ведь правда не скажете? Не надо, пожалуйста, не надо!

– А если я ей не скажу, – подхватил фавн, вновь принимаясь плакать, – она непременно об этом узнает и велит отрубить мне хвост, отпилить рожки и выщипать бороду. Она взмахнёт волшебной палочкой – и мои хорошенькие раздвоенные копытца превратятся в копытища, как у лошади. А если она особенно разозлится, то обратит меня в камень, я сделаюсь статуей фавна и буду стоять в её страшном замке до тех пор, пока все четыре трона в Кэр-Паравале не окажутся заняты. А кто ведает, когда это случится и случится ли вообще.

– Мне очень жаль, мистер Тумнус, – сказала Люси, – но, пожалуйста, отпустите меня домой.

– Разумеется, отпущу, – пообещал фавн. – Разумеется, я должен это сделать. Теперь мне это ясно. Я не знал, что такое «люди», пока не повстречал вас. Конечно, я не могу выдать вас колдунье теперь, когда с вами познакомился. Но нам надо скорее уходить. Я провожу вас до фонарного столба. Вы ведь найдёте оттуда дорогу в свою страну?

– Конечно, найду, – сказала Люси.

– Надо идти как можно тише, – предупредил мистер Тумнус. – Лес полон её шпионов. Некоторые деревья, и те на её стороне.

Они даже не убрали со стола. Мистер Тумнус снова раскрыл зонтик, взял Люси под руку, и они вышли из пещеры наружу. Путь обратно был совсем не похож на путь в пещеру фавна: не обмениваясь ни словом, они крались под деревьями чуть не бегом. Мистер Тумнус выбирал самые тёмные местечки. Наконец они добрались до фонарного столба, и Люси вздохнула с облегчением.

– Вы знаете отсюда дорогу, о, дочь Евы? – спросил мистер Тумнус.

Люси вгляделась в темноту и увидела вдали, между стволами деревьев, светлое пятно.

– Да, я вижу открытую дверцу платяного шкафа.

– Тогда бегите скорее домой! И… вы… вы можете простить меня за то, что я собирался сделать?

– Ну конечно же, – сказала Люси, горячо, от всего сердца пожимая ему руку. – Надеюсь, у вас не будет из-за меня больших неприятностей.

– Счастливого пути, дочь Евы. Можно я оставлю ваш платок себе на память?

– Пожалуйста, – сказала Люси и со всех ног помчалась к далёкому пятну дневного света.

Вскоре она почувствовала, что руки её раздвигают не колючие ветки деревьев, а мягкие меховые шубы, что под ногами у неё не скрипучий снег, а деревянные планки, и вдруг – хлоп! – она очутилась в той самой пустой комнате, где начались её приключения. Она крепко прикрыла дверцу шкафа и оглянулась вокруг, всё ещё не в силах перевести дыхание. По-прежнему шёл дождь, в коридоре слышались голоса сестры и братьев, и Люси воскликнула:

– Это я! Я здесь. Я вернулась. Всё в порядке.

Глава третья. Эдмунд и платяной шкаф