Хроники Нарнии. Вся история Нарнии в 7 повестях - Льюис Клайв Стейплз. Страница 34

– Наконец-то я здесь! Она долго меня не впускала, но я всё-таки попал сюда. Аслан в пути. Чары колдуньи теряют силу. А теперь пришёл черёд одарить всех вас подарками. Вам, миссис Бобриха, хорошая новая швейная машинка. Я по пути завезу её к вам.

– Простите, сэр, – сказала, приседая, миссис Бобриха. – У нас заперта дверь.

– Замки и задвижки для меня не помеха, – успокоил её Дед Мороз. – А вы, мистер Бобёр, когда вернётесь домой, увидите, что плотина ваша закончена и отремонтирована, все течи заделаны и поставлены новые шлюзные ворота.

Мистер Бобёр был в таком восторге, что широко-прешироко раскрыл рот и тут обнаружил, что язык не повинуется ему.

– Питер, сын Адама и Евы! – позвал Дед Мороз.

– Я, сэр, – откликнулся Питер.

– Вот твои подарки – но это не игрушки. Возможно, не за горами то время, когда тебе придётся пустить их в ход. Будь достоин их.

С этими словами Дед Мороз протянул Питеру щит и меч. Щит отливал серебром, на нём был изображён стоящий на задних лапах лев, красный, как спелая лесная земляника. Рукоятка меча была из золота, вкладывался он в ножны на перевязи и был как раз подходящего для Питера размера и веса. Питер принял подарок Деда Мороза в торжественном молчании, потому что чувствовал: это очень серьёзные дары.

– Сьюзен, дочь Адама и Евы! – продолжил Дед Мороз. – А это для тебя.

Протянув ей лук, колчан со стрелами и рог из слоновой кости, он добавил:

– Ты можешь стрелять из этого лука только при крайней надобности. Я не хочу, чтобы ты участвовала в битве. Тот, кто стреляет из этого лука, всегда попадает в цель. А если ты поднесёшь к губам этот рог и затрубишь в него, где бы ты ни была, к тебе придут на помощь.

Наконец очередь дошла и до Люси.

– Люси, дочь Адама и Евы!

Девочка выступила вперед, и Дед Мороз дал ей бутылочку – на вид самую обычную, из стекла, но люди потом говорили, что из настоящего алмаза, – и небольшой кинжал.

– В бутылочке напиток из сока огненных цветов, растущих в горах на Солнце. Если ты или кто-нибудь из твоих друзей будет ранен, нескольких капель достаточно, чтобы вас исцелить. А кинжал ты можешь пустить в ход, только чтобы защитить себя, в случае крайней нужды. Ты тоже не должна участвовать в битве.

– Почему, сэр? – удивилась Люси. – Думаю, хотя и не знаю наверняка, что не струшу.

– Не в этом дело, – сказал Дед Мороз. – Страшны те битвы, в которых принимают участие женщины. А теперь, – и лицо его повеселело, – я хочу кое-что преподнести вам всем. – И он протянул большой поднос, на котором стояло пять чашек с блюдцами, вазочка с сахаром, сливочник со сливками и большущий чайник с крутым кипятком, который шипел и плевался во все стороны.

Дед Мороз вынул всё это из мешка за спиной, хотя никто не заметил, когда это произошло, и, взмахнув кнутом, воскликнул:

– Счастливого Рождества! Да здравствуют настоящие короли!

И прежде чем они успели опомниться, и олени, и сани, и Дед Мороз исчезли из виду.

Питер только вытащил меч из ножен, чтобы показать его мистеру Бобру, как миссис Бобриха сказала:

– Хватит, хватит… Будете стоять там и болтать, пока чай не простынет. Ох уж эти мужчины! Помогите отнести поднос вниз, и будем завтракать. Как хорошо, что я захватила большой нож.

И вот они снова спустились в пещеру, и мистер Бобёр нарезал хлеба и ветчины, и миссис Бобриха сделала бутерброды и разлила чай по чашкам, и все с удовольствием принялись за еду. Но удовольствие их было недолгим, так как очень скоро мистер Бобёр сказал:

– А теперь пора идти дальше.

Глава одиннадцатая. Аслан всё ближе

Тем временем Эдмунду пришлось испытать тяжёлое разочарование. Он думал, что, когда гном пойдёт запрягать оленей, колдунья станет ласковее с ним, как было при их первой встрече, но она не проронила ни слова. Набравшись храбрости, он спросил:

– Пожалуйста, ваше величество, не дадите ли вы мне немного рахат-лукума… Вы… вы… обещали.

Но в ответ услышал:

– Замолчи, дурень.

Однако, поразмыслив, она проговорила, словно про себя:

– Да нет, так не годится, щенок ещё потеряет по дороге сознание. – И снова хлопнула в ладоши. А когда появился другой гном, приказала: – Принеси этому человеческому отродью поесть и попить!

Гном вышел и тут же вернулся. В руках у него была железная кружка с водой и железная тарелка, на которой лежал ломоть чёрствого хлеба. С отвратительной ухмылкой он поставил всё это на пол возле Эдмунда и произнёс:

– Рахат-лукум для маленького принца! Ха-ха-ха!

– Убери это, – угрюмо проворчал Эдмунд. – Я не буду есть сухой хлеб.

Но колдунья обернулась к нему, и лицо её было так ужасно, что Эдмунд тут же попросил прощения и принялся жевать хлеб, хотя он совсем зачерствел и проглотить его можно было с трудом.

– Ты не раз с благодарностью вспомнишь о хлебе, прежде чем снова удастся его отведать!

Эдмунд всё ещё жевал, когда появился первый гном и сообщил, что сани готовы. Белая колдунья встала и вышла из зала, приказав Эдмунду следовать за ней. На дворе снова шёл снег, но она не обратила на это никакого внимания и велела Эдмунду сесть рядом с ней в сани. Прежде чем они тронулись с места, колдунья позвала Могрима, а как только волк примчался огромными прыжками и, словно собака, стал возле саней, приказала:

– Возьми самых быстрых волков из твоей команды и немедленно отправляйся к дому бобров. Убивайте всех, кого там найдёте. Если они уже сбежали, поспешите к Каменному Столу, но так, чтобы вас никто не заметил. Спрячьтесь и ждите меня там. Мне придётся проехать далеко на запад, прежде чем я найду такое место, где смогу переправиться через реку. Возможно, вы настигнете беглецов до того, как они доберутся до места. Ты сам знаешь, что в этом случае делать.

– Слушаю и повинуюсь, о королева! – прорычал волк и в ту же секунду исчез в снежной тьме, так что даже лошадь, если бы скакала галопом, не смогла бы его обогнать.

Не прошло и нескольких минут, как он вместе с ещё одним волком был на плотине у хатки бобров. Конечно, они там никого не застали. Если бы не снегопад, дело кончилось бы для бобров и ребят плохо, потому что волки пошли бы по следу и наверняка перехватили бы наших друзей ещё до того, как те укрылись в пещере. Но, как вы знаете, снова шёл снег, и Могрим не мог ни учуять их, ни увидеть следов.

Тем временем гном хлестнул оленей, сани выехали со двора и помчались в холод и мрак. Поездка эта показалась Эдмунду ужасной – ведь на нём не было шубы. Не прошло и четверти часа, как всю его грудь, и живот, и лицо залепило снегом; не успевал он очистить снег, как его опять засыпало, так что он совершенно выбился из сил и перестал отряхиваться. Вскоре Эдмунд промёрз до костей. Ах каким он себя чувствовал несчастным! Не похоже было, что колдунья собирается сделать его королём. Как он ни убеждал себя, что она добрая и хорошая, что право на её стороне, ему трудно было теперь этому верить. Он отдал бы всё на свете, чтобы встретиться сейчас со своими, даже с Питером. Единственным утешением ему служила мысль, что всё это, возможно, только снится и он вот-вот проснётся. Час шёл за часом, и всё происходившее действительно стало казаться дурным сном.

Сколько времени они ехали, я не мог бы вам рассказать, даже если бы исписал сотни страниц, поэтому сразу перейду к тому моменту, когда перестал идти снег, наступило утро и они мчались по берегу реки при дневном свете, всё вперёд и вперёд, в полной тишине. Единственное, что слышал Эдмунд, – визг полозьев по снегу и поскрипывание сбруи. Вдруг колдунья воскликнула:

– Что тут такое? Стой!