Путеводная звезда. Том 1 (СИ) - Извольский Сергей. Страница 39
– Он сильнее, – только и произнес магистр темных искусств, глянув на ученицу из-под надвинутого капюшона.
– Я не могу…
«Он сильнее!» – эхом стегануло мне по ушам мысленным окриком магистра.
Будь я менее подготовленный к ментальным атакам, и контузить могло бы. Причем обращение сэра Галлахера задело меня лишь краем – а вот принцессу серьезно приземлило. Она даже чуть отшатнулась и сейчас беззвучно, как выброшенная на берег рыба, открывала рот.
– Я арбитр, и не могу сейчас выйти на ринг, – произнес между тем магистр, глядя мне в глаза.
Арбитр. Член совета города, собираемого на время длинной ночи. Вот почему он в форменном плотном коричневом плаще, а не в привычном кантри-стиле вышедшего на прогулку в лес английского аристократа.
Сэр Галлахер – арбитр. Первый в истории арбитр в мирах Инферно от человеческой расы. И это отлично. Вот только мне зачем это знать?
– Можешь ее спасти? – спросил магистр, отвечая на невысказанный вопрос.
Саманта между тем после слов наставника даже сбросила с себя оцепенение – от осознания того, о чем идет речь. У нее на лице отлично читалось злое раздражение, и даже ярость от слов магистра темных искусств.
– Он сильнее тебя! – снова вслух произнес сэр Галлахер, посмотрев на принцессу взглядом ставших полностью черных глаз. Его ставший инфернальным голос опять сильно ударил по ушам, заставив принцессу осечься за миг до того, чтобы что-то сказать.
Причем инфернальный голос и ментальный удар коснулся и родезийцев из пехотной школы. Вся пятерка уже подошла ближе, явно желая выразить готовность выйти на арену вместо принцессы. Как подошли, так и отошли – сэр Галлахер не зря считается легендой в мире одержимых. У одного курсанта даже кровь из ушей густо хлынула, как я заметил мельком.
Лицо профессора между тем исказилось полумаской демонического облика – так, что под тенью надвинутого капюшона он выглядел еще более устрашающе. Видимо, сэр Галлахер снова добавил ментальной силы для убеждения – так что и по мне отдалось, я едва не вздрогнул.
Саманта, кстати, вновь не удержалась, невольно плечами передернула. Причем в ментальный посыл ее мастер-наставник вложил недвусмысленный образ. Который и я зацепил восприятием: если Саманта сделает еще шаг, то сэр Галлахер просто лишит ее сознания, во избежание.
На растерянную Саманту было больно смотреть. Я и не смотрел, оглянувшись вокруг. Отметив, что именно на нас троих сейчас устремлены абсолютно все взгляды, и надо бы наконец что-то делать.
Саманту на ринг сэр Галлахер точно не выпустит – хочет, чтобы вышел я. А я вот что-то желанием не горю.
«Ну вот нахер я сюда пришел, мог же просто постоять в тени арки еще минуту?» – сварливо поинтересовался внутренний голос.
В этот момент стоявший на парапете вождь кровавой длани что-то закричал на резком гортанном языке. Мысли мои были заняты осмыслением происходящего, и отреагировал на крик мутанта-лидера я машинально.
Причем отреагировал не сам, а действуя больше памятью слепка знаний лорда-повелителя демонического пламени. Для которого подобное поведение бурбона явилось невиданной дерзкой наглостью безымянного выскочки. Поэтому даже не вполне осознав, что делаю, я даже не глянув на вождя кровавой длани выставил руку в его сторону, и небрежно-резким жестом сделал ладонь уточкой, предлагая ему закрыть пасть.
Сразу после моего перфоманса по рядам всех собравшихся пробежало эхо слитного выдоха удивления, а трибуны напротив наполнила ненависть.
Даже вот так: не-на-висть.
Сэр Галлахер и вовсе посмотрел на меня с уважением. Да я и сам уважительно выругался. Какой молодец – только появился на арене, и даже не выходя на ринг приобрел смертельных поклонников из отряда кровавых лап.
Это, несомненно, талант.
Выставленная уточка с закрытым клювом преобразилась в раскрытую ладонь. Жест, не оставляющий двойного толкования: «Подожди немного». Не так оскорбительно, но тоже хорошего мало.
«Он сильнее» – сказал только что магистр темных искусств.
Отлично, вот только кто сильнее кого – я сильнее Саманты, или я сильнее кандидата на песке арены? Или тот бурбон, что сейчас стоит внизу, после выполненного жертвоприношения и ритуала Магии Крови, аж светясь от полученной силы как новогодняя елка, сильнее и Саманты, и меня, а умирать лучше мне, а не ей?
– Он сильнее это как? Он сильнее это он сильнее нас, или он сильнее это я сильнее его? – быстрой скороговоркой проговорил я, глядя в полностью сейчас черные глаза сэра Галлахера.
– Он сильнее ее. Ты сильнее его, – раздельно проговорил сэр Галлахер глядя мне в глаза, на несколько мгновений неожиданно убрав все свои ментальные щиты. Я на секунду почувствовал все его эмоции. Так, как мог бы при желании считать восприятием обычного человека.
Магистр не врал. По его мнению, я действительно сильнее противника. Хотя искренность эмоций тоже дело такое – даже я легко могу обмануть самый продвинутый детектор лжи. А сэр Галлахер ведь даже не профессор, а целый магистр. Темных искусств.
– Прошу тебя, спаси ее честь, – еще более сильно смог удивить меня сэр Галлахер.
Вопрос жизни принцессы не стоял – на арену вместо Саманты кандидатов выйти достаточно. Вот только в их победе магистр уверен не был. А если она отправит на поединок того, кто окажется более слабым, в глазах бурбонов это будет репутационным самоубийством.
Слова наставника, кстати, причинили Саманте мучительную боль. Я хорошо почувствовал эхо ее эмоций, но на принцессу даже не посмотрел, лихорадочно размышляя. Ведь дилемма передо мной оказалась похлеще той, что только что была только что перед принцессой.
Если мне сейчас сделать шаг назад, даже то, что мы с принцессой одной крови, никогда не разрушит возникшую в случае моего отказа стену.
Если просто убить противника… а я определенно могу это сделать, это во мне знания от лорда-повелителя и Мархосиаса говорит. Если убить противника, то победа все равно не решит возникшую на ровном месте проблему с целым племенем кровных врагов. Даже усугубит. А племя бурбонов, которое за оскорбление своего вождя возжелает снять с меня голову – не лучшая приобретение от визита в мир Второго Инферно.
Так что пока здесь сильная группа родезийцев, надо действовать резко, смело и решительно. Глазомер, быстрота, натиск – как Александр Васильевич завещал.
План, оперативно сформировавшийся на основе полученных от Мархосиаса знаний, показался мне почти идеальным. Не раз в жизни сталкивался, как импровизация в духе «пренебречь, вальсируем», часто бывает действеннее монументального труда многочисленного оперативного штаба.
В очередной раз проверять этот постулат мне конечно не хотелось, но лучшего выхода я сейчас не видел. И, коротко глянув на возвышавшегося напротив на парапете вождя, а после на замершего в центре арены воина его племени – оба они смотрели на мир горящими алым глазами, принял решение.
– Будьте готовы действовать, когда они нападут, – быстро произнес я, обращаясь к сэру Галлахеру. И, наконец, опустил руку с раскрытой ладонью, которой просил красных бурбонов подождать.
– Моя леди, – опустился я на колено перед Самантой. – Позвольте мне проучить наглеца?
В повисшей над ареной тишине мои слова прозвучали довольно громко. Не думаю, что бурбоны понимают английский язык, но преклоненное колено и мой тон перевода не требуют. Смысл просьбы сейчас думаю даже без перевода понятен всем, в том числе иномирцам.
Саманта, словно раздумывая над моими словами, сначала осмотрела брошенную под ноги голову убитой пленницы, потом перевела взгляд на меня. Принцесса уже вернула самообладание после неожиданной отповеди наставника, и сейчас царственно кивнула и дотронулась до моего плеча, разрешая мне подняться и вступить в поединок вместо нее.
«Пожалуйста, будь осторожней», – шепнула Саманта, когда я поднялся на ноги.
– Да я, мать его, сама осторожность, – пробурчал я едва слышно, снимания шлем и разматывая платок. – Благоразумность, с-ска, мое второе имя, – произнес чуть погодя уже практически беззвучно.