В гостях у Лешего (СИ) - Артье Елена. Страница 26

— Я не хотел тебя беспокоить, но мы не можем здесь больше оставаться.

— Но… Вы поругались? Куда мы поедем? Ты купил нам дом?

Как объяснить своей жене, что отец слишком зарвался, слишком специфическую помощь требовал от него. Разве Алексей думал, когда пользовался его деньгами, каким путём те ему достались? Тошно становилось от своей близорукости и уверенности отца, что теперь, когда сын имеет определённые связи в соответствующих структурах, он будет прикрывать его неприглядные делишки…

— Нет, послушай… Отец слишком много требует того, чего я дать ему не в силах. Я снял нам квартиру на первое время.

И видя застывшее лицо жены поспешил добавить:

— Не беспокойся, я достаточно зарабатываю и ты не будешь ни в чём нуждаться. Конечно, некоторые расходы придётся сократить, но…

— Ты с ума сошёл?! — перебила его Алёна, пришедшая в себя. — Какая квартира, когда здесь такой огромный дом? Тебе что, так трудно отцу помочь?! Он так тебя ждал, так надеялся, а ты со своей принципиальностью ломаешь нам жизни!

Не веря своим ушам, Алексей наблюдал за разбушевавшейся женой и чувствовал, как покрывается ещё одной трещиной его устоявшийся мир. Она знала, по крайней мере догадывалась точно. И в данный момент выбирала не его сторону. Но он же не мог в ней так ошибаться, правда? Это же Алёна, его любимая и страстная жена, которая дождалась его, несмотря на долгую разлуку.

— Так что, ты со мной?

— Нет, можешь собирать свои вещи, а я останусь.

— Отлично! — рассердился в ответ Алексей. — Я уеду, но, надеюсь, что ты всё взвесишь и передумаешь. Адрес я тебе скину. И подумай о том, в качестве кого ты останешься в этом доме, когда меня здесь не будет? Как долго ты тут сможешь остаться без моей поддержки и обеспечения? Не ошибись…

— Не беспокойся, не пропаду! Как-то же справлялась, пока тебя не было!..

Как его жена справлялась Леший узнал спустя месяц из газет, в которых обсуждали появление на благотворительном вечере магната Николая Кайсарова под руку с его невесткой Алёной. Какой-то более удачливый репортёр даже умудрился зафиксировать страстный поцелуй скандальной пары.

После быстрого развода и серьёзного разговора с отцом, который закончился сбитыми костяшками и многочисленными ушибами как у одного, так и у второго, Алексей уволился из органов и уехал в глубинку к своему боевому товарищу, чтобы стать егерем Лешим.

… Память интересная штука… Ведь было же в его семейной жизни и счастливое время, когда он был влюблён в Алёну, а запомнилось только её предательство. Променяла его на обеспеченную жизнь с его же отцом, с мужиком, намного старше себя и циничнее. Но если жену и её амбиции он ещё мог как-то понять, то поступок отца в его глазах не имел оправдания. Он не смягчился даже когда узнал, что спустя пару лет у него появился сводный брат.

Нет, он ни за что на свете не хотел выползать из своей скорлупы и возвращаться к той богатой, лицемерной жизни. Не хотел переживать предательство любимой женщины, когда она поймёт, что он больше не годен для той жизни и найдёт другого, более достойного.

А Катарина поймёт, рано или поздно. Даже если она не была похожа на Алёну и других золотых девочек, она не сможет оставить ту жизнь, к которой привыкла, ради лесной глухомани. А если и сможет, то непременно об этом пожалеет. Его Катя была принцессой, сказочной, доброй и заботливой феей. Ей нужен принц, который будет сдувать с неё пылинки и поддерживать под ручку, сопровождая на какой-нибудь приём. Но никак не Леший, преданный и не желающий попробовать начать всё сначала, который даже себе не мог до конца признаться, насколько сильно эта девушка пустила в него корни. Это здесь она реагировала на него как на сильного самца, защитника, а там…

Нет, всё правильно. Пусть Катя на него сердится, пусть разочаруется сейчас, пока их отношения не зашли слишком далеко. Пока ещё можно сделать шаг назад и притвориться, что ничего не было. Со временем она поймёт, что её чувства не настоящие, а продиктованы сменой обстановки, флёром приключений. И тогда Леший станет для неё лишь мимолётным воспоминанием о российской глубинке.

Всё правильно… Вот только от таких рассуждений почему-то очень тяжело было на душе и хотелось завыть от безысходности…

Глава 21. Затишье перед бурей

Неделя… Без малого семь дней. Сто шестьдесят два часа. Девять тысяч семьсот двадцать минут. О да, она помнит их все, пропитанные мыслями о Лешем, ощущением его близкого присутствия. Она возненавидела себя за эту слабость, возненавидела его за бесчувственность.

В очередной раз напомнив себе о гордости, о том, что она Катарина Хоффман и не должна унижать себя, предлагая вновь и вновь свою любовь, девушка попыталась сосредоточиться на работе. Вот что её спасало, вот что приносило удовольствие и хоть ненадолго позволяло забыть о нём. Хотя бы на минутку-другую…

Наблюдая, как Светлана недалеко захихикала, а Иван, думая, что никто не видит, погладил её по руке и переплёл их пальцы, Катарина грустно вздохнула: почему ей так не везёт? Вместо того, чтобы завистливо вздыхать, она могла бы наслаждаться своими чувствами, смаковать каждое мгновение рядом с любимым.

Нет, она была рада за своих друзей — похоже они понравились друг другу по-настоящему, когда получше познакомились. Даже Леонид Семёнович перестал буравить парня взглядом, принимая выбор Светланы. Но был начеку, не желая лицезреть соблазнение собственной дочери.

— Так и знал, что шуры-муры нам помешают, — вздохнул, присаживаясь рядом Семён Евгеньевич и обмахиваясь самодельным веером. Катарина отвела взгляд от воркующей парочки и обратила внимание на учёного. Как она его уважала! Сколько он знал, как её направлял! Не зря был похож на Энштейна.

— Вы это предвидели?

— Ты не смотри, что я такой старый, — усмехнулся мужчина, немного кривя душой. Для своего возраста он был ещё очень крепким. — Я ещё помню, как затуманивают чувства мозги, превращая их в кашу. Вместо того, чтобы заниматься делом, они милуются уже полчаса. А ты?…

— А я что? Я работаю, — удивилась Катарина, показывая на заваленный рукописями стол.

— Ага, и поэтому постоянно буравишь взглядом ту тропу, по которой Леший ушёл?! Уж меня не проведёшь наивными глазками.

Катарина почувствовала, как покраснела и в волнении поправила выбившийся волос.

— Я не хотела, но…

— Да-да, понимаю — молодость, гормоны… Куда уж там работать! Тем более я вижу, как ты переживаешь. Такие сильные чувства… Позволь дать тебе совет, пожившего на свете человека: оставь его. Леший тоже мучается и я его понимаю, ведь тяжело отказываться от такой красавицы. Но он делает правильный выбор — эта жизнь не для тебя!

— Почему вы так в этом уверены? Это он вам сказал? — возмутилась Катарина. — Вы ничего обо мне не знаете и о том, чего я желаю!

— Хотел бы я ошибаться, но в сказки в отличие от вас, увы, давно не верю.

Семён Евгеньевич покачал головой и громко сказал, обратившись к фотографу:

— Эй, Ромео, ты закончил со съёмкой? Пойдём, ещё один дубль сделаем, пока не стемнело.

Иван встрепенулся и обернулся к старшему товарищу. Поймал внимательный взгляд австрийки и с превосходством посмотрел в ответ: смотри, мол, от кого отказалась, я недолго скучал. Пусть это выглядело мальчишеским позёрством, но самоутвердиться в своей мужской привлекательности ему было необходимо.

— Да-да, иди проветрись, — пожелал ему подошедший Леонид Семёнович и обратился к дочери, качая головой:

— Ай-ай-ай, работать то кто будет? Мы уже здесь заканчиваем, надо собираться к пещерам. Леший сегодня всё там проверит и завтра двинемся навстречу с новыми открытиями.

— Поскорей бы, — улыбнулась Катарина, предвкушая продолжение их исследований. Всё таки древние пещеры манили её больше и по тематике были ближе к её научному труду, чем эта старообрядческая деревня.