Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр. Страница 120

Шипя от боли и прикрывая глаза рукой, я осмотрелся.

В кресле, уперев руки в меч и уронив голову на грудь, сопел Орвист. Лицо виконта было серым от усталости и пережитого, видимо, вчера я дал жару. Или это длилось несколько дней? Повернув голову направо, я увидел рядом Лу.

Богиня выглядела еще хуже гвардейца: глаза впали, а под ними залегли большие черные круги, нос как‑то заострился, высокие скулы выдались вперед еще сильнее. Обычно алые, сейчас ее губы потрескались, будто от жесткого обезвоживания и были бледными, в тон лицу, как будто у Лу серьезно упало давление. Девушка держала меня за ладонь, прижав к себе, и даже во сне – я чувствовал – прокачивала через меня волны своей божественной силы, успокаивая мой внутренний гнев.

Я тяжело откинулся на подушку – шевелиться ни сил, ни желания откровенно не было – и, вперив взгляд в балдахин над кроватью, стал вспоминать, что со мной происходило в последние недели после штурма столицы.

Память сейчас была похожа на старое ржавое колесо, которое ни в какую не хочет проворачиваться, как ты не налегай на рычаги, механизмы, не хватайся за спицы и ось. По одним ощущениям с момента штурма прошла хорошо, если неделя, но я внезапно понял, что вот‑вот в Клерии и других королевствах севера будут отмечать День Лета. Это значит, прошел почти месяц?

Но чем я занимался все это время? Четко я мог вспомнить только несколько дней – все они были связаны с присутствием рядом Лу, но ведь богиня показала мне, что в какой‑то момент я перестал ее замечать даже в собственном кабинете.

Я попытался восстановить тот день в памяти: я сижу в соседней комнате за столом и пытаюсь начертить схему простейшего самогонного аппарата, как я его понимал. С учетом местной специфики, само собой. Вместо образов и деталей, память подсунула мне свинью в виде пронзившей виски мигрени, от которой я тихо застонал.

Этот звук привел Лу в чувство и, дернувшись, богиня быстро открыла глаза, сильнее сжимая мою ладонь.

Со своего места подскочил и Орвист, хватаясь по пути за какой‑то кувшин, который стоял у него в ногах. Гвардеец подошел ближе и посмотрел на мою страдающую от мигрени тушку. Зрелище, я уверен, было крайне посредственным, но я успел заметить, как разгладилось лицо виконта, когда он ухватил мой осмысленный взгляд.

– Очнулся? – голос виконта всегда был зычным, но сейчас в него добавилась еще и хрипотца.

Мне эти звуки были, как железом по стеклу, так что в ответ я только тихо застонал, отмахиваясь от заботливого гвардейца.

– Что?

Да почему он такой громкий, можно тише? Не видит, тут человек мучается.

Кое‑как я сообщил виконту, чтобы он говорил, ходил, да и вообще, дышал как можно тише и попросил его закрыть ставни на окнах. Как только в покоях настал спасительный полумрак, я смог открыть глаза и посмотреть на моих товарищей более‑менее широко открытыми глазами, не щурясь и не закрываясь от света. Головная боль, впрочем, никуда не ушла. Все это время Лу сидела рядом, внимательно наблюдая за каждым моим движением.

– На, – прошептал виконт наливая что‑то в стакан из кувшина.

– Скажи, что это от головной боли, – прошипел я, беря из рук гвардейца питье.

Как только я поднес к лицу стакан, то почуял запах отвара, блокирующего ментальные способности. Кожа на руках резко покрылась мурашками, даже волосы чуть встали дыбом, я замер.

Виконт и Лу молчали, ожидая, что я сделаю в следующий миг.

Я посмотрел на Лу. Боже, какая же она была уставшая! Сколько это продолжается?

– Это потому что я?..

«Опасен?»

Богиня сдержано кивнула, но продолжала наблюдать за каждым моим движением.

Сейчас мне предлагали сознательно накачиваться неизвестным отваром, который будет полностью блокировать мою ментальную магию.

– Это потому что ты боишься за свою жизнь? – прохрипел я, обращаясь к богине.

Старые обиды никуда не ушли. Я все еще считал, что Лу делает все это только потому, что наша связь может утащить ее в бездну следом за мной.

Богиня молчала, только как‑то тяжело и долго посмотрела на Орвиста. Виконт все понял и вышел из покоев, оставив нас вдвоем.

Я кое‑как спустил ноги с кровати и сейчас сидел, тяжело опираясь локтями на колени. В голове все еще стучали отбойные молотки, но я мог кое‑как мыслить. В ладонях я крутил стакан с блокирующим силы отваром, который дал мне гвардеец.

– Антон...

Тонкая рука богини скользнула по моей шее и плечу.

– Твое безумие никак не вредит мне. Посмотри на себя – ты уже безумен.

С этим было сложно спорить, потому что если все, что показала мне Лу в чертогах разума – правда, то я еще тот отбитый на всю кукушку ублюдок.

Лу прижалась к моей спине и положила голову на плечо. Было тяжело, но не настолько, как от осознания того, что я творил в последние недели. Я чуть повернул голову и встретился взглядом с фиолетовыми глазами Лу. Сейчас в них не было привычного огня и света: они были тусклыми, темными от усталости. Она ждала, когда я приму решение. Как‑то буднично ждала.

– В который раз мы уже ведем этот разговор?

– В четвертый.

– И я каждый раз отказываюсь?

– Не ты... – Лу как будто о чем‑то задумалась, вспоминая, – скорее, тьма внутри тебя.

Я покрутил в руках стакан, а после прижался лбом к голове девушки, пытаясь успокоить сверлящую боль в висках. Стало чуть легче.

– Пообещай, что больше не будешь мне врать, – тихо сказал я Лу.

Богиня сильнее прижалась к моей спине и чуть слышно ответила:

– Хорошо, я обещаю.

В следующий момент я махом выпил содержимое стакана, чуть поморщившись от вкуса варева: оно у меня строго ассоциировалось с пытками и каленым железом.

Головная боль никуда не ушла, но стала чуть мягче, что ли. Лу еще раз обняла меня, забрала из моих рук стакан и принесла уже чистой воды.

– Кипяченая? – не знаю откуда, но у меня нашлись силы на эту маленькую подколку.

Лу только хмыкнула и сунула воду мне под нос. Честно сказать, даже если она была из ближайшей канавы, я готов был выпить и такую.

– И как долго мне пить эти настои?

Я кивнул на кувшин, который оставил на полу Орвист. Без магии было неуютно, и я решил сразу разузнать, что мне грозит в перспективе. Тем более, сейчас я не чувствовал Лу и от этого тоже было как‑то одиноко.

– Возможно, всю жизнь, – медленно ответила Лу, – я не знаю, Антон. Все что связывает тебя с ментальной магией, связывает тебя и с бездной.

Звучало как приговор. С другой стороны, в моем родном мире многие люди всю жизнь пьют гормоны, той же щитовидной железы. Особенно чернобыльцы. Чем я хуже? Буду начинать утро со стакана бодрящих на вкус трав, и жить, как жил.

Напившись воды, я понял, что меня опять срубает, но теперь уже – в сон, который, как я надеялся, принесет облегчение и заберет головную боль. Лу тепло со мной попрощалась и выскользнула за дверь. Богине тоже требовался полноценный отдых. На смену ей пришел Орвист, который успел переодеться в свежее и, судя по движению челюстей, что‑то на ходу и перекусить.

Мне хотелось задать гвардейцу много вопросов, но как только я моргнул – сразу же провалился в глубокий целебный сон.

День Лета я проспал. Удивительно, но это был уже второй местный «Иван Купала», который я умудрился пропустить. Конечно, ни о каких гуляньях в разрушенном Пите речи не шло, но хотя бы собраться посидеть у костра с гвардейцами или посмотреть, как развлекаются местные аристократы, я бы не отказался. Но нет, двое суток я проспал сурком, изредка приходя в себя, чтобы сходить в нужник, выпить пару стаканов воды и опять провалиться в сон. Иногда перехватывал какую лепешку, но почти не ел.

Головная боль до конца не ушла; она осталась рядом, но спряталась где‑то на границе сознания, у самого края поля зрения, как тень, которая следует за тобой и нет‑нет, выглянет из‑за плеча. Вот, ты поворачиваешь голову, и тень движется, скрываясь еще глубже, но стоит тебе расслабиться, и боль наваливается с новой силой.