Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр. Страница 141

– Меня устраивает Энжи. Знаешь, я уже даже привыкла за все это время. Калита звучит как‑то…

– Официально?

Богиня согласно кивнула. Ну что ж, одним вопросом меньше.

– Почему ты меня спасла?

Энжи молчала, обдумывая ответ.

– Ведь Матерь сказала, что вы не вмешиваетесь в дела смертных, – продолжил я с нажимом, – так почему, Энжи?

– Ну, невмешательство богов в дела людей, это весьма спорное утверждение, – парировала Энжи, – кто‑то вмешивается больше, кто‑то меньше. Вон, Керм вообще тасует поднесенные дары между храмами, как простой делец между лавками, и ничего, ни у кого нет вопросов.

– Но это не отвечает на мои вопросы.

– Матерь недооценивает угрозу Единого, как мне кажется, – Энжи взяла меня под руку и устроилась поудобнее, – как недооценивает и тебя.

Я покрутил в ладони посох, рассматривая руны богов. Сейчас, из‑за близости хозяйки, руна Барда светилась ровным зеленым светом.

– Но я все еще простой смертный, – просто заметил я.

– А кто дает богам силы, как ты думаешь? Мы черпаем ее из вашей веры, – спокойно ответила Энжи. – так что оценка богов тебя должна волновать не слишком сильно, особенно тебя, потому что ты этому миру вообще не принадлежишь.

Немного помолчали. Я думал над словами Энжи, богиня же мурлыкала себе под нос мотив песни, которую я ей спел. Видимо, уже подбирала ноты, чтобы положить ее на музыку своей лютни. Значит, мой дар ей понравился.

– Со мной ты, конечно же, не пойдешь?

– Спасать Лу? Нет, Антон, не пойду. Да и не воин я, сам вспомни. Тем более, за тобой сейчас следит Пал, не разочаруй нашего сурового Воина, – с усмешкой и какой‑то грустью ответила богиня, – ладно, мне на самом деле пора, а ты еще планировал поесть и поспать. Кстати, отличное решение, я тоже люблю вздремнуть перед выступлением. А у тебя впереди большой концерт.

– Я справлюсь?

– Будущее сокрыто от богов, как и от людей, глупый. Мы можем только просчитывать вероятности и видеть сразу все точки происходящего, – серьезно ответила Энжи, потягиваясь и разминая чуть затекшие от сидения на твердом каменном полу ноги, – но я уверена, что справишься.

Богиня бардов вернулась к своему алтарю, водя пальцем по гладкому камню в ожидании, когда я уйду из святилища.

Я не стал спорить с Энжи – ее советы, как я сейчас осознал, вообще редко были глупыми – и тоже поднялся с пола, пряча посох в глухой походный чехол. Мои дела тут были окончены. Когда я уже почти был на пороге, богиня окликнула меня:

– И по твоему последнему вопросу. Нет, я отказала тебе не потому, что ты смертный, а я – Седьмая, а потому что я давно знаю то, в чем ты сам себе никак не можешь признаться. Иди к Лу, Антон.

Я обернулся, чтобы ответить богине, но у алтарного камня Барда было уже пусто. Энжи покинула святилище, оставив меня наедине со своими мыслями.

Памятуя о словах покровительницы артистов и путешественников, я заглянул в более‑менее приличный кабак, взял жареных овощей и рыбу, уж больно хорошо она пахла на весь зал, и запил все кружкой свежего пива. Чуть осоловевший, двинулся к месту нашего с Орвистом постоя. На самом деле стоит вздремнуть пару часов – до заката времени хватало.

После посещения святилища мне стало как‑то спокойнее. Ни один из семерых не отверг мою клятву, а многие боги еще и высказали мне свое расположение. Не сказать, что я искал помощи у высших сил – как выходец мертвого мира, я привык опираться только на свои, исключительно человеческие возможности, но сам факт того, что боги не будут мне мешать, уже воодушевлял.

О Лу сейчас я старался не думать, хотя, казалось бы, это глупо и практически невозможно. Я старался сфокусироваться на задаче: найти место, где ее держат. Абстрагироваться от личного, перевести все в деловую плоскость. Есть цель, вижу цель, иду к цели. Все остальное не столь важно. И первой ступенькой этой длинной лестницы был послеобеденный сон, а потом – Гарен. Уж у магика я выведаю все, что он знает.

Орвист был уже в нашей комнате и лениво развалившись на своем топчане, ждал моего возвращения. Днем Миллер был, наверное, самым безопасным местом в Клерии: куча снующих солдат, которые вырвались из лагеря за городом на прогулку, столько же стражников, куда‑то спешащие клерки. Любая разборка, драка или неприятность при такой концентрации служивых вкупе с военным положением, мигом могла обернуться для зачинщика виселицей или темницей. Так что все было очень даже прилично.

Не рассказывая виконту о том, что виделся с Энжи – незачем ему знать, что богиня бардов почтила меня своим присутствием – я бухнулся на свое спальное место и, сбросив сапоги и вытянув ноги, довольно быстро отключился. Так обычно засыпают люди либо со стальными нервами, либо с чистой совестью. И то, и другое у меня сейчас наличествовало с избытком, так что блаженный сон пришел мгновенно.

Проснулся я чуть дезориентированным, но отдохнувшим и полным сил. Виконт тоже тихо посапывал, но так, вполглаза.

Мы особо не обсуждали тот факт, почему Орвист пойдет со мной спасать Лу, но на самом деле тут все было очевидно. Как богиня была зоной моей ответственности, так и я был зоной ответственности для виконта. Король поручил ему сопровождать мое тело до имения и там наблюдать, чтобы я не поехал крышей и пил отвары. Обстоятельства вынудили меня вылезти из своего угла и отправиться в путь, а сам факт похищения и пыток Лу можно было расценивать как измену королю – виконт понимал, что девушка заняла мое место при Кае Фотене и угроза ей была и косвенной угрозой его любимому монарху. Так что какого‑либо морального конфликта у Орвиста не случилось, и он воспринял как наше путешествие, так и планируемые на вечер грязные делишки, как должное.

Выдвинулись из номера за полчаса до заката. Я быстро нашел переулок, где поймал мальчишку, и стал ждать, виконт же расположился на другом конце улицы. Куртку со змеем на спине он пока держал в руках так, чтобы никто не смог увидеть эмблему королевского гвардейца, а оружием на поясе в Миллере сейчас никого не удивишь: очередной наемник или молодой солдат в увале, что тут такого?

Надежды на то, что сорванец выполнил мое поручение, было не слишком много, но я надеялся на его жадность, ведь я посулил ему еще целый серебряный, если он проследит за толстым постояльцем. Через пять минут от одной из стен в глубине переулка отделилась тощая детская фигура, и ко мне быстро зашлепал босыми ногами мой юный шпион.

– Господин! Господин! Все сделал! – громко затараторил мальчишка, и мне пришлось на него шикнуть, чтобы говорил он тише.

Паренек быстро смекнул, что орать не стоит и сбавил как темп, так и громкость разговора:

– Толстяк, за которым было велено приглядеть, он короче разок вышел и прогулялся до верхнего города, где благородные живут. Мне туда ходу нет, но я подождал, вернется ли он, – начал пацан и я уже стал просчитывать, как найти Гарена среди особняков знати, что стояли вдали от доков.

– Так вот, вернулся ваш толстяк, господин. С полчаса, как вернулся, на постоялом дворе он сейчас, – быстро добавил парень видя, что я теряю интерес к его словам.

Юный шпион справедливо опасался, что если я решу, что он упустил цель, то и серебряной монеты ему не достанется.

Услышав, что Гарен пришел обратно на место своего постоя и искать по всем особнякам Миллера его не придется, я честно выудил из кошеля серебряный кло и вложил его в руку парнишки. Заработал.

– Все, беги отсюда. Кто спросит…

– Ничего не видел, ничего не знаю, – сходу ответил парень, не давая мне закончить.

Видимо, мутные поручения он выполняет уже не в первый раз, или просто с головой дружбу водил. В любом случае, сейчас ему лучше всего было бы раствориться где‑нибудь в районе доков или трущобах Миллера, ведь тут дело шло о разборках среди знатных. А когда грызутся между собой аристократы, кровь простолюдина не значит ровным счетом ничего. Особенно, если ты пацан‑беспризорник.

Послонявшись для виду между закрывающимися лавками, я направился к виконту и мы заняли наблюдательный пост на углу одного из домов. Я еще утром выведал из сознания девушки‑носильщицы, что толстяк не особо выходит из своей комнаты – собственно, только об этом она и думала, так что нужно просто дождаться, когда стемнеет, а основная масса посетителей трактира при постоялом дворе разойдется по своим делам.