Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр. Страница 27

После работы привычно пошел в святилище, прихватив несколько навощенных дощечек и стило. Сегодня у меня по плану была небольшая лекция по физике для Софа — по силе трения и реакции точки опоры. Обычный школьный курс физики, однако, выкладки из моего прошлого мира могли систематизировать то, что и так было известно мудрому божеству. Так что без навощенных дощечек было не обойтись, нужно много рисовать вместо того, чтобы объяснять на пальцах. Концепцию вектора направления сил и суммы векторов я объяснил в своих молитвах раньше.

Забавно, если все это тут давно известно и Мудрый Соф просто потешается над недалеким человеком, который считает себя таким умником. С другой стороны, мое чувство цифр и память, которые появились после первой молитвы, никуда не ушли. Ну и всегда остается шанс на эффект плацебо или самовнушение.

Я зашел в привычное уже святилище и присел у статуи Мудрого Софа, уперевшись спиной в прохладный камень алтаря. Надо было немного собраться с мыслями и проговорить про себя, что и как я буду рассказывать моему богу-покровителю.

Как о своей богине, о Лу я больше не думал. Хозяйка, госпожа, владелица — не больше. Моя богиня — это из категории верности души, так что сейчас я был, скорее, человеком Софа, хотя и вынужден помогать мелкой божке.

Мой покой нарушил незваный посетитель, что случалось нечасто: в Трейле были большие храмы всей семерки, так что в такие молельни заглядывали редко.

На входе в полусферу я увидел уже знакомую мне артистку. Выглядела она сейчас менее вызывающе, но все равно эффектно. Как я и предполагал, знакомый мне платок, который лег на сцену для сбора монет, сейчас удерживал копну рыжих волос девушки, собранные в высокий хвост на затылке. Рубашка также была затянута под горло, а куртка — застегнута. Лютню же артистка держала в специальном промасленном чехле из грубой кожи. Только голубые глаза все так же светились изнутри, как и в вечер выступления.

— Эй, уважаемый, а ты постоянно так оскорбляешь богов или только к Мудрому Софу у тебя счет?

Когда девушка не пела, ее голос был бархатным и глубоким, идеально подходящий для диктора или работницы секса по телефону.

— Не, все нормально, — отмахнулся я от барда, — у меня льготы.

— Что? — Переспросила девушка.

— Говорю, мы с Софом постоянно общаемся и я уверен, что такое пренебрежение стоянием на коленях он мне как-нибудь простит, — терпеливо развернул я.

Нужно было практиковаться в общении с людьми, чтобы лучше угадывать их эмоции. Сейчас, например, я заставил себя слегка улыбнуться, будто сказал что-то забавное, но что не должны слышать слишком многие. Подмигивать не стал, показалось, что уже будет перебор.

Девушка ничего на это не ответила, только бросила взгляд на дощечки в моих руках, после чего подошла к алтарю своей покровительницы — он стоял прямо рядом с алтарем Софа, в нескольких шагах от того места, где развалился я, вытянув ноги — и стала о чем-то просить свою богиню.

Я не стал мешать человеку молиться, а вернулся к силе трения и схемам, аккуратно выводя линии и стрелки в различных примерах, дополняя свои иллюстрации простейшими формулами.

— Ты странный, знаешь, — девушка быстро закончила общение с божественным профсоюзом и наблюдала, как я готовлю методические материалы для молитвы.

— С чего это?

— Обычно на алтарь приносят все готовое, а не делают прямо на месте.

— Мне тут лучше думается.

— Ну, тогда это все объясняет, да.

Я посмотрел на девушку, имитируя легкое раздражение тем, что она отвлекает меня от работы.

— Имя хоть у мыслителя есть? — Просто спросила она.

— Антон.

— Привет, Антон, я Энжи.

— Привет, Энжи.

Разговор заглох сам собой. Девушка еще немного помялась передо мной, ошарашенная таким игнором с моей стороны, но решила больше не мешать.

— Знаешь, Антон, я думаю тут зазимовать. Так что заходи в «Кабана» или «Хромого Гуся»… — Бард остановилась в дверях и перечислила еще десяток ничего не значащих для меня названий трактиров и кабаков, в которых попеременно выступала, — выпьем по кружечке пива, расскажешь, что же такое важное позволяет тебе смело сидеть под алтарем Шестого, не боясь его разгневать.

Я поднял на нее глаза. Видно, что девушка была заинтересована, и ей было крайне любопытно, но природная гордость и независимость не позволяли ей навязывать сейчас свое общество.

— Очень постараюсь заглянуть на твой концерт.

Энжи только коротко кивнула, после чего скрылась за дверью.

Молитва и лекция для бога Софа прошла хорошо. Мне даже показалось, что дощечки, которые я положил на алтарный камень после своей лекции, да там и оставил, исчезли еще до того, как я переступил порог святилища и вышел на улицу.

Меня встретил ночной Трейл, который стал мне почти родным. Я уже выучил, какие районы и улицы стоит обходить стороной, так что сделал небольшой крюк и направился домой.

Привычно прожевав холодный ужин и ополоснувшись в бочке, я зашел в комнату. Внутри было, как и ожидалось, темно. Я уже сбросил рубаху и был готов отбросить в сторону простынь, которой укрывался ночью, как понял, что обычно тихо сопящего на своем месте Илия нет, а на его кровати сидит Лу.

Я быстро вытянулся, поклонился и поприветствовал свою владелицу.

— Моя госпожа.

Пять секунд и я просто стою посреди комнаты, ожидая, что Лу встанет и уйдет к себе.

— Антон.

Это были первые слова богини, обращенные ко мне, с момента нашей стычки одиннадцать недель назад.

— Да, моя госпожа.

Я опять поклонился.

— Почему ты закрылся от меня, Антон? — Прямо спросила Лу.

Я только пожал плечами. Ответ был очевиден.

— Вы искалечили мое сознание и душу, моя госпожа, выжгли своим гневом мое прошлое и половину меня самого. — Спокойно говорил я, глядя в фиолетовые глаза богини. — Тогда вы показали мне, рабу, его место и я больше не смею перечить вам, моя госпожа. Но и позволить вам проникнуть в мое сознание без боя еще раз — не позволю. Даже если бы вы выжгли все, инстинкт выживания у меня остался бы.

Лу молча смотрела на меня.

— Я старательно выполняю условия моего освобождения от вашей власти, моя госпожа. Я прилежно тружусь в управе, приношу почти все деньги, которые зарабатываю, чтобы собрать вам на постройку нового храма.

Если раньше я мог утонуть в этих глазах, то сейчас спокойно смотрел прямо перед собой, попутно укрепляя стены ментальной обороны и готовясь к финальному сражению. Видимо, капризное божество потеряло терпение и сейчас произойдет наше последнее столкновение. Шансов выжить у меня не было, это я понимал ясно, но с холодным расчетом планировал сражаться до последнего и хотя бы еще раз унизить моего убийцу перед смертью.

— Вы чем-то недовольны, моя госпожа? Я недостаточно усердно тружусь в управе?

Вместо ответа Лу поднялась со своего места и, грустно улыбаясь, протянула ко мне руки.

Рефлекторно я дернулся в сторону, оттягивая момент прикосновения. Богиня сделала еще один шаг вперед. Я пытался поймать момент, когда ошейник со всей силы начнет давить на мое горло для того, чтобы побыстрее нырнуть вглубь своего сознания — к последней линии обороны.

Пока я просчитывал возможные варианты нашей ментальной битвы, богиня подошла ко мне вплотную, и взяла мое лицо в свои ладони.

Ожидаемого удара так и не последовало. Вместо этого Лу мягко, но настойчиво отодвинула возведенные мной стены, хотя в последнюю нашу встречу на просторах чертогов разума она не задумываясь крушила их мощными ментальными ударами. С напряжением преодолев последнюю линию обороны, Лу потянулась к тому обожжённому огрызку, что остался от моей личности.

Прикосновения богини были нежными и деликатными, она пыталась исправить то, что со мной сотворила, исцеляя истерзанное ею же сознание, воскрешая воспоминания и возвращая способность чувствовать.

Меня захлестнуло от эмоций пережитых дней. По-другому осознавались поступки и действия, воспоминания получали краски, а еда — вкус. Все починить Лу была не способна, но она вложила максимум усилий в то, чтобы вытащить меня из той травмы, которую же сама и нанесла.