Поцелуй Иуды - Холт Виктория. Страница 22

Я обсуждала свои опасения с бабушкой.

— Да, — соглашалась она, — подходит время, и тебе следует быть готовой. Твой дедушка будет настаивать, чтобы ты вышла замуж за кузена Артура.

— Я не выйду, — отвечала я так же твердо, как и в свое время Франсин:

— Боюсь, что он действительно будет настаивать. Я не знаю, что он сделает, но если ты не согласишься, ты не сможешь остаться здесь.

— И что же мне делать?

— Мы должны серьезно об этом подумать.

Я говорила и с мисс Элтон. У нее были свои проблемы, потому что она чувствовала, что скоро ей откажут в должности. Бабушка сказала, что единственный выход, по ее мнению, это найти для меня место гувернантки, и она считала, что мне уже надо начинать искать его, потому что дело это непростое, а дедушка может заговорить о помолвке в любое время. Свадьба, скорее всего, будет назначена на день моего семнадцатилетия, но я должна к этому времени быть во всеоружии.

Впервые после отъезда Франсин я пребывала в настоящем унынии. Я волновалась о ней, потому что не было писем, но и мои собственные проблемы обострились настолько, что единственным выходом было найти место гувернантки. Я все время думала об этом.

Мисс Элтон сказала, что место можно найти по объявлениям в газете, и она обещала раздобыть такие газеты, чтобы мы выбрали с ней вместе. Она тоже собиралась искать для себя место.

Мы просмотрели объявления.

— Ты очень молода, — сказала она. — Никому не нужна шестнадцатилетняя девочка для роли гувернантки или компаньонки. Тебе придется говорить, что ты старше.

— Мне скоро будет семнадцать.

— Семнадцать — тоже очень мало. Но я думаю, ты сойдешь за восемнадцатилетнюю, если заберешь волосы с лица. И если бы у тебя были очки… подожди минутку. — Она подошла к комоду и достала оттуда свои очки. — Примерь. — Я одела их, и она засмеялась. — Да, это поможет, и если ты заберешь волосы, у тебя будет очень суровый вид… на все двадцать… даже двадцать один или двадцать два.

— Но я ничего в них не вижу.

— Ты можешь носить очки с простыми стеклами. Я совершенно уверена, что твоя молодость может помешать найти место. Ты сможешь сделать это не раньше, чем через два года.

— Два года! Но ведь он хочет выдать меня замуж в семнадцать лет.

Несмотря ни на что я рассмеялась, увидев себя в очках и парике мисс Элтон.

Мисс Элтон обещала раздобыть мне очки. Она сказала, что сделает вид, что они нужны кому-то в доме просто как защита от ветра. После отъезда Франсин она относилась ко мне с большим сочувствием, и мы даже стали довольно близки.

Она действительно раздобыла мне очки. Когда я примерила их, я представила себе, как бы смеялась Франсин, увидев меня.

Мисс Элтон просматривала газеты и нашла несколько объявлений, которые ей подходили. Ей было проще: у нее был опыт и зрелый возраст. Чем больше мы говорили о возможности найти мне место, тем больше я видела бесполезность этого мероприятия и даже смеялась над тем, что хотела возместить очками отсутствие опыта.

Ничего из этого не выйдет, думала я. И даже мисс Элтон приостановила свои поиски.

— Еще слишком рано, — сказала она, — что-нибудь подвернется.

Пока мы были заняты поисками работы, в Грейстоуне произошло невероятное событие. Тетя Грейс сбежала к Чарлзу Дэвентри. Наверное, я бы заметила, что что-то намечается, если бы не была так занята своими собственными проблемами. Тетя Грейс очень изменилась после отъезда Франсин. В воздухе витал мятежный дух. И хотя ей потребовалось много лет для этого решения, она все же разорвала дедушкины оковы. Я так радовалась за нее.

Она ушла из дома однажды утром и оставила дедушке записку, что она наконец решила жить своей жизнью и вскоре станет миссис Чарлз Дэвентри, хотя и с опозданием на десять лет.

Бабушка, конечно, все знала. Я думаю, она сыграла немалую роль в том, чтобы убедить Грейс поступить таким образом.

Дедушка пришел в ярость. Произошло еще одно сборище в церкви, на котором он осудил тетю Грейс. Она оказалась неблагодарной дочерью, а Бог такого не терпит. Разве не говорил Он: «Уважай отца и мать твоих!». Она откусила руку, которая кормила ее, и Всевышний не закроет глаза на такое пренебрежение своими обязательствами.

Я потом сказала кузену Артуру:

— Мне кажется, что дедушка видит в Боге своего союзника. Почему он считает, что Бог всегда на его стороне? Кто знает? Может, он на стороне тети Грейс.

— Ты не должна говорить таких вещей, Филиппа, — мрачно ответил он.

— Почему я не могу высказывать своих чувств? Зачем тогда Бог дал мне язык?

— Чтобы восхвалять его и воздавать честь тем, кто лучше тебя.

— Вы имеете в виду дедушку и, наверное, себя тоже, кузен Артур?

— Ты должна уважать дедушку. Он взял тебя к себе. Он дал тебе приют. Нельзя забывать об этом.

— Дедушка, конечно, не забывает, и хочет, чтобы я тоже постоянно помнила.

— Филиппа, я не собирался передавать, твои слова дедушке, но если ты будешь продолжать в том же духе, я буду вынужден это сделать.

— Бедный кузен Артур, вы совсем как дедушка. Вы — Святая Троица — вы, дедушка и Бог.

— Филиппа!

Я насмешливо посмотрела на него.

— Теперь вам уж точно есть, что рассказать дедушке.

Но он ничего ему не сказал. Даже наоборот, стал ко мне мягче, но моя ненависть к нему все росла.

Я пошла навестить тетю Грейс в домике у кладбища. Она казалась очень довольной и совсем не похожей на безликую тень, обитавшую в Грейстоуне.

Я обняла ее, и она виновато поглядела на меня.

— Я хотела тебе сказать, Филиппа, — проговорила она, — но я боялась говорить кому-нибудь, кроме мамы. Мне кажется, если бы вы с Франсин не приехали, у меня никогда не хватило бы мужества. Но после отъезда Франсин я постоянно думала об этом. Чарлз говорил об этом уже много лет, но я все никак не могла решиться… и вот, когда Франсин уехала, я вдруг подумала, что все, хватит… и, то, что казалось почти невозможным, оказалось совсем легко. Это просто надо было сделать. Чарлз считает, что должен быть благодарен тебе и твоей сестре.

— Совсем другой человек, — ответила я.

У тети Грейс была куча планов. У Чарлза была своя комната в доме викария, и пока им приходится жить там.

— Конечно, дедушка в ярости, но он не имеет никакой власти над викарием. Этот вопрос обсуждался с Епископом, а Епископ никогда — «только никому не говори», — просила тетя Грейс, — не любил дедушку. Они вместе учились, в школе, и с тех пор между ними вражда. Что касается викария, он никогда не был в хороших отношениях с Грейстоуном, а с поддержкой Епископа ему и не нужно никаких отношений.

Тетя Грейс продолжала радостно болтать, и я радовалась за нее.

— Я не смогу видеть маму, — сказала она, — потому что мне запретили подходить к дому, а она не может выходить оттуда, но ты будешь нашим почтальоном и расскажешь ей, как я счастлива.

Я обещала.

Было так приятно сидеть среди каменных фигур и пить чай, который приготовил для нас Чарлз. Радуясь за тетю Грейс, я ненадолго забыла о своих собственных трудностях, и когда вспомнила, меня успокоило то, что у меня есть возможность обсудить их с ней.

— Да, согласилась она, — он будет пытаться выдать тебя за кузена Артура.

— Я никогда не соглашусь на это, — сказала я. — Франсин не сделала этого, и я не сделаю.

Ее лицо затуманилось при упоминании .о Франсин. Я продолжала:

— Я беспокоюсь о ней. Я так давно не получала писем. Не понимаю, почему она не пишет.

Тетя Грейс молчала.

— Странно, — сказала я. — Конечно, я всегда знала, что письма идут долго… ведь это так далеко.

— Когда ты получила последнее письмо? — спросила тетя Грейс.

— Уже больше года тому назад.

Тетя Грейс опять помолчала, а потом сказала:

— Филиппа, ты сможешь принести мне кое-какие мои вещи? Тебе придется вынести их из дома, чтобы никто не видел. И я полагаю, тебе запретили видеться со мной.

— Я не собираюсь выполнять таких приказов, — пообещала я.