Отец (не) моего ребенка (СИ) - Фокс Кира. Страница 12

Я решительно не понимал этого. Но, с одной стороны, радовался, а с другой — злился. Их гармоничное общение словно подчеркивало, что я был лишним рядом с ними. А ведь все должно было быть наоборот. Это Женя — чужая. Лишняя. Просто временный работник, который должен помочь мне справиться с собственным сыном. И то, что она растила его несколько лет, — факт, который не оправдывал того, что происходило. Пацану и шести лет не было. А значит, первые годы он вообще мало что понимал. То есть не так уж много времени они провели вместе.

Видимо, выражение лица у меня было довольно говорящим, потому как встретившись со мной взглядом, Воронцова как-то поникла и стала вести себя более сдержанно.

— Евгения, зайди в мой кабинет после ужина, — сказал я, когда нам подали чай. Даниил тут же испуганно посмотрел на меня. И это неприятно кольнуло. Словно я собирался его обидеть.

— Конечно, — покладисто ответила женщина. — Как только уложу Даню.

— Я сказал, после ужина, — с нажимом повторил свои же слова. — Это значит — после ужина.

Она побледнела, стиснула кружку в руках и коротко кивнула. Этот взгляд я знал. Работая с людьми, волей-неволей учишься читать их эмоции, разбираться в психологии наемных работников.

Оставаться за столом стало неуютно, и я просто ушел, пожелав приятного аппетита. Поднявшись в кабинет, достал бутылку виски и плеснул в стакан. Напряжение сегодняшнего дня зашкаливало. Меня не отпускало ощущение, что я ходил по краю, хотя, казалось бы, это было не так.

Женя пришла минут через десять. Тактично постучала в приоткрытую дверь, нерешительно оставшись на пороге.

— Заходи.

Та медленно прошла в комнату, сделав пару шагов. От нее волнами исходило напряжение, а во взгляде читался страх.

— Что-то не так? — спросила она, прервав повисшее молчание.

— Ты объяснила моему сыну, какая роль тебе отведена?

— Да.

— Как он отреагировал?

— Он пятилетний ребенок. Как он мог отреагировать?

— Я задал вопрос, Евгения, — повысил голос я. — А я не люблю повторять дважды.

— Он попытался понять, почему его отец запрещает называть маму мамой.

— Может, потому что она ему не мама? — усмехнулся я.

Воронцова нахмурилась. Я уже ждал, что она начнется упрямиться и давить на мою совесть, но та снова удивила меня.

— Послушайте, зачем он вам? — спросила она, подойдя поближе. — Ведь вы им даже не занимаетесь. Не любите, не интересуетесь. Он вам не нужен!

— С чего такие громкие выводы? Может, ты предвзята?

— Не я, — покачала головой Женя. — Ваш сын. Это он так считает.

— Считает, что он мне не нужен?!

— Именно так.

Не выдержал, поставил стакан на стол и подошел к нахалке.

— А может, это ты такие мысли ему начала прививать? Только появилась здесь, а уже оказывается сын чувствует себя не нужным… Что-то раньше он на это не жаловался!

— Так вы сами все для этого сделали. Разве вы им интересуетесь? Обнимаете? Укладываете спать? У вас только ваш бизнес!

— Я деньги зарабатываю, без которых у Даниила вряд ли будет достойный уровень жизни.

— Он же ребенок, — как-то устало возразила Воронцова. — Ему не деньги нужны, а внимание и ласка.

— Он — пацан, а не девчонка. И все эти сюси-пуси не для него.

Женщина изумленно приоткрыла рот, словно собиралась что-то возразить, но передумала.

— Да что вы за человек такой, Александр? Неужели вы правда так считаете? Неужели ваши родители не любили вас?!

— Пошла вон, — тихо произнес, стиснув кулаки. Чувствовал — еще немного и просто сорвался бы. И нужно было этой пигалице бездумно разбрасываться словами!

— Что?

— Мне повторить? — прикрикнул в ответ. Женя отшатнулась от меня и пулей вылетела из кабинета.

Вернулся за стол и, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыл глаза. Ну вот как так-то? Как эта горе-мамаша смогла меня так вывести? И ведь всего парой фраз…

В груди противно заныло — там, где я запер все, что когда-то осталось от маленького мальчика Саши, которого родители не научили любить…

14. Евгения

От Аверина выбежала с бешено колотящимся сердцем. И прежде, чем идти к сыну, пришлось сначала зайти в свою комнату, чтобы хоть немного успокоиться. Когда тот приказал — по-другому и не назовешь — прийти к нему в кабинет, я ждала, конечно, непростого разговора. Но чтобы он закончился вот так…

В тот момент, когда хозяин дома выгнал меня, его взгляд был таким пугающим, что, даже не скажи он тех слов, сама бы сбежала.

И с этим человеком должен остаться мой Данька…

Который ждал меня в своей комнате. Так что долго рефлексировать я не могла себе позволить. Быстро умывшись, пошла к сыну.

— Мама! — обрадовался тот, едва я вошла. Он напрочь забыл о нашем уговоре, а я малодушно решила не поправлять малыша. Хотя бы сегодня.

— Готов умываться и укладываться спать?

— А сказку почитаешь?

— Конечно, милый. Какую хочешь?

— Нашей книжки тут нет, — вздохнул ребенок. — Той, что ты обычно мне читала.

— Что ж, значит будет повод выбрать новую, правда? — подмигнула я. — Но сначала — бегом в ванную!

С водными процедурами справились быстро. Я будто вернулась в привычную жизнь — туда, где были только мы с сыном. Единственное, что напоминало о реальности — новая ванная. Конечно, стоило признать, что тут у Дани было куда больше пространства: своя комната с просторным гардеробом, хорошей кроватью, детским уголком и всем тем, что мы не могли себе позволить раньше.

— Давай выбирать теперь книгу.

Даня долго придирчиво разглядывал полку с книгами, словно видел ее в первый раз. Вообще я хотела сегодня спросить у Аверина по поводу того, как мальчик воспринял переезд и каким было его настроение все это время, но как-то не сложилось. Хотя в целом догадывалась, что дела были так себе, раз уж подключили психолога.

— Вот эту, — наконец определился с выбором сын.

— Отлично, — улыбнулась я.

Он забрался в кровать, а я прилегла рядом, мысленно отметив, что дома у нас так делать не получалось — кроватка у Дани была небольшая, детская. Так что вдвоем мы там не помещались.

— Итак, давай посмотрим, что у нас тут есть.

— Сказка!

— Да. Правильно. И, как все сказки, начинается она со слов “Жили-были…”

Не прошло и получаса, как ребенок крепко спал, но я не торопилась уходить. Я так долго была без своего малыша, что попросту не могла насмотреться на него. Не верилось, что все эти тоскливые стылые дни были позади. Да, Аверин — та еще бесчувственная сволочь, разрушившая нашу жизнь. Но сейчас я была рада, что он решил вернуть меня. Пусть, чтобы таким корявым способом улучшить их взаимоотношения. Этого не прозвучало, но я догадывалась, что у них не очень-то сложилось. Главное, что я была рядом с сыном. А если уж ради этого мне придется слышать от него безликое “няня” вместо родного “мама”… Я переживу. Куда важнее для меня, чтобы с сыном все было в порядке. А убедиться в этом я могу, только будучи рядом с ним. Пусть и на таких жестких условиях.

Ближе к полуночи все же пошла в свою комнату. Не ушла бы, если бы Даня не рассказал, что его отец настаивал на том, чтобы он спал один. Хотя, конечно, радионяню забрала с собой.

Задремала не сразу, а разбудил меня плач ребенка. Моего ребенка! Подорвалась с постели и, не проснувшись до конца, побежала на голос. Спросонья в незнакомом месте потребовалось время, чтобы сообразить, что я в другой комнате напротив. Войдя в комнату Дани, прилегла рядом с ним, обняв малыша.

— Я здесь, милый, здесь. Ну, ты чего?

— Мама! — захныкал тот. — Мне приснилось, что ты снова ушла!

Он крепко вцепился в меня, не давая сдвинуться даже на чуть-чуть.

— Ну, что ты, мой хороший. Я здесь. Просто в соседней комнате. Ты же сам сказал, что иначе папа будет ругаться.

Постепенно всхлипы стали реже, а хватка мальчика ослабла. Но при малейшей попытке сдвинуться поудобнее он резко вздрагивал и крепко сжимал мой руку. И я сдалась. Прикрыла глаза, решив подождать, пока тот заснет покрепче.