Седьмая — для тайны - Холт Виктория. Страница 37

Старая миссис Уэстлейк улыбнулась сыну:

— Ты помнишь, ты здесь очень любил одну девушку? Так вот, все к лучшему, что ты уехал.

— Да, — согласился ее муж. — Бедная девочка. Она стала несколько странной после твоего отъезда.

— Из-за меня, мама?

— Ну, по-моему, у нее и раньше не все было в порядке! Однако, сынок, ты был красивым парнем!

Джерри, кажется, почувствовал неловкость.

— Это все было так давно.. А как поживает мистер Криспин Сент-Обин?

— Думаю, прекрасно, — ответила я.

— Он здоров, не так ли?

— Во всяком случае, я никогда ничего не слышала о его болезнях, а вы, Джеймс? — спросила я.

— Никогда, — подтвердил Джеймс.

— Я полагаю, он красивый молодой человек?

— Да, конечно, — ответил Джеймс. — А вы как считаете?

— Пожалуй, я соглашусь с вами!

— Высокий, статный, крепкий, — прошептал Джерри.

— Абсолютно точно! — в один голос подтвердили мы с Джеймсом.

Джерри довольно рассмеялся.

Старшая миссис Уэстлейк подала к вину маленькие aпетитные пирожки.

— Это уже настоящий праздник, — воскликнул Джеймс.

— Ну, мистер Перрин, — засмеялся старый мистер Уэстлейк, — не каждый же день наш сын приезжает из Новой Зеландии повидать нас!

Утро прошло очень приятно.

Я собиралась зайти к Флоре. Подойдя поближе к коттеджу, я, к своему ужасу, встретила Гастона Марчмонта.

— Добрый день, — весело крикнул он. — Я угадываю, куда вы направляетесь! Знаете, по-моему, и мне нужно зайти к ней?

— Понятно, — озадаченно ответила я.

— По-моему, она любит гостей. Мне так жаль бедную старую деву!

— Не думаю, чтобы ее сестре нравилось, когда в доме бывают посторонние.

— Поэтому вы и заходите, когда мисс Люси нет дома? «Кот из дома…» и так далее?

Пока я старалась скрыть свое раздражение, из ворот коттеджа вышел Джерри Уэстлейк. Он тоже навещая Флору? Это очень странно!

— Здравствуйте! — произнес он.

Я поздоровалась с ним и, повернувшись к Гастону, представила:

— Это мистер Джерри Уэстлейк.

— Знаю, — ответил Гастон. — Должно быть, очень приятно вернуться в родные места и повидать родителей?

— Да, это очень приятно, — ответил Джерри.

— Вы скоро уезжаете обратно? — поинтересовалась я.

— Завтра. Все это было хорошо, но все хорошее, увы, кончается!

Гастон учтиво произнес:

— Осмелюсь предположить, что вы скоро снова приедете обратно?

— Нет, это очень далеко и дорого. На эту поездку мы копили деньги не один год!

— Ну, тогда удачи вам, — сказал Гастон.

— И счастливой дороги назад, — добавила я. Джерри, раскланявшись, удалился. Едва увидев Флору, я поняла, что с ней что-то неладно. Ее глаза сверкали яростью, лицо было искажено.

— Флора, — бросилась я к ней, — что случилось? Она озадаченно и пристально смотрела на меня и горестно качала головой из стороны в сторону.

— Скажите же, Флора, в чем дело?

Она взглянула на куклу, которую держала в руках.

— Это не… Это не… Это — всего лишь кукла, — простонала она.

Внезапно Флора резко отшвырнула куклу, и та полетела в коляску. Она лежала поперек коляски, безжизненная игрушка с глупой китайской улыбкой. Поверить в это я не могла: Флора возвращается к реальности!

Вокруг стояла тишина. Рядом я видела два лица, — измученное Флоры и сгорающее от любопытства — Гастона.

— Почему? — спросил он ее. — Почему такая перемена? Я схватила его за руку, чтобы удержать от дальнейших вопросов, и тут увидела входящую в сад Люси.

— Что случилось? Говорите, что случилось? — закричала она.

— Это всего лишь кукла, — жалобно произнесла Флора. Глаза Люси заполнились страхом. Губы ее беззвучно двигались, как будто она молилась. Ласково обняв сестру за плечи, она сказала:

— Пойдем в дом, дорогая. Все в порядке! Ничего не случилось. — Это кукла, — шептала Флора.

— Ничего подобного! Тебе это приснилось! — уверяла сестру Люси.

— Это только сон? Это был лишь сон… — шептала Флора. Люси через плечо посмотрела на нас.

— Я отведу ее в дом, — спокойно произнесла она. — Я ее успокою. У нее бывают эти заскоки.

Она увела Флору в дом. Мы с Гастоном смотрели им вслед.

— Идемте; — сказала я, — нам надо уйти.

— Что вы об этом скажете? — спросил он, когда мы вышли за ворота.

— Подозреваю, что это был проблеск в ее сознании.

— Мисс Люси, кажется, не очень нравится этот проблеск?

— Она очень встревожена. На ней лежит такая ответственность за Флору.

— У нее только что был гость. Думаю, она что-то вспомнила. Интересно, что же этот наш пионер-колонист мог напомнить ей?

Я не ответила.

Через несколько дней я снова зашла к Флоре, застав Люси дома.

— Хорошо, что вы зашли, — неожиданно приветливо сказала она. Флора сидела в саду. Рядом, как обычно, стояла коляска с куклой. — Он теперь хорошо себя чувствует, дорогая? — спросила ее Люси.

Флора кивнула и начала катать коляску.

— Это катание усыпляет его быстрее всего, — произнесла она.

Казалось, все вернулось на круги своя. Люси проводила меня до ворот.

— Она поправилась! — шепнула она.

Я подумала, что слово «поправилась» в данном случае не соответствует истине. Ведь был момент, когда к Флоре вернулось сознание. Разве это не хорошо?

— С ней и раньше такое бывало, — продолжала Люси. — Это тяжело для нее. Она потом очень плохо себя чувствует. Перевозбуждается, страдает от кошмаров. Доктор дал мне для нее одно успокоительное средство.

— Кажется, тогда она вернулась к реальности и увидела действительный мир.

— Нет, это не совсем так. Ей лучше в ее теперешнем состоянии. Она спокойна и довольна.

— Что же спровоцировало этот срыв?

Люси пожала плечами.

— Интересно, а не в Джерри ли Узстлейке здесь дело?

Люси, казалось, это потрясло.

— Почему вы так думаете?

— Я просто интересуюсь. Он навещал ее. Мы видели, как он выходил из дома.

— О нет. Его не было здесь, должно быть, лет двадцать семь или больше.

— Надеюсь, она придет в себя!

— Спасибо. Я об этом позабочусь.

Я спокойно пошла домой.

Увидев Тамарикс, я пришла в ужас. После разговора с Криспином я догадалась, что не так уж все хорошо в их семье, и попыталась завоевать ее доверие. Моя неприязнь к Гастону возрастала с каждым днем. Меня беспокоил его нездоровый интерес к Флоре. Он явно забавлялся ее подавленным состоянием; мне не давало покоя то, что он повадился навещать ее.

На этот раз Тамарикс была не так сдержанна, как обычно. Она плакала! Теперь-то она поняла, что бесполезно делать вид счастливой супруги.

— Тамарикс, почему ты не расскажешь мне? Это иногда помогает!

— Ничто не поможет!

— Гастон?

Она кивнула.

— Вы поссорились?

Она засмеялась сквозь слезы:

— Мы постоянно ссоримся! Он теперь и не старается выглядеть джентльменом!

— Что же произошло?

— Да все не заладилось! Он сказал, что я дура и он предпочитает Рэчел. Сказал, что она простушка, но понимает это. Я такая же, но этого не понимаю. Вот единственное, чем мы отличаемся друг от друга. Он ненавидит Криспина, а Криспин — его. Чувствую, что он и меня ненавидит. Он был так страстен, я считала его очаровательным…

— Бедняга Тамарикс!

— Я не знаю, что делать. По-моему, Криспин хочет, чтобы мы развелись!

— На каком основании? Нельзя развестись только потому, что вдруг обнаруживаешь, что не любишь человека так сильно, как казалось!

— Полагаю, его можно обвинить в неверности.

— У тебя есть основания подозревать его в неверности?

— Уверена, что основания можно найти. Он сам признался, что был любовником Рэчел до женитьбы на мне. Сказал, что предпочел бы ее. Я знаю, почему он женился на мне. Из-за всего этого, — она широко развела руками, как бы приглашая взглянуть на окружающее нас великолепие. — Потому что я богата. Разумеется, у меня кое-что есть. Ему бы хотелось владеть моим состоянием. Он завидует Криспину и считает, что мой брат не умеет жить!