Я не буду твоей (СИ) - Давыдова Ирина. Страница 54

Не знал, поможет ли мне то, что я приеду с цветами, но решила все-таки прикупить букет. Не хочу, чтобы Катюша думала, что я жмот… хотя она сейчас думает о том, что я идиот. И она права. Я так облажался, что даже не знаю, как исправить сложившуюся ситуацию.

Возле дома припарковался уже почти в восемь часов. Выкурил еще одну сигарету, и забрав букет из хризантем, поднялся на свой этаж. Позвонил в звонок, но двери мне не открыли. А чего я ожидал? Улыбки и теплых объятий?

Главное, чтобы Катя не ушла из дома.

Достал ключи, и открыв дверь, вошел в квартиру. Стояла кромешная тишина.

Не разбиваясь, прошел в гостиную и замер. Катя сидела на диване, и прижав ноги к груди, смотрела в окно. Я видел, что она плакала, и крепко сжал руки, услышав хруст. Наверное, сломал некоторые стебли.

— Катя, — позвал ее, и она вздрогнула.

Плотно сжал челюсть, и сделал шаг к девочке.

— Катя, я… я не знаю, что со мной происходит. Не понимаю… это как помутнение какое-то.

Я подошел к ней ближе, и встал на колени. Цветы положил на диван, а руками коснулся пальчиков ее ног. Катя снова вздрогнула.

— Пожалуйста, я не знаю, как просить прощение… за такое. Мной словно бес руководил. Мне очень хреново от того, что случилось, Катюш. Я так сильно тебя люблю, что мне сейчас стыдно смотреть тебе в глаза. Я не знаю… не понимаю, что происходит. Я бы, вот такой я, как сейчас, не посмел бы так себя вести. Я очень тобой дорожу, девочка моя. Не знаю, может мне стоит пройти обследование, потому что я не хочу, чтобы это снова повторилось.

Подбородок Кати задрожал, и я осторожно коснулся его пальцами, и повернул ее лицо к себе. Мокрое от слез. В глазах боль и разочарование. Мне словно в грудную клетку гвоздь вбили, так стало больно от того, что я видел. И мерзко от своего поступка. Я понятия не имел, что делать и как вымаливать прощение. Я поступил слишком низко, как не поступал даже с девушками, которые были у меня для секса. А это Катя, моя родная любимая девочка.

— Катюша, я прошу тебя, прости что посмел быть грубым. Хочешь, я при Седом извинюсь перед тобой. Он… он тоже меня отчитал. Я очень погано себя чувствую. Понимаю, что нет мне оправдания, я…

Прищурился, снова ощутив резкую боль в висках. Сука, да что же такое?!

— Катя… любимая моя…

— Эльмир… — прошептала она хриплым голосом. — Я тоже многого не знаю.

Сжал виски, и резко скользнул руками к ее ногам.

— Дай мне шанс. Катя.

— Например, где ты был той ночью.

— Я расскажу. Все расскажу, любимая.

— Только не сейчас, Эльмир. Я устала. Оказывается, жить в непонимании и боли это огромный труд.

Катя встала с дивана и направилась в гостевую комнату. Я поднялся с пола, и рванул за ней.

— Катя, послушай…

— Эльмир, прошу, не трогай меня сейчас, — она вскинула руки, а я ощутил новый приступ боли.

— Что значит не трогай?!

Меня начало раздражать ее поведение, и в тоже время, я понимал, что снова становлюсь агрессивным.

— Просто оставь меня одну. Я прошу…

Она развернулась и открыла двери, как я успел перехватит ее за руку и дернул на себя.

— Катя, зачем ты меня злишь?

В ее глазах снова появился испуг. Я заметил, как ее дыхание сбилось, и ненавидел себя за то, что со мной снова происходит. Во мне борются два человека. И это чертовски невыносимо!

— Нет, прости, я не хочу этого. Катя.

— Ты ведешь себя, как абьюзер. Я не знала такого Эльмира! — прошипела она, и с силой оттолкнув меня, захлопнула дверь с другой стороны. Как раз у моего носа.

— Открой немедленно! — стукнул кулаком по двери, злясь на то, что она меня послала. — Открой, Катя!

— Иди лечись, дурак!

— Не пожалей об этом, девочка!

Я последний раз стукнул кулаком в дверь, и злой вышел из квартиры. К херам все, важные разговоры отложу на завтра. Проклятая боль снова не дает покоя. Мне необходим отдых.

Всю следующую неделю я пытался увидеть Катю, но все было безрезультатно. Она не хотела встречаться и разговаривать, а я сходил с ума. От безызвестности и от расставания. Ужасное чувство испытывал, находясь вдали от нее. Единственное, что утешало, моя охрана всегда была с ней, и я знал, чем Катя живет, где бывает и что делает. А вот то, что она продолжила общение с якобы матерью, меня очень пугало. Я снова попросил Вадима помочь и отыскать любую на нее информацию, но все было безрезультатно.

— Эльмир Дамирович, к вам Олег Вениаминович Седой, — прозвучало по громкой связи.

— Пусть войдет.

Не знаю зачем он пришел. Последняя наша встреча закончилась разговор кто чей отец, и больше мы не виделись.

Лично я не видел в этом смысла.

В двери постучали, и сразу же в кабинет вошел Олег.

— Здравствуй, Эльмир.

— Здравствуй. С чем пожаловал?

— Я по важному делу. Думаю, тебя это заинтересует.

— Любопытно…

Нажал на кнопку громкой связи:

— Кристина, принеси две чашки кофе.

— Хорошо, Эльмир Дамирович.

— Эльмир, я хотел поговорить на счет твоей девочки.

Я резко вскинул голову, посмотрев на него стальным взглядом.

— Тебе какое дело?

— Эльмир, я знаю, что к ней заявилась якобы мамы, но эта женщина не так за кого себя выдает.

— Ты вообще откуда это знаешь?

— Если я захочу, узнаю все. И насколько мне известно, ты не нашел никакой информации на Марину.

— Зато нашел ты.

— Да, и она точно не мать Катерины.

Я напрягся, подобрался весь, внимательно смотря на Олега.

— Кто она?

— Тетя. Она сестра ее покойной матери.

— Ты серьезно?

— Более чем, — кивнул Седой, и в дверь постучали.

Кристина принесла кофе, и оставив чашки на столе, снова исчезла.

— Рассказывай.

— Марина думает, что в смерти ее сестры виновата именно Катя. Откуда она это взяла — непонятно. Но скорее всего в свое время об этом трепался отец девочки.

— Ты хочешь сказать, Марина хочет отомстить Кате за смерть сестры?

— Да. Есть предположение, что ее мать умерла во время родов.

— Что ей надо?

— Она хочет подставить Катю, лишить ее тебя. Несчастной сделать. Деньги твои отжать.

— Что значит, лишь ее меня?

— Эльмир, все мы уже знаем, что твои приступы не с проста. Я тебе говорил, обратись к врачу.

— Я думаю, это просто переутомление, — отпил кофе и закурил.

— Ты слишком много куришь. И я знаю, что вы с Катей больше не вместе.

— Она переехала к тете Вере. Никак не может меня простить, но я ее понимаю. Сам виноват.

— Эльмир, проверь свою секретаршу. А еще лучше… — Седой медленно подвинул мою чашку к себе, и открыв наполовину заполненный водой графин, вылил туда мой кофе. — Заставь ее это выпить.

— Ты думаешь…

— Я уверен. Тебе стоит подключить своих ребят, и не позволяй Кате встречаться с Мариной. Это может плохо кончиться. Тут главная фишка в том, что эта женщина как-то связана с Наперстком, и не дай Бог.

— Ты… Ты уверен, в том, что говоришь? Марина связана с подонком Наперстком?

— Я думаю, это непросто так.

Я хотел сделать новую затяжку, но мою голову снова пронзила боль.

— Бл*дь, да что такое?!

Отбросил сигарету в пепельницу и резко схватился за голову.

— Что, опять? Стоило отпить кофе? — прорычал Седой, и схватился за телефон.

Я прикрыл глаза, готовый сдаться. Было нестерпимо больно. Так сильно, что готов был просто умереть. Сдохнуть, лишь бы не ощущать то, что со мной творится сейчас.

Слышал какие-то звуки голоса, но понимать связно практически уже не мог. Тело бросало в жар, я сорвался и все махом сбросил со стола. Потом меня скрутили, заломили руки назад, и скоро в глазах совсем потемнело.

— Вадим, я поеду в больницу с Эльмиром. Мне нужно знать всю правду. А ты езжай к Кате, и сделай так, чтобы она больше не попала к Марине. Это добром не кончится.

— Почему я должен вам верить? — поинтересовался помощник Эльмира, а я прищурился, и посмотрел в его глаза: