Кровь фей (СИ) - Райт Дамина. Страница 6

От злых сил Школу прикрывал невидимый защитный купол. Она походила на большую пирамиду из белого камня и сверкала прозрачными стёклами окон. Где-то за ними притаилась та самая Беатия; Лэннери представил её в серебристом платье, заключающей союз с Сайменом, но в голову лезла совсем другая картинка: Беатия, вся в крови раненого хибри, и её полный наслаждения голос:

— Пер-кусса… пер-кусса…

Удар белого луча мог быть смертельным, а мог просто нанести рану, и Беатия буквально резала несчастного хибри на куски, пользуясь тем, что напрямую это правилами Школы не запрещено. Помнится, Лэннери наблюдал за ней недолго — улетел с чувством гадливости и отвращения выполнять свою часть задания, а потом Белая Наставница хвалила их всех за спасение целого городского квартала. Беатия скромно опустила длинные светлые ресницы и улыбалась, а её белое платье, туфли и даже палочка были покрыты засохшими тёмными пятнами.

— Кстати, — пролетев сквозь защитный купол, Лэннери прервал натянутое молчание. — Не переодеться ли нам, прежде чем заглянем к Наставнице?

Подняв палочку, Саймен буркнул себе под нос: «Вэс-тици!» Лэннери сделал то же самое, поменяв грязную одежду и башмаки на новые, чистые. Дверь приглашающе распахнулась перед учениками, впуская их в длинный светлый коридор, который делил Школу надвое.

Комнаты фей по форме напоминали соты небольшого улья — дюжина и ещё одна, в которой жила Наставница. Они располагались под самым потолком, и дверь каждой из этих комнат можно было открыть лишь с помощью своей палочки. Зато в триклию, где все собирались за общим столом, и в библиотеку, где хранились древние исторические документы и свитки на фейском языке, двери открывались сами собой.

— Я смотрю, вы наконец-то вернулись, — Белая Наставница ждала учеников, паря над порогом своей комнаты. — Заходите, — она повернулась и влетела внутрь, а следом за ней юные феи.

Лэннери мигом собрался и сделал почтительное лицо. Не то чтобы он не уважал свою Наставницу — уважал, но в её присутствии еле сдерживался, чтобы не зевнуть. Наставница была скучной, блёклой старой феей с огромным, поистине гигантским пучком седых волос. Иногда — что смущало и утомляло Лэннери — она пускалась в воспоминания о своей юности, которые его совершенно не интересовали. Это Аргален сходил с ума по истории и не вылезал из библиотеки, изучая свитки с рассказами о Злых Временах, а Лэннери предпочитал тратить своё время на отработку боевых заклинаний или отсыпался после ночных вылазок.

— …Очень жаль, что Саймен не смог сразу убить хибри, — донёсся до Лэннери бесстрастный голос Наставницы. — Из — за этого погиб человек.

Лэннери словно очнулся:

— Вы не можете винить Саймена и наказывать его за это! Он же не Хранительница, чтобы видеть будущее!

Наступило тягостное молчание. Хранительницу, которой покровительствовала Чёрная Звезда, не поминали лишний раз — ещё прилетит от неё серый голубь с недобрым предсказанием. Лэннери чувствовал на себе стальной взгляд Наставницы — небось думала, назначать ли дополнительное задание и ему. За дерзость…

Лэннери начал опасаться, что не сдержит зевка, когда тонкие бесцветные губы Наставницы разомкнулись:

— Как только на небе появится Алая Звезда, вы двое — вместо всех остальных учеников — будете помогать мне укреплять защиту Школы. Вам придётся проделать в шесть раз больше работы, чем обычно, но не больше, чем делаю я каждый вечер. А если учесть, что вы оба хотели бы стать Наставниками, — усмехнулась она, и Лэннери снова встрепенулся, — как раз и научитесь накладывать много защитных слоёв!

«Откуда она знает, что мы хотим стать Наставниками?» — подумал Лэннери, и Айя чуть шевельнулась в его руке:

«Ты хочешь, Лэн. Саймен, как мне кажется, смирился с тем, что он уступит если не Ирлани или Альди, так тебе».

На лице Саймена, кроме лёгкого удивления, ничего нельзя было прочесть. А Наставница отпустила их:

— Идите в триклию, там давно все собрались!

В центре триклии возвышался прямоугольный стол, некогда выточенный из цельного куска аргены. Аргеновые деревья жили около четырёхсот лет, и все столы, скамьи, кровати и двери в Школе Белой Звезды были в своё время сделаны из старых, умиравших деревьев. Сайкумы — большие куски, нарезанные из затвердевшего сока аргены, — ждали на столе только Лэннери и Саймена, остальные феи уже ели. Ирлани и Альди закончили трапезу и шептались друг с другом. Усаживаясь на скамью, положив палочку рядом, Лэннери вспомнил чудесную картину в столичном храме Кэаль — творение местного художника. Феи были изображены сидящими за столом, окружёнными мягким белым сиянием, со сверкающими крыльями; прекрасные, одухотворённые лица. Люди всерьёз верили, что феи — это олицетворение света, добра, милосердия. Показать бы им Беатию, всю в крови, с довольным выражением лица!..

— А ты не хочешь отдать мне половину своего сайкума? — Аргален, сидевший рядом, поёрзал на скамье. На лице его застыло жадное, нетерпеливое выражение.

Риджана, худенькая маленькая фея с серыми мышиными волосами, всегда уступала Аргалену кусочек своего сайкума. А кроме того, если верить сплетням Ирлани и Альди, он украдкой летал в деревушки и пробовал там человеческую еду. От такого любая фея — и любой фей — растолстеет!

Лэннери широко улыбнулся Аргалену и откусил от своего сайкума.

— А ты знаешь, что мы должны есть всё, что нам положено, иначе сил у нас будет меньше, чем положено? Если Риджана свалится от усталости на задании и попадёт в лапы хибри, виноват в этом окажешься ты!

Пухлые щёки Аргалена затряслись.

— Неправда! — это прозвучало так обиженно и по-детски, словно фей только что из кокона вылез и еле научился ходить.

Лэннери хмыкнул, откусил ещё и заметил, как Саймен услужливо придвинул к Беатии серебряный кувшинчик с настоявшейся утренней росой. Беатия поблагодарила его нежной улыбкой; с такой же улыбкой она, наверное, копалась бы в дымящихся внутренностях убитого врага.

— …А я сказала Наставнице: эти бездарные — кто они, чтобы чего-то ещё требовать от нас? — громко возмущалась Лейя, сидевшая напротив Лэннери. У неё было именно такое прекрасное лицо, какое художник с любовью вырисовывал на своей картине: огромные синие глаза, золотые волосы и розово-белая кожа. С фигурой у Лейи тоже было всё в порядке, и порой Лэннери задерживал взгляд на её груди.

— Они, видите ли, недовольны были, что мы их плохо защитили! Хотела я сказать: если бы не Равновесие, мы бы до вас никогда не снизошли! Они же такие грязные, вонючие! — Лейя сморщила хорошенький носик.

Она была лучшей охотницей на нечисть во всей Школе. Если Ирлани и Альди отличались своим усердием, то Лейя — ещё и мастерством. И сейчас она с гордостью провозгласила:

— А ведь я не ради них сразилась сразу с четырьмя маа-змеями! Вы бы видели, как они пытались достать до меня своим ядом, а я уворачивалась! Как думаете, я быстрее молнии?

Ответом было чьё-то восторженное: «Да-а-а!»

Пару раз Лэннери случалось выполнять задания вместе с Лейей. Благодаря своему особенному таланту она могла передвигаться так быстро, что моргнёшь — и фея уже на расстоянии двух крыльев от тебя, хотя только что была далеко.

Ирлани и Альди скривились почти одновременно — хвастовство Лейи им не нравилось. Лэннери подозревал, что они просто видели в ней соперницу в борьбе за место Наставницы. Или завидовали её красоте. Пошептавшись, обе поднялись из-за стола и улетели — вероятно, как и хотели, на берег озера. Тем временем разговоры вспыхивали и угасали то на одном конце стола, то на другом.

— Ах, Мирана такая болтушка! — прощебетала Беатия, поглаживая свою палочку. — Сай, она всё утро без умолку трещала, говорила мне, какой ты симпатичный — дескать, даже деревяшке это понятно!

Со своего места Лэннери видел, как Саймен покраснел. Ну что ж, похвала была заслуженной. Вздумай сам Лэннери ухаживать за той же Лейей, вряд ли её палочка сказала бы что-нибудь подобное. У фей считались красивыми светлые волосы и глаза, а Лэннери, как назло, был кареглазым, смуглым и темноволосым. Да ещё худым, как щепка — не то что широкоплечий Саймен.