Он мой кошмар (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна". Страница 10

— Мама, я была в клубе с Лесей. Мы танцевали вот на таких каблуках, — разъединяю большой и указательный пальцы на максимальное расстояние, — полночи.

— А ты не забыла, моя дорогая, что утром на учебу? Год только начался, а ты…

— Я проснулась, ничего не пропускаю и ко всему готова. Давай не будем ругаться.

В гостиной слышится звон падающих бутылок, и мама обхватывает голову руками.

— Нет, я так больше не могу! — отбрасываю ложку. — Он снова хочет устроить здесь притон! — срываюсь со стула и практически с ноги открываю дверь в комнату.

Отец валяется возле дивана. Комната слишком отдаленно похожа на то, что было здесь неделю назад.

— Просыпайся, — пинаю его и слышу мамин вздох за спиной, — я полицию сейчас вызову!

На эти слова папаша реагирует. Вяло, но хоть что-то. Он сквернословит пьяным заплетающимся языком, а меня просто душит вся эта ситуация. Боже, какая мерзость, и мы в этом живем.

— Есенька, иди на учебу. Я сама разберусь.

Мама крепко сжимает мои плечи, и все, что я могу, это кивнуть.

Правда, распрощавшись со скандалом дома, как только я переступаю порог универа, сразу влипаю в новый.

— Токарева, тебя в ректорат вызывают, — гнусавит староста группы, едва я успеваю войти в аудиторию, — немедленно!

Пожар там, что ли?

Преодолеваю два пролета и заглядываю в приемную. Ректорская секретарша обдает меня холодком во взгляде и, виляя бедрами, чешет сообщать, что я пришла.

— Проходи, — цокает языком, поправляя вырез шифоновой кофточки.

— Благодарю.

Оказываться на ковре у ректора мне не впервой. Только вот до сегодняшнего дня я стояла тут исключительно из-за положительных моментов.

А теперь… теперь смотрю на видеозапись из клуба, обрывок которой мне демонстрирует деканша моего факультета. Она тоже здесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты хоть понимаешь, как это ужасно? Ты вольна делать все, что хочешь, за пределами вуза. Но так, чтобы твоя личная жизнь не….

— Я разберусь, — стискиваю зубы. Ну что за день?

— Будьте любезны, Есения, — подключается ректор. — Я понимаю, дело молодое, но вы собираетесь представлять на соревнованиях целый вуз. Ваши ночные развлечения могут стать для нас черным пиаром. И да, слово пиар я здесь ставлю на последнее место. Сами знаете, как легко слететь с…

— Я поняла, — отвечаю с легким нажимом, — и во всем разберусь. Обещаю, больше подобного вы не увидите.

— Буду надеяться. Не задерживаю…

Отбежав на пару метров от кабинета, прилипаю к стенке и сползаю по ней вниз. Щеки горят. В голове просто не укладывается, кому хватило ума притащить какое-то убогое видео из клуба руководству вузом.

Зарываюсь пальцами в волосы и слышу до боли знакомый голос. Ну он-то здесь откуда?

— Да ты, я смотрю, вчера весело отдохнула.

— Отвали.

— Не кусайся. Я, может быть, с миром.

— Ты? Ну-ну.

— Так что за траур?

Андрей присаживается на корточки и слишком неожиданно тянет меня за руку. Так, чтобы видеть лицо, которое я загородила локтями.

— Не твое дело, — отдергиваю руку, — иди, куда шел.

— Я слышал, тебя в ректорат вызывали…

— Не твое де… — договорить не успеваю, потому что меня осеняет.

Это же он. Он это сделал. Я не раз танцевала в клубах, но никогда моя личная жизнь не смешивалась с учебой. А тут…

Он был в клубе, он видел меня на сцене. Что ему стоило записать ролик? Всего пара минут.

Ведь вчера он ждал от меня повиновения. Уверена, думал, что я прибегу к нему на задних лапках весело вилять хвостом.

Ловлю его взгляд. Так хочется выцарапать его наглые глаза, но еще рано.

— Так я повторяю свой вопрос. У тебя все нормально?

— Лучше всех, Андрюша, — говорю настолько приторным голоском, что самой тошно становится. — Хорошего дня.

Поднимаюсь на ноги и, выпрямив спину, шагаю в аудиторию. В голове тем временем крутится одна-единственная мысль: «Ну держись, Панкратов, я тебе устрою. Раз не понимаешь по-хорошему!»

16

— Ну что там? — оживляется Леська, как только я подсаживаюсь к ней за парту.

— Нормально, ничего серьезного.

— Просто… тут слухи уже ползут, про видео. Говорят, интимного характера.

— Что?

— В коридоре слышала, прямо перед парой, как третьекурсники обсуждали. Якобы кто-то твое интим-видео ректору слил.

— А день не перестает быть мерзким.

— Откуда вообще эти слухи поползли?

Вздыхаю и вываливаю на Бережную все, что со мной произошло за последние сутки. А потом рассказываю и о той ночи, когда Панкратов затащил меня в машину.

— Боже… — она нервно теребит в руках ручку. — Я, конечно, знала, что он тот еще козел, но чтобы настолько…Получается в ректорат тебя вызвали за гоу-го, а в универе треплются о том, что ты с кем-то на камеру переспала. И что будем делать?

— Я пока не придумала. Но обязательно с этим разберусь.

На большом перерыве мы обосновываемся в столовой. Обедаем. Только вот слухи, кажется, уже успели расползтись по всему универу. Гадские, лживые слухи. Только ленивый не бросил на меня укоризненный взгляд с ноткой отвращения. Чувствую себя, как на иголках.

Всем вокруг весело, такая новость в начале года.

Допиваю кофе как раз в тот момент, когда к нам подсаживается Костров.

— Привет, девчонки. Еська, ты как?

— Нормально, в утешениях не нуждаюсь.

— Не обращай внимания.

— Да мне вообще плевать!

Вскакиваю из-за стола и быстрее пули вылетаю из столовой. Меня трясет. Вся эта ситуация не укладывается в голове, но главное в другом: я абсолютно не знаю, как сделать так, чтобы все забыли об этих чертовых сплетнях.

После пар мы, как и всегда, собираемся в зале на репетицию. Девчонки, конечно же, тоже не отстают от других сплетников. Пялятся, но спросить в лоб боятся.

— Значит так, нет никакого видео, ясно вам? На этом закончим гляделки и начнем работать. Прогиб! Девочки, ну ниже, — вырубаю музыку, чтобы вывалить на них очередную порцию критики. Правда, не успеваю.

Ларионова фыркает, а ее поганый рот не гнушается произнести:

— Ну, тебе виднее. Говорят, на этом видео ты такие «акробатические номера» ставила, — Анька злобно улыбается, складывая руки на груди, — гимнастки позавидуют. И вообще, как только ума хватило переспать с кем-то на камеру?

— Значит так, Аня, — подхожу к ней вплотную, — ты своими глазами это видела?

— Честно говоря, у меня желания смотреть всю эту грязь. Твоя личная жизнь меня мало интересует, особенно в таком контексте. Но мне достаточно того, что я слышала.

— Тогда закрой рот и работай. Вот когда будут пруфы, тогда и поговорим. Собрались!

Хлопаю в ладоши и включаю музыку.

Остаток репетиции я больше не вклиниваюсь с указаниями. Мне кажется, что и сама лажаю по полной. Голова отказывается понимать, что сейчас я должна танцевать. Мозг то и дело обрабатывает информацию о случившемся и ищет варианты выхода.

— На сегодня все.

Переодеваюсь последней. Закрываю зал и несу ключ в деканат.

Выудив из сумки телефон, вижу на экране пару пропущенных от Леськи, но не перезваниваю. Пока у меня нет желания для разговоров. Потом. Сейчас все, чего я хочу, это побыть одной.

На улице ловлю солнечные лучи. Напитываюсь теплом последних хороших деньков. Уже через неделю зарядят дожди, и мы медленно погрузимся во мрак слякоти, сырости и серого неба.

Так странно, еще вчера на меня смотрели с восхищением, я была здесь довольно известной персоной. А сегодня я целый день то и дело ловила негатив в свой адрес. Улыбки превратились в насмешки, а восхищение — в отвращение. Конечно, остались и те, кто не верит. Но, как это часто бывает, их меньшинство. Возможно, все это мне только кажется, и я сгущаю краски…но сама ситуация далека от восторгов.

Присев на лавочку, надеваю наушники и погружаюсь в нирвану. Музыка отвлекает от реальности. Позволяет расслабиться. Правда, ненадолго.