Страстная Лилит - Холт Виктория. Страница 22

«Пусть они удивляются, – говорил он Лилит в воображаемой ею сцене. – Пусть говорят, сколько им заблагорассудится. Мне не нужен никто, кроме тебя; а тебе – никто, кроме меня».

Но это говорилось ее голосом, голосом Лилит, а не его; и было это в ее безумной фантазии, было самой безумной мечтой в ее жизни.

Тем не менее, Лилит была убеждена, что мечты сбываются. Она подняла лицо к темному небу, по которому ветер, как безумный пастух, гнал серые облака.

– Слушай, – сказала Аманда. – Я слышу, кто-то зовет лошадей.

Лилит остановилась прислушиваясь.

– По-моему, я слышу голос Уильяма. – Аманда пошла впереди сквозь зеленую изгородь.

– Прячься, Аманда, – прошептала Лилит. – Не забывай, что мы уже на земле Полгардов.

Они осторожно переходили поле, держась поближе к изгороди, и на соседнем поле увидели пашущего Уильяма и помогающего ему Наполеона.

– Уильям, – позвала Лилит; Уильям обернулся и увидел их. Он велел Наполеону последить за плугом, а сам подошел к ним.

– Аманда принесла вам поесть, – сказала Лилит.

– Здесь немного, – предупредила Аманда. – Но мы еще придем.

– Где Том? – нетерпеливо спросила Лилит. – Мне надо его найти.

– Этого я не знаю. Должен быть где-то на ферме.

– Тогда пойду его искать. Я оставляю тебя здесь поговорить с Уильямом. Жди меня на дороге, Аманда. – Она убежала, оставив Аманду с Уильямом.

– Уильям, – сказала Аманда, – мы не принесли столько, сколько бы нам хотелось. Но мы скоро снова придем. Вот кое-что для вас... и для Наполеона. Ах, как вы поживаете, Уильям? Они так же жестоки, как раньше?

Казалось, что у Уильяма отнялся язык; он лишь смотрел на продукты, которые Аманда сунула ему в руки.

– Возможно, они стараются не быть жестокими, мисс Аманда, – проговорил он, наконец, запинаясь. – Это просто... это естественное поведение... для них естественное, как вы понимаете.

– Ах, Уильям, не могли бы вы что-нибудь сделать? Не могли бы вы уехать?

Он посмотрел в сторону.

– Это-то я и задумал, мисс Аманда. Я коплю деньги. Я коплю их каждую неделю, и когда их будет достаточно, то уйду отсюда искать удачи. Я зарабатываю по шиллингу в день, получаю его с массой оговорок, но получаю и коплю. Я никому не говорю... Думаю, что если бы фермер и его жена узнали об этих деньгах, они бы нашли способ отобрать их у меня.

– Вы боитесь, Уильям, что они украдут ваши деньги? Он кивнул.

– Уильям, позвольте мне хранить их для вас. Я буду очень осторожна. У меня есть маленькая перламутровая шкатулка, и ключ только у меня. Вы мне доверяете сберечь их для вас, Уильям?

– Я полностью доверяю вам, мисс Аманда. Я держу их в тряпичном узелке, зашитом в куртку. – Он начал распарывать шов.

– Уильям, а куда вы думаете отправиться?

– Трудно сказать. Попутешествую. Может быть, лудильщиком... пойду за реку Тамар. Здесь ведь как в болоте, мисс Аманда. Я подумывал пройти через все графство Девоншир к Дорсету, например. – Он протянул ей деньги. – Здесь двадцать один шиллинг, мисс Аманда.

– Я буду их очень беречь. Я запру деньги, как только приду домой. А когда вам что-нибудь из них понадобится... или они все... вы мне скажете. Теперь я знаю, что вы не уйдете, не сказав мне.

– Я бы не ушел, не сказав вам, мисс Аманда, если бы думал, что вы хотите знать об этом.

Они улыбнулись друг другу, не обращая внимания на пронизывающий восточный ветер.

Лилит держалась поближе к зеленой изгороди. Было недопустимо, чтобы ее поймали. Старый фермер Полгард заподозрил бы, что она пришла что-нибудь украсть. Старый мошенник! Коровы в поле, когда она приближалась, смотрели на нее с наглым любопытством.

Дул резкий ветер; неожиданно ее испугал насмешливый хохот дрозда. Она внимательно смотрела по сторонам. Где же Том Полгард? Где он может быть в это время?

На следующем поле стояла рига; она подошла к ней и, слегка приоткрыв дверь, заглянула внутрь. У нее перехватило дыхание, но в то же время она обрадовалась, что была так осторожна. Рига, расположенная довольно далеко от фермерской усадьбы, конечно, сообразила она, является в такой день уютным убежищем для тех, кто в нем нуждается. Она отпрянула от двери и быстро забежала за угол. Она стояла, прислонившись к риге, в нерешительности, готовая убежать, если бы кто-то появился из-за угла. Щеки ее горели, сердце колотилось. Вдруг она услышала чей-то голос:

– Все в порядке. Это просто ветер.

Дверь риги со стуком захлопнулась. А через секунду или две Лилит пустилась бежать прочь от риги что было сил.

Лаура сидела в гостиной за вышивкой. Это было то послеобеденное время, которого она боялась больше всего. Мистер Лей сидел у стола, читая свою Библию.

Он только что кончил говорить, и его слова ужаснули Лауру:

– Похоже, вы уже пришли в себя, дорогая. Она ответила, прижав руку к сердцу:

– Я все еще чувствую слабость.

– Вы должны больше двигаться.

– Вероятно, должна, но от движения я устаю еще больше. Он снова начал читать.

Неужели он хочет повторить эксперимент? Она понимала, что он беспокоен. Накануне вечером она слышала, как он подошел к ее двери, и лежала в постели съежившись, пока он не ушел. Да, он определенно был беспокоен. Он знал, что для нее опасно пытаться родить еще одного ребенка, и все же старался убедить себя, что это не так. Когда мистер Лей молился, она это знала, о ниспослании сына, он пытался убедить себя, Лаура была уверена, что эта попытка будет не опасна. Если бы он был похож на своего отца, то у него были бы другие женщины. Жена его отца была болезненной, но насколько спокойнее должна была быть ее я в сравнении с жизнью Лауры; и как нелепо, что хороший человек не может обеспечить своей жене те покой и комфорт, которые может плохой.

В последнее время ей в голову приходили странные мысли. Она даже подумывала убежать, уехать к одной из сестер в Лондон. Но как ей оставить Пола? Она была бы без гроша. Ее небольшое приданое после замужества стало его собственностью.

Жизнь так несправедлива к женщинам. Почему замужество является для нее петлей на шее? Почему она не в состоянии, если оно оказывается непереносимым, уехать куда-нибудь. Она почти обезумела.

Мистер Лей наблюдал за ней, и она вздрогнула, когда он начал говорить:

– Я пришел к выводу, что юный Фрит Дейнсборо несколько не оправдал надежд.

– Ах, так?

– Да. Он заносчив, безответствен и упрям.

– Вы... так думаете?

– Ну, конечно.

– Вы... вы приняли решение...

– Я решил, любимая, что от моих планов по поводу его и нашей дочери следует отказаться.

– О! Но... он... он... он довольно обаятельный юноша.

– Обаятельный юноша! Что вы имеете в виду?

– Только то... что он очень приятный... и Аманде он, кажется, стал нравиться.

– Уверяю вас, что я не нахожу в нем ничего приятного. Его поведение вчера за обедом едва ли можно назвать приятным. Что касается Аманды, то она, я надеюсь, не будет такой нескромной, чтобы увлечься кем-нибудь, кроме своего будущего мужа.

– Я... я уверена... да... вы правы, конечно.

– Он решил, я слышал, не быть священником. Вы слышали когда-нибудь о такой самонадеянной причуде? Говорит, что он сам выберет себе дорогу в жизни. Он собирается заняться медициной. Если бы он был моим сыном... – Лаура вздрогнула, как всегда, когда он говорил о сыне.

– Если бы, – продолжал он сурово, – Бог даровал мне сына, я его выгнал бы из дома, прояви он такое непослушание.

– Мистер Дейнсборо, кажется, смирился...

– Мистер Дейнсборо – дурак, моя дорогая. Он позволяет сыну и сестре управлять своей жизнью. Я начинаю думать, что его дети дурно влияют на Аманду.

– Вы имеете в виду, что им не следует больше позволять бывать здесь?

– Вы понимаете меня слишком буквально, миссис Лей. Как мы можем закрыть наши двери перед семьей Дейнсборо? Несколько поколений наших семей были дружны. Нет. Я всего лишь хотел, чтобы вы знали, что я отношусь с неодобрением к осуществлению этого нашего плана. Не должно быть никакого взаимопонимания между Фритом Дейнсборо и нашей дочерью.