Развод по любви (СИ) - Лавру Натали. Страница 25
Эх, вот приду домой после учёбы, сделаю себе сразу два укола. Но не сдамся! Работа мне нужна. Деньги нужны. А боль со временем пройдёт. Индийцы, вон, как-то ходят по углям. И я смогу стерпеть боль в спине.
Вечером, после смены в кафе, я уже не вела сама с собой бравурных диалогов. Ибо, извините за мой японский, кому-то херовато.
Я даже подумала, что не отказалась бы от помощи одного козла на букву «К», но гордость не позволила мне звонить ему на ночь глядя. Это ж прямой намёк на то, что он мне нужен. Так что я отправилась выгуливать Дружка сама. Всё-таки мой пёс — моя ответственность и в болезни, и в здравии.
Я уже говорила, что моя жизнь в корне изменилась?
Так вот, это ещё не всё.
В соцсети мне написала Наташа Гринкевич, та самая девушка, которая заняла в шоу второе место и помылась в кислоте.
«Привет! — писала девушка. — Хочу поблагодарить тебя за то, что помогла собрать деньги мне на операцию. Я по гроб жизни у тебя в долгу. Тем, что теперь могу нормально видеть и не прикрывать лицо маской, я во многом обязана тебе. Я рада, что на конкурсе мы соревновались бок о бок».
Оп-па-па! Приятно, однако.
Слово за слово, мы разговорились. Сами собой выплыли темы для разговора, посыпались шуточки и позитив, которого мне в последнее время катастрофически не хватало.
Я прям нормальной себя почувствовала! Будто весь этот трындец происходит не со мной.
Оказалось, что Наташа живёт в соседнем городе, всего в паре часов от меня. А значит, сам бог велел нам встретиться.
Так как мне ехать в гости к бывшей коллеге по спорту не вариант, мы договорились, что, как только появится возможность, Наташа приедет сама.
А я… Как же я рада, что выигранные мной деньги послужили на благо. Пусть не мне, но замечательной девушке, какой оказалась Наташа Гринкевич.
Глава 20. Спасение утопающих
Следующие пару недель от Кости не было ни слуху ни духу. Вроде хорошо, но я по привычке ждала, что он явится ко мне со своими признаниями и виноватыми глазками.
Но нет. Тишина.
Не сказать, что затишье меня прям так уж беспокоило, но, зная Костю… Либо он пошёл пабабам-пабабам, либо погрузился в работу, либо убивается чувством вины.
Ответ на свои предположения я вскоре получила. От Глеба, бывшего Костиного друга.
Может, мне удалить страницу в сети к чертям? А то любой встречный-поперечный может меня найти.
«Привет, Наташа. Что у вас с Костей случилось? Куда он пропал?»
Пишу: «Мы в разводе. Я не знаю, что с ним».
«Я встретил Костиного начальника. Тот ответил, что Костя разбил машину в хлам и появлялся на работе в невменяемом состоянии, поэтому его отправили в принудительный отпуск на месяц. Я не могу до него дозвониться третий день», — прилетело мне в ответ.
И тут мне стало страшно.
«Я сейчас еду к нему. Если не откроет, вызову спасателей», — написал Глеб вдогонку к предыдущему письму.
«Я тоже приду. Не надо спасателей. У меня где-то были запасные ключи», — ответила я ему.
Идти мне не хотелось, но как-то нехорошо, если из-за меня Костя с собой что-нибудь сделал.
В позапрошлом году нас затопило, потому что сосед сверху вскрыл себе вены и забыл перед смертью выключить воду в ванной.
Мне не хочется верить, что Костя такой же дурак, но проверить не помешает.
К счастью, обошлось без потопа, и Костя просто валялся дома на полу пьяный.
К несчастью, от Глеба и приехавшей вместе с ним Инны я узнала, что у Кости непереносимость алкоголя: ему даже от бокала вина становится плохо, не говоря уже о…
Двух бутылках водки. Пустых.
Пропоицу, воняющего, как образцовый бомж, раздели, погрузили в ванну, окатили прохладным душем, переодели в чистое и утащили на диван.
Пока мы с Глебом вдвоём производили все эти манипуляции, Костя и не думал приходить в сознание.
— Плохо дело. Сильное отравление, — резюмировал Глеб. — Надо звонить в скорую.
— Н-н-ы-ы… — простонал Костя и скрючился от рвотного рефлекса.
Его тут же пересадили с дивана на пол и буквально влили в него стакан воды.
Следующие два часа Костю рвало. Обессиленный, он отказывался пить воду, но мы заставляли его пить. Насильно. Ибо не фиг пичкать свой организм отравой.
Будет знать, как алкашкой баловаться.
В конце концов, выполосканного и относительно протрезвевшего страдальца усадили за кухонный стол — поговорить за жизнь.
— Уходите… — отвратительно пьяным голосом потребовал Костя.
— Ты в курсе, что, не явись мы сюда, ты бы окочурился тут? — предъявил претензии Глеб. — Какого чёрта, Костян?
Тот лишь уронил голову на сложенные на столе руки и промолчал.
Пока Глеб с Инной распекали пьянчушку, я поставила Костин севший телефон на зарядку и включила. Запиликали уведомления о пропущенных звонках и сообщения.
— А почему вы развелись? — спросила Инна, скорей, у меня, чем у Кости.
— М-мы не развелись! — пробурчал Костя.
— Он бросил меня после того как я попала в аварию, — ответила я на вопрос.
— Аварию? — навострила ушки Инна.
— Да. Я ехала со свадьбы подруги на такси. Одна. Костя, как обычно, отморозился. Ну и… История повторилась, с тем исключением, что я выжила, — сообщила я.
Глеб с Инной переглянулись.
Костя всхлипнул и шмыгнул носом.
— И? — не поняла вопрошательница. — А расстались-то из-за чего?
— Пока я была в коме, он возомнил себя чёрным вдовцом. Якобы, если мы будем вместе, то меня будут преследовать несчастья и смерть, — удовлетворила я любопытство собеседников. — Не успела я толком прийти в себя, как он сделал мне ручкой.
— Я, конечно, подозревал, что с тобой что-то не то, но теперь… — вздохнул Глеб, обращаясь к Косте. — Ну ты и идиот.
Костя только простонал.
Зазвонил заряжающийся на столе телефон. Костин. На экране высветилось «мама».
— Алло, — взял трубку Глеб. — Здравствуйте, Светлана Георгиевна, это Глеб… Да, Костя рядом, но он малость перебрал алкоголя…
Зря он это сказал Костиной матери. Началась буча, и остановить её было уже никому не под силу.
Не успела я отвертеться от перепившего муженька и его участливых друзей, как нагрянула Светлана Изверговна и устроила всем такой тарарам, что хоть беруши вставляй.
Зря я не удрала сразу после её звонка. Могла предвидеть, что Костина маман примчится на такси.
Глеб с Инной с надеждой поглядывали в сторону парадной двери, пока моя хищная свекровь распекала единственного человека, повинного в несчастьях её сыночки, — меня.
От ненавистной родственницы я узнала, как рады были они отделаться от пигалицы-вертихвостки в моём лице, как я всё не оставлю бедного Костю в покое, что житья ему от меня нет. Вон, седой весь, все жилы из него вытянула, прошмандовка.
— Мама, хватит! — что было сил выкрикнул Костя и для верности шарахнул кулаком по столу. — Я сам разберусь!
— Ага, разберётся он, как же! Все мозги тебе эта потаскуха малолетняя запудрила! — в тон сыну возразила Светлана Изверговна.
Если к «пигалице» и «вертихвостке» я уже как-то привыкла, то «потаскуха малолетняя» — это уже непростительное оскорбление.
Я оттолкнула свекровь с кухонного прохода и выскочила вон.
— Наташа, стой! — крикнул мне Костя, но догонять не побежал. Не в том он состоянии, чтобы ловко лавировать по коридорам. И к лучшему.
«Довольно с меня этой семейки. Все беды у них, видите ли, из-за меня… — ворчала я про себя, глотая слёзы по дороге домой. — Ноги моей в их доме больше не будет!»
Последнее обещание, конечно, слишком громкое, но я уж постараюсь его сдержать, ради своего же блага.
— Наташа! Наташа! — окликнули меня.
Сначала я хотела сделать вид, что не слышу и вообще я — не я, но уж больно знакомый и родной был голос.