Трудное счастье - Спенсер Лавирль. Страница 8

— Звучит впечатляюще. Очевидно, Кент унаследовал любовь к точным наукам от тебя.

— Ты не силен в математике? — спросила Моника.

— Я не смог бы заниматься электроникой, если ты это имеешь в виду. У меня способности к общению, к работе с людьми. Я люблю детей, люблю заниматься их проблемами, наблюдать, как за три года, проведенных в нашей школе, они из неуклюжих подростков превращаются в умных, хорошо образованных молодых людей, готовых вступить во взрослую жизнь. Вот что мне нравится в моей работе.

— Ну что ж, — сказала она, — думаю, он унаследовал и твой талант к общению. Он очень хорошо сходится с людьми.

— Да, я заметил.

Они еще немного помолчали, пытаясь найти какие-нибудь доброжелательные слова друг для друга, но это им не удалось. Моника открыла дверь. Том, обернувшись, пожал ей руку.

— Что ж, удачи тебе, — проговорил он. Она пожала плечами.

— Ему надо завтра на встречу — знакомство новичков. Кто там будет с ними говорить?

— Несколько человек, и я тоже.

— Нелегко тебе придется.

Они стояли в дверях, подыскивая подходящую заключительную фразу.

— Ну, мне пора идти.

— Мне тоже. Надо еще разобрать очень много вещей.

— У вас красивый дом. Мне приятно думать, что он живет в таком доме.

— Спасибо.

Том повернулся и спустился по бетонным ступенькам, направляясь к своей машине. Открыв дверцу, он обернулся, но Моника уже скрылась в доме.

Он был слишком взволнован, чтобы сразу ехать домой. Вместо этого он вернулся к школе и затормозил недалеко от входа, где красовалась небольшая металлическая табличка со словами «Мистер Гарднер». Тренировка футболистов закончилась в 17.30, и школьный автобус уже отъехал, развозя ребят по домам. Том подумал, не пришлось ли Робби ехать на автобусе? С тех пор, как директор школы и его жена купили автомобиль для своих детей, их не уставало забавлять, с какой обидой они реагировали, если обстоятельства заставляли их добираться на автобусе, как раньше.

Двери центрального входа не были заперты. Когда Гарднер вошел, они захлопнулись за ним со знакомым щелчком. Внутри, в здании школы, еще стоял запах краски, и это напомнило Тому, как мало внимания он сегодня уделил подготовке к новому учебному году, который начнется в следующий вторник. Где-то вдалеке еще трудился обслуживающий персонал, особо ценимый Томом. Они докрашивали коридоры, и будут так же, без жалоб, работать каждый день, до одиннадцати-двенадцати часов ночи, до самого праздника Труда. Один из них насвистывал песню «Ты освещаешь всю мою жизнь», эхо разносило свист по вестибюлям, и это почему-то успокаивающе подействовало на Гарднера.

Он достал ключи и открыл стеклянные двери учительской. Там стояла божественная тишина. Секретарши уже ушли. Телефоны молчали. Свет везде был потушен, кроме обычно оставляемого в дальнем углу. Стены сияли чистотой, коробок осталось совсем немного. Кто-то даже пропылесосил синее ковровое покрытие на полу.

В своем кабинете Том зажег свет, выложил карточку Кента Аренса на стол и набрал номер спортзала.

Тренер поднял трубку:

— Але, Гормэн слушает.

— Боб, это Том Гарднер, как тебе новый парень?

— Ты что, шутишь? — Том услышал, как заскрипел стул под Гормэном. — Я теперь спрашиваю сам себя, что ж я упустил в воспитании собственного сына.

— Ты поговорил с ним?

— Конечно, я поговорил с ним. У парня голова так прочно сидит на плечах, что мне даже хотелось, чтобы он сболтнул какую-нибудь глупость, чтобы я убедился, что он настоящий.

— Он может играть?

— Играть? Ты еще спрашиваешь!

— Значит, ты взял его в команду?

— Конечно, и думаю, что в этом году именно он поможет нам победить. Он знает, как выполнять команды, как обрабатывать мяч и как обходить блокирующих. Он — просто душа команды, да еще в такой хорошей форме. Я рад, что чутье подсказало тебе привести его побеседовать со мной.

— Ну что ж, приятно слышать. У парнишки цель — поступить в колледж, и с мозгами у него полный порядок. Благодаря таким, как он, вся наша система образования выглядит блестяще. Прекрасно, что ты займешься им. Спасибо.

— Спасибо тебе за то, что привел его.

Повесив трубку, Том задумался о том, что может произойти в новом школьном году и какие изменения появятся в его жизни из-за того, что он сегодня узнал.

У него есть еще один сын. Способный, сильный, умный, воспитанный и, похоже, счастливый семнадцатилетний парень. Что за открытие для человека средних лет, обнаружить такого сына.

Зазвонил телефон, и Гарднер вздрогнул, испытывая чувство вины, словно звонящий мог прочитать его мысли.

Это была Клэр.

— Привет, Том. Приедешь к ужину?

Онизобразил голосом оживление.

— Ага. Я уже выкарабкиваюсь из дел. Ты подвезла Робби?

— Его подбросил Джеф.

Она говорила о Джефе Мохаузе, лучшем друге Робби и партнере по команде.

— Ну, ладно. Я сказал ему, что меня не будет, когда тренировка закончится, но мне пришлось все-таки заехать в школу. Увидимся через несколько минут.

Выходя из кабинета, Том оставил регистрационную карту Кента на столе Доры Мэ.

Супруги Гарднер жили в том же самом двухэтажном доме колониального стиля, который они купили, когда детям было три и четыре года. С тех пор деревья сильно выросли, и когда старшеклассники решили подстричь их, то последующая расчистка заняла ужасно много времени. Сейчас, однако, двор выглядел великолепно, с еще зеленой травой и посаженными Клэр цветами в кадках по краям дорожки.

Ее машина стояла в гараже, и автомобиль детей — старая, проржавленная серебристая «чевинова» — приткнулся позади. Том подогнал свою машину на обычное место слева, вышел и, обойдя автомобиль Клэр, направился к задней двери дома.

Он взялся за ручку, но остановился, невольно оттягивая тот момент, когда придется посмотреть в лицо своей семье, не подозревающей о том, что он сегодня узнал.

У него есть внебрачный сын.

У его детей есть брат.

Восемнадцать лет назад за неделю до свадьбы он изменил своей будущей жене, беременной от него. Что случится с его семьей, если им когда-нибудь станет известна правда?

Том прошел через гостиную на кухню, где привычное зрелище всей семьи наполнило его сердце любовью. Жена и дети, ожидающие возвращения отца, запах готовящегося ужина.

Челси накрывала на стол. Робби у открытого холодильника жевал холодную сосиску, а Клэр у плиты укладывала на булочки уже готовые поджаренные котлеты.

— Челе, достань, пожалуйста, маринованные огурчики. А ты, Робби, перестань поедать эти сосиски! Ужин уже готов. Привет, Том.

Он остановился за женой, обнял ее и поцеловал в шею. Она была теплой и пахла луком, духами «Пэшн» и школьной учительницей. Клэр замерла с ложкой в одной руке и булочкой в другой и немного изогнула спину, стараясь увидеть его.

— Боже мой, — тихо произнесла она, улыбаясь мужу. — Дважды за день?

Том нежно поцеловал ее в губы, а Робби сказал:

— Интересно, что бы это значило? Челси ответила:

— Сегодня утром я их застукала — обнимались в мамином классе. И не как-нибудь там впопыхах. Он ее прижал и не отпускал. И знаешь что — они уезжают на выходные, а нас подбрасывают деду.

— Деду!

— Садитесь за стол, — приказала детям Клэр, уклоняясь от рук Тома и ставя перед семьей блюдо с дымящимися сандвичами. — Папа считает, что нам стоит отдохнуть, пока не начались занятия и все это сумасшествие. Вы же не прочь?

— А почему нам нельзя остаться одним?

— Потому что у нас существует такое правило. Том, не достанешь из холодильника морковь и сельдерей?

Том нашел в холодильнике овощи, и все сели за стол. Робби положил себе три булочки с котлетами, прежде чем передал блюдо сестре.

— Ну и обжора, — сказала она.

— Слушай-ка, ты небось не надрывалась весь день на тренировке.

— Представь себе, мы тоже репетировали с командой поддержки, дома у Эрин.

— Подумаешь, — пренебрежительно ответил брат.

— Ой-ой-ой, мы сегодня, кажется, не в настроении?