Война (СИ) - Ильинская Яна Игоревна. Страница 9

Собрав последние силы, Иллар решительно отмел их всех:

— Я буду действовать исключительно в рамках наследника королевского дома, а не командира какого-то там отряда. Первое время мне необходим будет опыт господина Бахтина. На местах, по факту претворения в жизнь наших планов, я буду поступать соответственно. И у меня будет королевский приказ с полными полномочиями.

Это был не тот ответ, на который рассчитывали члены Совета, но им пришлось удовольствоваться и этим. Иллар имел право так действовать и говорить.

Корн незамедлительно воспользовался наступившей паузой:

— Совет закончен! Следующий мы созовём через десять-двенадцать дней. К тому времени что-либо прояснится в Кордии и Арилазе, у лордов-Правителей появятся первые данные о готовности городов, а остальные доложат о своей работе.

Подождав, пока последний человек выйдет из зала, он обратился к внуку, без сил откинувшемуся на спинку кресла:

— Ты хорошо держался!

Иллар вымученно улыбнулся. Корн продолжил:

— Прости, что не помогал тебе. Решил, тебе так будет легче.

— Да, это действительно было легче. Теперь я понимаю, что вы имели в виду, говоря об отце за спиной у Хайдира.

Корн весело рассмеялся. Потом стал серьезным.

— Мама поправится, — сказал он.

— Конечно! — немного удивлённо произнес Иллар. — Она ведь только расстроена, не так ли?

— Да, не волнуйся. С ней бабушка, все обойдется. Я просто боялся, что это будет отвлекать тебя. Но ты отлично справился. Ты продумал состав своего отряда? Или об этом ещё рано говорить?

— Нет, не рано. Я беру с собой Латина.

Корн улыбнулся. Когда-то два паренька делили одну кровать на двоих, и младший из них искренне привязался к своему нелюдимому угрюмому товарищу. Именно к нему, а не к братьям шёл Иллар после сражения в Тарских горах. Именно Латин вытащил Иллара на тот знаменательный турнир. А с тех пор как выяснилось, кем на самом деле оказался мрачный Брайт, Латин сделался его неизменным спутником. Некоторое время он даже числился оруженосцем Иллара.

Сейчас они, хотя и жили практически в одном дворце, виделись не часто. У каждого были свои обязательства. Слишком насыщенной была жизнь Иллара рядом с отцом. Латин же получил офицерское звание, состоял в королевской гвардии, по-прежнему занимал первенство любимого певца в столице, будучи ещё и автором своих баллад. И, тем не менее, дружба продолжалась.

Иллар передал указ принца в дворцовую гвардию о переводе Латина под непосредственное командование его сына и тот не сомневался, что старый товарищ уже где-то рядом.

— Латина понятно, — качнул головой Корн. — Кого еще?

— Отец велел мне взять в свой отряд двоих из дворцового гарнизона — Фаркуса и Степаса. Они помогут набрать остальной отряд.

Корн согласно кивнул.

— Еще возьму у Ордата четырех пареньков.

Корн опять одобрительно наклонил голову. Пора Иллару обзаводиться своим молодым окружением. И где, как не в походе, набираться опыта молодым людям, пока еще не выходящих из фехтовального зала Ордата.

— И… — Иллар замялся. Но не от короля же скрываться, и он продолжил, — забрать из темницы Ногала.

— Вот как?! — Корн знал, кто этот человек, сразу уловив, чем он будет полезен. — Интересно! И не думаю, что это будет опасно для тебя… Хорошо. — Корн немного помолчал. — На тот случай, если мне не представится больше возможность сказать тебе это — удачи тебе!

— Вам тоже, — нахмурился Иллар, вспомнив, куда именно и на встречу с кем направляется Корн.

Корн кивнул и улыбнулся:

— Но я-то поеду в карете!

— Я бы тоже не отказался, — не удержался Иллар.

— Да, тебе пора отдохнуть. Ступай спать! — похлопал его по плечу Корн.

Иллар сник, взгляд потух. Возвращаться в пустой кабинет отца не хотелось. Когда он забегал к себе, его комната была такой же холодной. Никто не удосужился затопить там камин. К маме пойти нельзя, она больна. Но не оставаться же спать в зале Совета, пусть даже здесь тепло.

Он решительно встал и направился к двери за дедом. Может Витива и подсуетилась, приказав растопить камин и приготовить ему горячий ужин.

Первым делом, выйдя из зала, они увидели сладко посапывающего в кресле Латина. Корн усмехнулся:

— Забирай-ка его отсюда.

Но Латин и сам встрепенулся, потянулся и вскочил с кресла.

— Ваше величество, — поклонился он Корну.

Корн кивнул на Иллара:

— Тогда ты забирай этого молодого человека! Пока он не рухнул, где стоит.

Латин весело улыбнулся и хлопнул Иллар по плечу.

— Всего-то два дня перехода, да он просто притворяется.

Иллар смутился. Ему стало стыдно. Братья в еще более жестком темпе направляются к Кордии, а ведь потом им сразу в бой. А он размяк после каких-то двух дней верхом, пусть даже на обратном пути его и застал мелкий дождик. Зато до этого он полдня провел в удобной карете, а целую ночь проспал на нормальной кровати. Но, вспомнив про пустую и холодную комнату, передернул плечами.

— Может, пойдем к тебе? — неожиданно для себя спросил он.

Ту теплую комнату, в стене которой шел теплый воздух расположенного этажом ниже камина, и в которой сейчас жил Латин, раньше они делили на двоих. Когда Латин закончил обучение, комнату оставили за ним ради голоса поэта.

В своё время, приложив неимоверные усилия, заручившись поддержкой королевы, Талины и Лайны, Латин добился от Урхарда, дворцового Управляющего, чтобы эту комнату слегка расширили, сломав стену и объединив две комнаты в одну и теперь помещение стало просторней, в ней уже стояла нормальная мебель, стены украшали гобелены знаменитой илонийской вышивки, висели полки с книгами, свитками со стихами и, конечно, музыкальные инструменты, лиры, арфы, флейты. Латин умел и любил каждый из своих инструментов больше, чем меч. И именно бережное хранение и содержание его инструментов были тем решающим аргументом, которым он оперировал, чтобы получить поддержу женщин королевской семьи.

Комната имела уютный вид, хозяин славился гостеприимством и Иллар несколько раз становился участником устраиваемой в комнате пирушки. Присутствие сына принца частенько спасало молодых людей от разгневанного дворцового Распорядителя Манита, но Иллар предпочитал всё же одиночество, хотя ему и нравилась как атмосфера, так и тепло комнаты. И он знал, что к услугам задержавшихся гостей у друга было несколько приличных тюфяков.

— Конечно, — пожал плечами Латин. — Только учти, никто не будет переносить из твоей комнаты в мою лохань горячей воды!

— О!!! Это действительно то, что я услышал?

— Ха, — только и произнес Латин, увлекая Иллара за собой.

В комнате было действительно тепло, вода ещё не остыла и была теплой, а на столе стояли блюда восхитительных яств. Одна нарезанная благоухающая ветчина чего стоила.

— Я боялся, что, если мама заболела, никто не вспомнит обо мне, — на ходу скидывая одежду, Иллар впился зубами в ветчину и с наслаждением залез в лохань.

— Они и не вспомнили, — усмехнулся Латин, расположившись в кресле и запустив руку в вазу с фруктами. — Но твой отец дал мне четкие указания заботиться о тебе. Вот и пришлось подсуетиться.

— Что, так и сказал? — недоверчиво переспросил Иллар.

— Вернее написал! — Латин поднял в воздух листок пергамента, — «Предписание оруженосцу моего возлюбленного сына Иллара Латину Илонийскому — тщательно следить за моим сыном, обмывать, одевать, кормить, уложить спать. О, Боги! — Латин вскочил с кресла и воздел руки к небу. — Я забыл про один пункт, твой отец убьет меня! Тут написано — найти тебе прекрасную, как сама весна — девушку и уложить её к тебе в постель»

— Лгун, — рассмеялся Иллар

— Ну, хорошо, соврал! Несравненную, как лунная ночь! У меня есть на примете, я намекнул ей на тебя, она проявила интерес!

Только один человек в королевстве мог соперничать со Стенли в деле разбивания девичьих сердец. Но если Стенли приводил в трепет девушек своей мужественностью, смелостью и отвагой, то Латин завораживал слушательниц своим изящным, мягким, серебристым голосом. Его красивые баллады о любви расходились по всему миру, а поединков с ревнивыми женихами было ничуть не меньше, чем у Стенли.