Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич. Страница 19

— Ты кот, Меч Республики. Ты принадлежишь фракции валькирий, а не только своей стае! — девочка порывисто развернулась. Её ладонь с силой впилась мне в волосы. Оказавшиеся напротив глаза полыхнули огнём неколебимой уверенности.

— Знаешь, Бьянка… я заметил, республиканок вообще редко волнует внутренний мир их мужчин. Они смотрят на них через призму неколебимой уверенности, что только они могут определять для мужчины приоритеты. Возможно, ты поймёшь, если мы зайдём с другой стороны — со стороны других республиканок. Мои кошки… Они только недавно сестру из стаи вычеркнули. Им и самим тяжело. Кто их успокоит, если не я?.. Тем более, я тебе не отказываю во встрече. Приезжай сегодня вечером ко мне — возьми сестёр, и приезжай.

Странно, но мои слова подействовали, кошка серьёзно призадумалась. Даже огонь в её взгляде сменился искоркой любознательной задумчивости.

— Нет, Кошак, ты не прав. Твой внутренний мир мне интересен. Не скажу, что так будет с любым республиканцем… Но ты и не любой. Именно этим и интересен, — валькирия говорила и продолжала при этом пристально меня изучать, словно пыталась почувствовать реакцию на свои слова. Но тут любопытство в её взгляде сменилось весёлыми бесенятами. Девочка иронично изогнула бровь. — А ты точно всех потянешь?..

— Да, — упрямо тряхнул головой и твёрдо воззрился в эти фантастической глубины глаза. — Если будет нужно — задействую поля.

В этот момент что-то произошло. Кошка неожиданно отшатнулась, её глаза расширились, демонстрируя состояние, граничащее с паникой. И мне вдруг всё стало понятно. В душе защемило от накатившего чувства нежности, от стремления защитить эту сильную, гордую, но когда-то чуть было не сломленную воительницу. Я подался вперёд и, преодолевая секундное сопротивление, притянул девочку к себе. Зарылся в её серебристые пряди, успокаивающе прошёлся по ним ладонью. Валькирия сначала стояла, совершенно ошарашенная моим напором, но вскоре расслабилась. Её милая головка доверчиво ткнулась в моё плечо — всё же девочка была одного со мной роста, и лежать на груди ей было неудобно.

— Извини, Бьянка, я не знал. Поверь, я в последнюю очередь хотел разбередить такие твои воспоминания, — шептал, продолжая шебуршить её роскошные прядки, жидким серебром стекающие по ладони.

— Нормально всё. Ты продолжай, продолжай… И вторую руку опусти ниже, — пояснять, что именно она хочет, не требовалось. Ладонь скользнула с талии на ягодицы, прошла ниже, ещё ниже… Нежно, но в то же время настойчиво, я пропустил сзади, между ног, сомкнутые щепотью пальцы и принялся ласкать, даже сквозь теплоизолирующую ткань формы ощущая волнительный жар её разгорячённого лона.

— Вот так… Ещё… — с губ кошки сорвался приглушённый стон, все её неприятные воспоминания остались где-то далеко, а здесь и сейчас было лишь волнующее, будоражащее воображение удовольствие. — Я тогда попалась, как шмакодявка какая. Меня в развороченной броне прижало, не смогла сразу сориентироваться и покончить с собой. Эти твари успели первыми… Два часа надо мной измывались этими жуткими штуковинами… Хотели превратить в бездумную куклу, которая за очередную порцию кайфа готова будет их ублажать как им заблагорассудится… Сёстры меня отбили. Но я никогда… никогда не забуду этих ужимок и кривляний…

— Так, кошка! Заканчивай.

— Я уже… почти…

— Я не о том! — пришлось прикрикнуть, досадливо морщась. Нет, не о том думает эта метиллия! — Заканчивай так реагировать на внешников. Они совершенно разные бывают. Далеко не все станут изгаляться над женщиной — поверь мне! Я своим десантникам, там, в Литании, показал кадры глумления контрразведки над республиканками. Они сами мне потом предложили найти ответственного за издевательства функционера контрразведки и показательно покарать его. Во время операции погибло двое, ещё четверо получили тяжёлые ранения, но ни один из них не припомнил мне гибели товарищей из-за каких-то баб. Понимаешь? Не все такие конченые уроды. Пойми это и прими. Кому, как не нам с тобой, думать о братьях наших меньших? О заблудших на просторах бескрайнего космоса отколовшихся от прародины братьях и сёстрах? Ну, кошка, приди в себя!

Странно, но и на этот раз моя отповедь подействовала. Или причиной стало прекращение игры после первой же кульминации? Тем не менее, валькирия ощутимо призадумалась — я не видел её лица, но буквально кожей ощущал её настрой. Возможно, виной тому были поля… или наша физическая близость… не знаю.

— Ты самый необычный кот из всех, кого я знала, — вдруг сказала эта бестия и, приподняв голову, вгляделась в мои глаза. — Хорошо. Сегодня вечером я у тебя. А пока… буду ждать в бассейне. Мне нужно прийти в себя и многое обдумать.

Подарив мне прощальный поцелуй, почему-то показавшийся особенно пряным, Бьянка аккуратно высвободилась из моих объятий и, плавно покачивая бёдрами, направилась прочь из зала. Я невольно засмотрелся вслед гибкой пластичной кошке. Она почувствовала мой взгляд и уже через несколько метров резко развернулась. Её глаза искристыми бриллиантами блеснули в искусственном свете помещения.

— Я буду ждать, Кошак! — бросила она на прощанье, обещающе облизала губы и быстро скрылась за старательно делающими вид, что нас не замечают, валькириями.

Флёр очарования, оставшийся после ухода Бьянки, ещё не развеялся, а ко мне с боков уже пристроились сёстры — Сайна и Рита. Ткнулись бёдрами, взяли под руки и уверенно повлекли прочь из зала. Лишь на выходе попридержал коней — или кобылиц? — чтобы попрощаться с оставшимися в зале валькириями. Кошки словно только этого и ждали; зал буквально просиял светом белозубых улыбок — никто не остался в стороне. Девочки так демонстрировали мне своё расположение, давали намёк, что не прочь подарить и кое-что ещё, помимо улыбок, но готовы терпеть. Их эмоциональный фон лучился доброжелательностью и некоторой даже покровительственностью.

— Договорились? Поедешь сегодня к ней? — поинтересовалась Сай, едва мы покинули помещение. Ладонь в моей руке заметно напряглась. Пришлось сжать её покрепче — ободряющим и отрицающим жестом.

— Нет, кошка. Я вас не брошу вот так… сразу. Это будет неправильно.

— Ты что? Послал Бьянку?! Ради нас? — рыжая не смогла сдержать возглас изумления. — И она так просто это стерпела? Да с тебя шкура должна была клочьями слезать после такого!

— Не знаю, по-моему, ты утрируешь. Мы с ней отлично поладили. Чуть позже встретимся в бассейне, а вечером она будет у нас в гостях.

— Нет, это немыслимо! — кошка никак не могла прийти в себя. — Ничего не понимаю! Как такое вообще возможно? Она же тебя уже считала своей законной добычей на сегодня! Все валькирии в зале считали!

— Слушай, девочка. Я вас не брошу. Не сейчас. Мы только что сестру из стаи изгнали, и сами ещё толком не притёрлись. Нельзя так сразу.

— Ладно. Раз договорились, не о чем и разговаривать. Но я хочу знать детали!

— А ты любопытная! — усмехнулся в ответ. — Не боишься чересчур перевозбудиться от таких «деталей»?

Рита рядом фыркнула, но это Сайну совершенно не проняло, как и моя отповедь.

— Не боюсь. А коли и так… теперь у меня есть ты. Сначала использую твой язык для утоления любопытства, а потом и для утоления иных… потребностей.

Теперь уже мы с Ритой фыркнули в унисон, да и рыжая не удержалась. Хотя она была в своём праве. Так и дошли до ресторана, задорно перешучиваясь и то и дело посмеиваясь. А в ресторане за накрытым столом нас уже дожидались наши сёстры, и от девочек веяло любопытством, насмешкой и… домашним теплом. Нас здесь действительно ждали.

— Ну что, Сай, мы на сегодня его потеряли? Или ещё нет? — хмыкнула Милена, когда мы расселись на отведённые места.

— Старшая, ты не поверишь! — снежка ответила в том же ключе, возвращая Ми насмешливый взгляд.

— Ну так удиви меня.

— Кошак договорился с Бьянкой. Сёстры сегодня сами к нам прилетают.

На секунду над столом повисла гробовая тишина, кошки переваривали услышанное. Первой не выдержала Эйди.