Майя для сурового (СИ) - Романова Ульяна "Ульяна Романова". Страница 33

И я задыхалась. От собственных чувств, которые не могла выразить словами. Хотелось просто впитаться в Богдана, чтобы ни на секунду не расставаться, всегда вместе быть. И боялась. Собственных чувств. Потому что становилась зависима. Он него.

-Мне нужен перерыв, - попросила я. Бага согласно кивнул и откатил меня к бортику. Схватилась за железные края, переводя дыхание и прикрыла глаза, ожидая, когда сердце перестанет колотиться как сумасшедшее и легкие перестанут гореть от недостатка кислорода.

-Твою мать, - выругался Богдан и вытащил из кармана джинс свой мобильный, - Это Даня, я должен ответить, - виновато объяснил он, отъезжая в сторону.

Я опустила голову, разглядывая свои ноги, когда ко мне подъехал незнакомый парень. Только в тот момент я осознала, что на площадке поприбавилось народу.

-Привет, - нагло поздоровался незнакомец, окидывая меня самоуверенным взглядом, особенно задержавшись на коленях, - твои родители случайно не пекари? Такой кексик получился.

И пока я соображала в какую именно сторону послать наглеца…

-А твои родители случайно не травматологи? – услышала я знакомый голос, который буквально вибрировал от ярости, - Я бы им работенки прибавил.

Повернула голову, замечая как Бага скинул вызов и спрятал телефон в карман. Его взгляд, устремленный на неудавшегося пикапера не обещал ничего хорошего, на челюсти играли желваки, а грудь ходуном ходила:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

-Обалдеть, на минуту отвлекся, - пожаловался он мне, - Вали отсюда, - посоветовал он парню.

-Я думал она твоя сестра, - зачем-то стал оправдываться тот.

-Охренеть как она похожа на мою сестру, - саркастично пробурчал Бага, - Я непонятно сказал?

В воздухе буквально повисла угроза. И я знала это выражение глаз Суворова – он был в бешенстве и еле сдерживался. По старой привычке опустила плечи и постаралась стать меньше ростом. Кончики пальцев похолодели, и я посильнее сжала парапет.

-Да все, все, - тот приподнял вверх ладони и отъехал к двум друзьям, стоящим в стороне и напряженно на нас поглядывающим. Когда незнакомец поравнялся с ними, те дружно заржали.

-Пошли, - Богдан схватил меня за руку и поехал к выходу, везя меня на буксире.

-Богдан, я ничего не делала, он сам, - оправдывалась я, напряженно пыхтя в попытке не встретиться с полом, - Я их даже не заметила.

-Знаю, - Суворов застонал, перехватил меня за талию, и мы уже спокойно доехали до скамейки, где я, наконец, избавилась от надоевших роликов.

-Тогда почему ты злишься? – наблюдая, как сидевший рядом Богдан остервенело завязывает шнурки на кроссовках, поинтересовалась я.

-Я не злюсь, я – ревную, - буркнула Суворов и зарылся пятерней в волосы, опустив голову вниз.

Улыбка сама собой появилась на лице, а я кинулась к Богдану на шею, крепко обняла и поцеловала в ухо. До щеки не дотянулась, потому что предательские колени снова подогнулись.

Суворов посмотрел на меня каким-то диким взглядом, притянул к себе, разворачиваясь в сторону и накрыл губы поцелуем, обхватывая затылок горячей ладонью. И я сама потянулась навстречу, отвечая с той же страстью, жадно целуя своего очень ревнивого мужчину.

-Домой, - прошипел мне прямо в губы Богдан, поднимаясь и утягивая меня за собой.

Глава 42

До дома доехали быстро! Не соображая толком ничего, мы видели только друг друга и чуть было не занялись сексом прямо в машине, на ходу. Сил остановиться не было. Мы то целовались на светофоре как сумасшедшие, слушая раздраженное гудение стоящих позади машин, то пытались припарковаться где-нибудь, но в центре города слишком тяжело было найти безлюдную стоянку.

Наконец подъехали к дому Богдана. Суворов просто бросил машину во дворе и потянул меня домой. Шел быстро, я еле поспевала за ним. Возле подъезда, когда Богдан, ругаясь на чем свет стоит, искал ключи от домофона, услышала жалобное, до костей пробирающее: «Мяу». Огляделась и увидела крошечный серый комочек. Грязный и изможденный.

– Нет, – почти простонал Богдан, когда я сделала шаг к котенку.

– Бага, ну посмотри на него, он же такой несчастный, – я молитвенно сложила руки на груди.

– Бляяя, – прошипел Богдан, закатив глаза. А потом зачем-то снял футболку, чем вызвал у меня нездоровое желание тут же его чем-нибудь прикрыть, ибо идущие мимо две девицы тут же притормозили и уставились на накачанный торс МОЕГО мужчины.

Суворов завернул котенка в футболку и протянул мне связку ключей со словами:

– Ты же не собиралась его голыми руками брать. Не стой, открывай дверь, – поторопил он.

Я быстро выполнила требуемое, пропуская Багу вперед, и чуть было не показала девицам язык. Опомнилась и смерила обеих взглядом, оповещая, что внезапный стриптиз окончен и продолжения не будет!

Мы поднялись на лифте на нужный этаж. Котенок все это время сидел очень тихо, явно обессиленный. Прямо с порога Бага понес пушистый комок в ванную и попросил:

– Молока налей куда-нибудь.

Я тут же понеслась в кухню, достала из холодильника молоко и налила в первую попавшуюся посудину. А когда принесла, Богдан обреченно пожал плечами и тяжело вздохнул:

– Мы назовем его Барон. С первой минуты этот кошак ест из раритетной фарфоровой миски.

Котенок же жадно пил молоко и не обращал на нас ровным счетом никакого внимания.

– Ты уверен, что это мальчик? – с сомнением уточнила я.

– Уверен, – снова вздохнул Богдан, вытирая мокрые руки, – я проверил.

Наконец котенок немного утолил первый голод, и тут же был подвержен новой экзекуции – Богдан решил его искупать. Барону, кажется, очень понравилось сидеть в теплой воде, потому что стоило его из ванны вытащить, как он моментально издал недовольный мявк. Но Богдан остался непреклонен. Сунул мне крохотный мокрый комочек, завернутый в полотенце, помыл руки и сообщил:

– Я в зоомагазин.

Поцеловал меня в нос и убежал, ничем не показав своего недовольства новым жильцом. Вернулся быстро с двумя большими пакетами: корм, лоток с наполнителем, лекарства для кота, какие-то игрушки. К тому времени сытый и вымытый Барон уже крепко спал, свернувшись калачиком на диванной подушке.

– Вот наглый кот, – весело рассмеялся Бага, насыпая корм в миску и размышляя, куда ее поставить.

– Он очень милый. И несчастный, – произнесла я, подходя к Богдану и обнимая его за талию. Уткнулась носом в грудь и прикрыла глаза, вдыхая его аромат.

– Я тоже очень милый, – прошептал Суворов, запуская пятерню мне в волосы и поглаживая затылок, отчего я сама чуть было не начала мурлыкать.

Потерлась носом о его грудь и еще крепче прижалась. Мы стояли так несколько минут, молча наслаждаясь близостью.

– О чем ты думаешь? – хрипло спросил Бага.

– Честно? Об агентстве, – призналась я.

Моя совесть не позволяла бросить нового друга, несмотря ни на что, и все время проводить рядом с Богданом. Я все же переживала за компанию, и за Стаса в том числе.

Суворов отпрянул от меня, взял за подбородок, вынуждая поднять голову. С мукой посмотрел в глаза и болезненно застонал.

– Он мой друг, – произнесла я хрипло и немного виновато.

– А я кто, Майя? Кто я для тебя? – с болью в глазах спросил Богдан.

Его боль я почувствовала как свою и не знала, что ответить. Как выразить словами то, что было на душе?

– Потому что ты здесь, – он взял мою ладонь и приложил к своей груди, туда, где билось сердце, – и здесь, – переместил ладонь на свой висок.

В моей груди все завибрировало, внутренности скрутило в тугой узел надежды, невероятного счастья и невыразимой нежности.

– Все, – прошептала я одними губами. – Ты – все!

Больше ничего сказать Богдан не позволил. Притянул к себе и поцеловал. Мы выплескивали в поцелуе все чувства – боль разлуки, недопонимания, все прошлые обиды. И становилось легче, с каждым мгновением груз прошлого таял. Словно с плеч свалился огромный валун и стало легче дышать.