Сплетница. Вы в восторге от меня - Зигесар Сесили фон. Страница 2

Наконец принесли салаты.

– Значит, по-прежнему Йель в следующем году? – спросил мистер Уолдорф, вонзая нож в кусок цикория. – Именно туда ты и направляешься, верно, медвежонок? В мою старую альма-матер?

Блэр отложила салатную вилку и откинулась на спинку стула, устремив взгляд своих красивых голубых глаз на отца.

– Какой у меня выбор? – спросила она так, словно Йельский университет был единственным колледжем на всей планете.

Блэр не понимала, почему некоторые подавали заявки сразу в шесть или семь колледжей. Они настолько увлекались этим делом, что их называли «перестраховщиками». Она была одной из лучших учениц старших классов в «Констанс Биллард», небольшой элитной школе для девочек на Девяносто третьей Ист-стрит. Все девочки, заканчивавшие «Констанс», поступали в хорошие университеты. Но Блэр никогда не соглашалась на просто хорошее – она привыкла иметь все самое лучшее и не шла на компромиссы. А лучшим колледжем, по ее мнению, был Йель.

Отец рассмеялся.

– Значит, остальные колледжи, такие как Гарвард или Корнелл, должны присылать тебе письма с извинениями за то, что просто попытались пригласить тебя к себе, а?

Блэр пожала плечами и осмотрела свои свеженаманикюренные ногти.

– Я просто хочу поступить в Йель и все.

Ее отец взглянул на Нейта, однако тот оглядывался в поисках какой-нибудь выпивки. Он ненавидел шампанское. Чего он действительно хотел, так это пива, хотя в таком заведении, как Le Giraffe, заказать его было бы непростительным поступком. Они вечно приносили холодный стакан из матового стекла, в который наливали обычный «Хайнекен» так, словно это нечто особенное, хотя это была та же дрянь, которую разливают на баскетбольных матчах.

– А как же ты, Нейт? – спросил мистер Уолдорф. – Куда ты подаешь заявление?

Блэр и без того была на нервах из-за предстоящей ночи, а все эти разговоры о колледже только усугубляли ситуацию. Она отодвинула стул и встала, чтобы выйти в уборную. Блэр знала, что поступала отвратительно и ей необходимо было бороться с этим, но всякий раз, нервничая, вызывала у себя рвоту. Ее единственная плохая привычка.

Хотя на самом деле все не совсем так, но вернемся к этому позже.

– Нейт поедет со мной в Йель, – сказала она отцу, затем повернулась и уверенно зашагала через весь ресторан.

Нейт смотрел ей вслед. Она была невероятно сексуальна в этом черном шелковом топе и обтягивающих ее аппетитные бедра кожаных брюках. Прямые темно-каштановые волосы струились по обнаженным лопаткам. Она выглядела так, словно занималась ЭТИМ уже много раз: кожаные штаны создавали соответствующий эффект.

– Значит, тоже Йель? – задал вопрос мистер Уолдорф, когда Блэр ушла.

Нейт нахмурился, глядя на свой бокал с шампанским. Он очень, очень хотел пива. И был более чем уверен, что не сможет поступить в Йель. Нельзя просто обкуриться с утра травки и пойти сдавать экзамен по высшей математике, надеясь на поступление в Йель. Но именно этим Нейт и занимался в последнее время. Постоянно.

– Я бы хотел пойти в Йель, – ответил он, – но, думаю, Блэр разочаруется: мои баллы недостаточно высоки.

Мистер Уолдорф подмигнул ему.

– Ну, между нами говоря, я думаю, что Блэр слишком сурово относится ко всем другим колледжам в этой стране. Никто не утверждает, что ты обязан идти именно в Йель. Есть множество других мест.

Нейт кивнул.

– Согласен. Брауновский университет кажется довольно неплохим местом. На следующих выходных я иду к ним на собеседование. Хотя это тоже будет непросто: я получил тройку на последнем тесте по математике, а от углубленной программы отказался, – признался Нейт. – Блэр даже не считает Брауновский университет за настоящий колледж из-за их слишком низких требований или что-то вроде того.

– У нее слишком высокая планка, – согласился мистер Уолдорф. Он потягивал шампанское, оттопырив наманикюренный мизинец. – В этом она похожа на меня.

Нейт искоса взглянул на других посетителей ресторана. Ему было интересно, принимают ли они его и мистера Уолдорфа за дружков-геев. Чтобы исключить такие домыслы, он закатал рукава темно-зеленого кашемирового свитера и очень мужественно откашлялся. Блэр подарила ему этот свитер в прошлом году, и Нейт часто надевал его в последнее время, чтобы доказать: он не собирается расставаться с ней, изменять или делать все те вещи, о которых она так беспокоилась.

– Даже не знаю, чего я хочу, – произнес Нейт, хватая булочку из корзины с хлебом и яростно разламывая ее пополам. – Было бы здорово просто взять перерыв на год и отправиться в плавание с отцом или что-то типа того.

Нейт не понимал, почему в семнадцать лет обязан был распланировать всю свою жизнь. У него будет еще куча времени, чтобы продолжить учебу после года или двух плавания по Карибскому морю или катания на лыжах в горах Чили. И все же его друзья из школы для мальчиков имени Святого Иуды планировали поступать прямиком в колледж, а после него – в аспирантуру. С точки зрения Нейта, они расписывали свои жизни, не думая о том, чего на самом деле хотят. Сам он любил звуки, с которыми холодные воды Атлантического океана бились о нос лодки; любил чувствовать на своей спине лучи жаркого солнца, когда поднимал паруса; обожал, когда солнце вспыхивало зеленым, прежде чем утонуть в океане. Нейт считал, что где-то его ждало гораздо большее, и хотел это испытать.

Главное, чтобы это не требовало слишком больших усилий. Он не любил прикладывать слишком много усилий.

– Ну, дочь не обрадуется, когда узнает, что ты собираешься взять перерыв, – усмехнулся мистер Уолдорф. – Вы должны вместе поступить в Йель, пожениться и жить долго и счастливо.

Глаза Нейта следили за Блэр, пока она шла обратно к столу, высоко подняв голову. Все остальные посетители ресторана тоже наблюдали за ней. Она была не самой идеально одетой, не самой стройной и не самой высокой девушкой в этом месте, но, казалось, сверкала чуть ярче, чем все остальные. И она это знала.

Принесли стейки, и Блэр вцепилась в свой, запивая его глотками шампанского и заедая приправленным маслом картофельным пюре. Наблюдая, как сексуально пульсирует висок Нейта, когда тот жует, она думала о том, как хочет выбраться из ресторана и наконец заняться этим с парнем, с которым собиралась провести остаток своей жизни. Ничто не казалось ей более верным, чем это.

Нейт не мог не заметить, как напряженно Блэр орудует ножом для стейка. Она разрезала мясо на огромные куски и принялась яростно их грызть. Это заставило парня задуматься, будет ли она такой же эмоциональной в постели. Они часто дурачились, но он всегда был агрессивнее ее. Блэр всегда просто лежала, издавая мяукающие звуки, какие издают девушки в фильмах, пока он бродил вокруг да около, проделывая с ней… разные штуковины. Но сегодня Блэр казалась еще более нетерпеливой. Голодной.

Без сомнений, она была голодна. Ее только что вывернуло наизнанку.

– В Йеле такой еды не подают, медвежонок, – сказал мистер Уолдорф, обращаясь к дочери. – Тебе придется питаться в общежитии комплексными обедами и пиццей, как и всем остальным студентам.

Блэр сморщила нос. Она никогда в жизни не ела комплексный обед.

– Ни за что, – ответила она. – Мы с Нейтом все равно не будем жить в кампусе, у нас будет своя квартира. – Блэр погладила лодыжку Нейта носком ботинка. – Я научусь готовить.

Мистер Уолдорф приподнял брови, взглянув на Нейта.

– Повезло тебе, – сострил он.

Парень ухмыльнулся и слизнул с вилки картофельное пюре. Он не собирался говорить Блэр, что ее маленькая мечта об их совместной квартире за пределами кампуса в Нью-Хейвене еще более абсурдна, чем мысль о том, чтобы питаться комплексными обедами. Не стоило ее расстраивать.

– Замолчи, папа, – отозвалась Блэр.

Тарелки были пусты, и теперь она нетерпеливо покручивала на пальце маленькое кольцо с рубином. Девушка отрицательно покачала головой, отказавшись от кофе с десертом, и встала, чтобы снова направиться в дамскую комнату. Два раза за один прием пищи – это чересчур даже для нее, но она так нервничала, что ничего не могла с собой поделать.