Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ) - Элеонор Бирке. Страница 81

Кто был в сфере нисту-рум, кроме управляющего ею Кирилла Беккета? Все, кого Виола сочла должными быть в ней, а именно: Рэмон и сама Виола, Кристиан Хванч, а еще Генри Смолг, который всего пять минут назад вернулся в Воллдрим вместе с родителями Магдалены, четой Либель. Петр и Елизавета Либель остались внизу. Они сильны, опытны и должны были помочь справиться в Уголке Просвещения остальным. А еще у них были кое-какие шебраки Зеландера. Успели ли они воспользоваться ими во спасение? Надежда была, но обрушение потолка… Кто его устроил? Военные или мечтатели?

Все в сфере знали на что идут, похищая ее из места, находящегося под воинской охраной.

О том, кто есть Виола Крубстерс теперь узнали все пассажиры нисту-рум. Виола — основательница мира Земли, создатель Изнанки! Рэмону открылась эта давняя тайна буквально пару часов назад. Удивился ли он? Нет. Поверил? Частично.

— Кирилл, поторопись, не нужна нам еще одна битва над головами у воллдримцев! — Виола указала рукой вперед, и сквозь рябь сферы Беккет увидел летящие им навстречу вертолеты.

Он прикоснулся к шершавому табло, болтающемуся перед его лицом, сосредоточился, и сфера, исчезнув для всех снаружи, рванула на юг. Вскоре растерянные преследователи растворились в голубизне неба, а детки еще долго обсуждали чудо серой штуковины, ведь о том, что в школе есть летательный аппарат слухи ходили в течение всех столетий, что она существовала.

Сфера неслась с приличной скоростью. Кирилл Беккет управлялся с ней грамотно и тонко. Он, как и многие его предки, частенько работал с ней. Это было что-то вроде семейной обязанности. Кроме него справиться могли бы один-два мечтателя этого мира, но вряд ли так искусно.

Нисту-рум сейчас была огромна, в ней мог бы поместить трехэтажный дом. При желании, она могла сжиматься или растягиваться. Гравитация шебрака позволяла ходить по всей внутренней поверхности. Нисту-рум была подобна вывернутой наизнанку планете; мягкая под ногами, напоминающая болотный, но не влажный мох. В целом, комфортная для пассажиров.

Лишь сфера расширилась в Уголке Просвещения до нужных размеров, в нее вошли пятеро. Точнее ее коснулись пятеро, и они мгновенно оказались внутри.

Оказавшись по ту сторону сферы, Кирилл присел на одну из изогнутых бронзовых скамеек, наклонился; словно тягучую массу схватил мягкую подстилку, потянул ее вверх и промечтал подходящий для себя интерфейс, прилично наклонил скамью. Он создал навигационные экраны, карты, пульты управления, — все, что сам считал необходимым. Что-то исчезало, другое появлялось — процесс полностью был под его контролем. Он мял внутреннюю оболочку сферы, будто тесто, из которого получался то монитор, то клавишные панели, то нечто вроде штурвала. Управлять сферой возможно было в любой ее точке, главное касаться ее оболочки, а способы манипулирования сферой шеб не ограничивались тактикой Кирилла, другие мечтатели могли бы действовать иначе.

— Почему надо было рисковать жизнями ради нашего вылета? Неужели мы не могли появиться в отдаленной точке Воллдрима и промечтать нисту-рум? — высказался Кристиан Хванч.

— Сферу промечтать не сможет никто из живущих на Земле. Принцип ее действия, да и само строение не знаю даже я! — оправдывалась Виола. — А без этой сферы все бессмысленно! Она позволит нам мечтать за пределами Воллдрима. Без нее мы не сможем понять, что именно искал Карл, — на лице Виолы плясало волнение.

Всему причиной стала спешка. Рэмон сказал, что откладывать нельзя! У него имелись веские причины действовать немедленно, делиться которыми он не стал. Увидав, же Хванча в кабинете у Рэмона, Виола обомлела. Ведь тот пропал много дней назад, но, когда она узнала где он побывал… Туман! Он бродил в его густоте. Кристиан сказал — туман не пуст! В нем застывшие в веках мечтатели…

Рэмон твердил, что дело не терпит отлагательств и объяснит не сразу — походу миссии, что конкретно он имеет ввиду. Доверия он заслуживал до крайностей возможного, а «походу миссии» обозначало — расскажет, когда сочтет сие необходимым.

— Фиона, Сессиль, Елизавета и старик Либель… Эта сфера активируется таким большим количеством мечтателей! Кто только это придумал? — спросил Хванч. Он стоял поодаль от мечтателей, опустившись на колени, и смотрел на тающий в лесистой полосе горизонта пик скалы Мирис, на чьем фоне еще минуту назад красовались городские шпили.

— Не мы ее создали, лишь можем использовать, — молвила Виола.

— Я не прощу вам этого, — спокойно сказал Рэмон. Стоя напротив Виолы, он сосредоточенно всматривался в ее лицо.

Все, буквально все, посмотрели на Рэмона. О чем он говорил? Разве он способен кого-то осуждать? К чему относилась эта его фраза?

В мире, в котором родился Рэмон не было понятия страха, но Виола, глядя на него, понимала, что он слишком долго прожил среди людей Земли и теперь почти боялся, но не событий, ведь бессмысленно бояться того, что существует, но не увидеть Сессиль живой. Она осталась в Уголке Просвещения. Успела ли она спастись?

О чудная мечта, неужели из-за земной женщины, из-за Сессиль Фиганро, в нем пробуждаются давно убитые чувства? Несмотря на заявление Рэмона, Виола мимолетом обрадовалась его словам:

— Рэмон… — позвала она.

— Молчите, — ответил зеландериец.

— Я не…

— Замолчите! — он шагнул к Виоле, но прошествовал мимо.

Виола проводила управителя Школы Мечтателей взглядом и склонила голову. Она уже понимала, что, помимо Сессиль, он никогда не простит ей…

Толком спланировать похищение сферы не удалось… Рэмон и сам предвидел риски, но явно не желал жертвовать любимой женщиной, которую выбрала на участие в этом мероприятии сама Виола. Сессиль, как и еще одна мечтательница Изнанки — Фиона, наилучшим образом подготовились к мечтам Воллдрима. Они научились концентрироваться на мечтах, доверить это дело стоило именно им.

Из-за срочности Виола даже не успела озаботиться чистотой собственной одежды. Блуза и юбка в пол, выпачканные в Воллдриме; утерявшие стойкость волнистые кружева на манжетах… Честно говоря, она забыла обо всем этом. Однако забыть намерение Рэмона не прощать ее, она и не пыталась. Она понимала, что его обвинения — это эмоции: она не больше и не меньше их всех причастна к бойне в Уголке Просвещения. В любом случае новая глыба вины за чью-то потерянную жизнь покажется снежинкой, опустившейся на айсберг, для того, кто оказался закован в его ледяных тисках. Давление груза вины за сотни других, закончившихся или застывших меж смертью и забвением жизнях, итак вскоре раздавит ее.

Архив Карла хранился в Тубио, и Виола перечитывала его рукописи десятки раз. Но почему несколько важных тетрадей, в особенности одну, в которой Карл описывал свои путешествия по миру Земли он доверил Беккетам? Почему он велел скрыть часть архива от нее? Сами Беккеты не пытались расшифровать записи Карла, да и не смогли бы, но Виола поняла — Карл кое-о-чем догадывался. Он искал ответы на одни вопросы, но ненароком нашел ответ на важнейший вопрос своей жизни: Кто такой сам Карл Крубстерс?

Фоландец Карл, когда-то молодой супруг Виолы, решил сотни лет назад помочь любимой пережить отчаяние страшной ошибки. Пять сотен лет и непрестанная поддержка изъятия памяти. О! Наверное, он довел сей навык практически до совершенства. Виола позабыла о трагических событиях. Он изъял память и самому себе. Однако подобная шеба слишком сложна, и потому он вспомнил раньше. Новые факты делали очевидной причину утайки архива. Карл удалял намеки на прошлое, прятал подсказки… К сожалению, за всеми этими действиями неминуемо ширился обман, он становилось невозможно большим. Несмотря на взятие ответственности за вранье Карлом на себя, Виола получила сокрушающую ее скорбь не только за жизни множества людей, но и за легенду, рожденную Карлом. А еще за Брегантину, ведь и ей промыли мозги, заменили годы жизни на те, которые никогда не случались. Впрочем, не годы — столетия жизни, которых она не переживала. Простит ли она Виолу и Карла? Какая теперь разница? В сравнении с прочим — это пустяк.