Перекресток - Хомяков Петр Михайлович. Страница 9

Однако сама уродливая российская жизнь конца истёкшего века толкала такие натуры к поиску более радикальных путей в жизни. Прямо как у Гейне:

Через своих друзей по спорту Вадим стал скином. А потом из скиновских рядов перешёл в ряды более конструктивных студенческих группировок националистического толка. Разумеется, сравнительно богатенький, связанный с криминалитетом, подчёркнуто деполитизированный, и, в сущности, дремуче некультурный Ваня не мог вызвать у Вадима особой симпатии.

Да и успех у девушек легендарного демонического Ивана, успех, начало которому положила ставшая достоянием всего института любовная драма с «графиней Бродовской», задевал таких людей, как Вадим. Если смотреть с точки зрения нормального здорового самца, то корявый, неувязный, лишённый какой бы то ни было внешней привлекательности Ваня, своим аномальным успехом у девушек должен был прямо-таки оскорблять.

И всё же после трагедии со Светланой у Вадима возобладали эмоции честного искреннего русского человека, который не играет в национализм, а убеждён в своих идеалах. «Наших бьют», – такой была доминирующая оценка Вадима в этой ситуации. Острое сочувствие к Ване, жалость к девушке, новая дополнительная порция ненависти к чужакам, топчущим родную землю, все это разом всколыхнулось в душе, когда Вадим увидел бредущего навстречу Ивана. Вероятно, какая-то искра пробежала между ними. Взгляд Вани стал осмысленным. Он подошёл, и Вадим заговорил с ним как старый знакомый. Впрочем, особого разговора не было.

– Пойдём с нами бить чёрных, – просто сказал Вадим.

– Пойдём, – ответил Ваня.

Традиционный погром оккупированного азербайджанцами рынка на юго-западной окраине Москвы в день рождения Гитлера, скины в этом году начали, можно сказать, шаблонно. Единственным следствием уроков прошлых опытов подобного рода, была ещё большая численность нападающих и большая внезапность. Часть бойцов сосредоточилась на рынке загодя. При этом засадной отряд был одет скромненько.

Погром проходил по заведённому сценарию. Били чёрных спекулянтов, опрокидывали лотки, раздавали продукты и вещи пробирающимся мимо пенсионерам. Особый кураж погромщикам придавало то, что, вопреки ожиданиям и предупреждениям, милиции кругом не было.

Ваня никогда не испытывал такого. Ему казалось, он летит над землёй. Как инженер, он даже мог оценить, что плывёт над поверхностью на высоте трёх-пяти сантиметров. Вернее, он не плыл, он летел, слегка переступая ногами. Ещё одной странностью было ощущение какого-то почти нестерпимого жара, истекавшего от лица. Казалось, лицо пылает, и хотелось окунуть его в холодную воду.

Впрочем, это не мешало ощущать Ване звенящий восторг. Он готов был лететь и лететь вот так бесконечно. Кусок арматуры в руках жил как бы своей жизнью. Он опускался на ненавистные небритые человекообразные (так виделись они Ване) чёрные морды, на руки, плечи, а иногда ловко подсекали ноги.

Света, Светочка, мой светлячок… Тебя не вернуть, но это, это… тризна. Да, тризна, так сказал Вадим. Спасибо ему за это счастье. Счастье возмездия.

Что-то вдруг переменилось вокруг. Неподвижные вроде бы враги перестали быть жертвами. Они зашевелились все энергичней, их палки замелькали вокруг. Кто-то из своих упал.

«Вперёд!», – услышал Ваня крик Вадима и бросился вместе с ним в боковой проход, прорвавшись сквозь цепочку возникших на пути чёрных. Рядом мелькнул худой светловолосый парень

Сзади что-то хлопнуло.

Алекс, всё же остался после лекции с профессором.

– Что вы всё-таки посоветуете нам на завтра, – спросил он.

Профессор смотрел на Алекса устало и насмешливо.

– Командир полка, где я имел честь служить, говорил нам: «Товарищи офицеры, ищите инженерное решение, раком личный состав вы всегда успеете поставить».

Алекс радостно засмеялся.

– И всё же, спросил он, что конкретно вы посоветуете нам во исполнение этих инженерных решений.

– Дружище, президент поставил задачу искоренить русских националистов. Завтра вас ждёт провокация и засада. Вам сначала дадут разгуляться, а потом навалятся, будут стремиться захватить как можно больше, и с поличным. Потом устроят показательное судилище. Среди ментов будет много азеров и других кавказоидов. Благо, их в Москве сейчас полно. Ментовское место покупается за 10 тысяч баксов.

– Сейчас дороже, – заметил Алекс.

– Да не в этом суть, что за манера перебивать старших, тем более что сам задал вопрос. Так потрудись услышать ответ. Итак, ментам будут помогать прикормленные евреями «антифашисты» из ваших же переродившихся скинов. Не думай, что я имею некую эксклюзивную информацию на этот счёт. Просто все очень ясно просчитывается. Тем более, если учесть профессиональный менталитет этого посредственного жандарма в президентском кресле.

В данной ситуации постарайся не зарываться. Выдели для себя нескольких ребят, которых ты бы хотел спасти. И не давай зарываться им тоже. Держи их по возможности около себя. Создайте побольше толчеи из тех, кого будете обрабатывать. Они потом невольно задержат тех, кто придёт вас хватать.

Рожу свою не подставляй. Ваши противники знают, где будет акция и наверняка понаставили там скрытых телекамер. Когда начнётся акция, лучше одень маску. Вообще-то всем следовало бы их надеть, но у вас же ничего не продумано… Впрочем, ладно.

Ну и, наконец, о техсредствах. Захвати дымовых шашек. Желательно слезоточивых. Я знаю, они у тебя есть. Когда станете рвать когти, киньте их позади, чтобы отсечь преследователей.

А уж там, да поможет вам наш Белый Бог. Если выберетесь, 21-го устроим разбор полётов на лекции. Ведь это, кажется, будет лекционный день.

Дурак, старый дурак! Зачем меня понесло сюда спасать этих молодых идиотов. Так думал профессор, замазывая грязью номера свой машины. За углом слышался шум начинающегося погрома. Мотор ровно урчал. Пора… Профессор сел за руль и выехал на широкую Профсоюзную улицу. Он делал вид, что пытается припарковаться из второго ряда. Но почти не двигался. Сзади раздражённо сигналили. Вдруг на тротуаре появилась милиция. Они перекрывали путь и к входу в метро и в проулок, ведущий к Битцевскому парку.

Собственно на тротуаре, вдоль дороги, их не было. Возможно, не успели развернуться здесь, а возможно просто выманивают наших ребят. Те выскочат на тротуар. И не смогут перебежать улицу с плотным движением и высоким разделительным барьером. Тут– то их и возьмут в клещи с двух сторон, а сзади будут теснить напирающие преследователи, до времени спрятавшиеся в засаде.

Ага, вот начали выдвигаться и некие автобусы, туда будут заталкивать задержанных. Сейчас менты заорут, чтобы я двигался отсюда. А может, и обратят внимание на мои грязные номера. Ну, мальчишки, родные, милые, глупые… Скорее… Мой Белый Бог, тебе трудно вмешиваться в мелочи. Но трудно – не значит невозможно. Отец наш, помоги своим детям… Помоги… Мы выполним Твою волю… Ты же все можешь… Я знаю, я верю…

Из дверей магазина, чёрным ходом открывающегося на рыночные зады вывалился Алекс с заляпанной то ли грязью, то ли гримом физиономией. За ним – полутяж и ещё какой-то невысокий паренёк с безумными глазами в несуразно надетой куртке.

– Алекс, сюда, – заорал профессор, перекрывая уличный гул и открывая правую дверь. Алекс, Вадим и неувязный парень кинулись к машине. Ментяшки шевельнулись навстречу. Но, вероятно, рано было сжимать клещи. А может, это профессору показалось. И их просто не заметили. Ребята ввалились в салон.

Левый поворот… Аккуратно, аккуратно… Сзади загудели… Ничего, я ничего не нарушаю… А теперь вперёд. Чему там нас учили гонщики из «Мастер-пилота». Мотор взревел. Машина пронеслась на мигающий зелёный свет и рванула вперёд. Полицейская цепь осталась позади.