Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил. Страница 52

Я, кстати, это слышу уже третью неделю, с тех пор как в классе появилось ощутимое количество Воинов. И начались эти уроки. А всё пока глухо. Мало кто выразил свои восторги от открытия узла. Впрочем, я приоткрыл глаза и бросил взгляд на Виликор. Кто знает, какой по счёту узел на самом деле открывает девушка? Впрочем, неважно. Я уже смирился с недостижимостью положения старшего в классе. А сейчас есть проблема серьёзней. Объяснения учителя совсем не внушали надежду на победу в предстоящей драке. Тогрим только руками разводил и клялся, мол первый раз слышит, что Бравур имеет вторую звезду. О таком даже слухов не ходило. Мне только от этого не легче.

Вряд ли меня хотели просто запугать. Скорее я поверю, что раздосадованный поражением снежинка выдал секрет. Если предположить худшее, что босс снежинок не только открыл узлы, но и освоил техники, то у меня, вообще, нет шансов. Он сможет в бою превзойти меня в скорости и силе. Да мне хватит даже одних Лезвий. Это все равно, что выйти с голыми руками против меча. Кадор прав. Никакой запас сил не поможет, если я потрачу Покров на удар кулаком, а затем получу Лезвие в грудь, не в силах ответить. Это мечи под запретом.

Мне нужна сила. Даже одна выученная техника повысит мои шансы. Закалка, запас сил и Лезвие. Вполне хватит для сражения вничью. И осторожность. А уж если удастся удачно подловить противника на Лезвие! Эх! Мне лишь нужна одна, может быть, две недели спокойствия и у нас, всех приехавших из нулевого, появится шанс. Всё оставшееся время уроков я осваивал ещё одну грань боевой медитации. Умение слушать то, что говорит учитель и прокачивать силу через узел в руке. Или делать то же самое во время бега. А стоило только Шамору с довольной улыбкой повернуться к нам спиной, как я приступил к исполнению плана.

— Зимион.

— Ну?

— У меня просьба. Ты должен быстро добраться до Тогрима и передать мою просьбу тянуть время. Пусть отговаривается чем хочет, хоть моей трусостью. Но драку с главной снежинкой нужно оттянуть как можно дальше. Ты сам слышал — я никак против второй звезды не тяну. Мне нужно время, нужен хоть один узел. Сделаешь?

— Хорошо, босс. Как скажешь, босс. Уже бегу, босс.

Зимион криво улыбнулся, а я сморщился. Не нужно иметь много ума, чтобы понять — он обиделся.

— Слушай. Мы же вроде хорошие парни, а вот те, напротив, злыдни. Так почему они называют себя братьями, а мы продолжаем считаться шайкой? У меня от слова босс сводит зубы. Тогрим тоже кричал про братство. И считаться первым среди братьев я совсем не против.

— И каким по счёту братом буду я?

— Ринг покажет. Намнёшь Тогриму бока?

Я ухмылялся, Зимион обдумал мои слова и тоже улыбнулся. У меня полегчало на сердце. Как много зависит от простых слов и смысла, что они таят в себе. Этот снежинка очень умён.

— И чтобы совсем не было обид. Я могу и сам пойти, но не хочу терять даже минуты возвышения. Это сейчас похоже на гонку с Монстром. Успею ли я добежать до спасительной стены или нет.

— Ладно, ладно. Я всё понял, первый брат. Без обид. Пойду, обрадую Тогрима, что ему нужно вертеться как ящерице на раскалённом песке.

Я проводил его взглядом и опустился на камни там же, где и стоял. Как был — пропотевший после бега и сражения с Виликор. Сегодня Шамор зверствовал. Хотя время очередной схватки всех против всех не пришло. Но он всё равно устроил что-то очень похожее, сводя нас в схватках, перемежающихся восхвалением Ордена и швырянием друг в друга камней, теми, кто не стоял на ринге. Смысл? Он и так отлично знал наши возможности и мог сам распределить очки. Уж лучше бы лишние минуты потратили на технику. Ладно, пустое.

***

Такого поглощающего меня волнения и предвкушения я не испытывал уже давно. Пожалуй, со времён создания кинжала. Я снял с пояса мешающий меч и положил его на колени. Провёл по ножнам кончиками пальцев, вслушиваясь в прохладу шероховатой кожи. Вытащил клинок. Теперь кожу холодил когда-то гладкий, с полустертыми следами сотни ударов, металл.

Не то. Совсем не то. Я в раздражении вернул лезвие в ножны. Жаль, что учитель Шамор приказал нам не расставаться с имперскими мечами, но не снял запрет на личное оружие. Я не чувствовал в этом чужом, уставшем, прошедшем десятки, а, возможно, и сотни рук, куске металла главного. Теплоты. И с этим нужно что-то делать. Но не сейчас.

Я поднял голову и оглядел двор нашей бурсы. Последний шум из мужской спальни стих уже минут десять назад. Никто из идущих к небу не жалуется на бессонницу после уроков Шамора. Пора. Я достал из кармана фиал. Скрипнула пробка и единственный глоток обжёг горло. Стеклянный пузырёк я завернул в клочок ткани. Навершием меча сверху. Звон и хруст показался мне оглушительными. Но ни одна из дверей не открылась, и никто не выглянул узнать, что за шум ночью во дворе. Мелкое крошево вытряхнул в загодя вырытую ямку. Сверху раскрошил пальцами пробку. Плохо, что слой песка так тонок. Но его хватает бесследно скрыть все следы. У зелья час отсрочки. Нужно торопиться.

***

В животе рос горячий шар. Зелье начало действовать. Главное я успел. Плохой выбор — позволить бесплатной заёмной силе бесцельно блуждать по телу. У меня сейчас есть четыре техники, каждая для своего освоения требует по одному строго определённому узлу. Их я и буду открывать. Сколько смогу.

Что бы ни было написано в наставлении «Развития Духа» о естественном ходе пробуждения узлов с нейтральным оттенком силы, но у меня перед глазами есть живое опровержение этого пути. Половина класса, имея открытые узлы, не могла выучить технику, что досталась им за очки возвышения. Узел не соответствовал. Не зря старик Кадор учит нас открывать строго определённый.

Поэтому я изо всех сил старался направить поток силы только по нужному мне меридиану. Именно тому, вокруг которого заботливо сплёл из нитей сгущённой силы оплётку. И следил, чтобы она не впитывалась во все узлы, что встречались у неё на пути. Первый час дело ладилось. Горячий шар в животе безостановочной тонкой струйкой энергии наполнял средоточие. В нём я щедро её зачерпывал и словно выплёскивал в направлении Та-Ча левой руки, всё увеличивая и увеличивая порции. Но жар от зелья становился всё сильнее и вместе с этим рос ручей прибывающей силы. Её прибывало больше, чем я мог вместить в меридиан, даже начав вливать непрерывной струёй. Это действительно оказалось трудно, но я приноровился.

Мне пришлось разделить внимание между двумя меридианами и потоками силы. Это было ожидаемо. И сложно. Затем тремя. Неприятно. Здесь я не успел подготовить оплётку. Да и вообще, еле успевал провожать внутренним взглядом путь следования энергии. И толкал очередную порцию, едва понимал, что узел почти поглотил предыдущую. Сосредоточенности контролировать три струи не оставалось. Четвёртый путь. Я чувствовал, как по лицу течёт пот, заливая и разъедая закрытые глаза. Средоточие переполняла энергия, его цвет становился всё ярче. Оно раздувалось как бурдюк, причиняя боль. Но я не хотел пускать дело на самотёк, хоть и едва успевал даже с четырьмя узлами. А потому — терпел. Полностью отдался работе. Держать два ручейка. Толкнуть силу сюда. Теперь сюда. Проследить путь, не позволяя бесполезно исчезать в теле за пределами меридиана. Но без оплётки, отвлекаясь на так много действий, результат вышел сомнительный. Не дать задержаться энергии в неподходящем узле, подтолкнув мысленным усилием. Остановить в нужном. Дождаться пока слабо сияющая точка начнет впитывать её. Повторить.

Неожиданное распухание Та-Ча сбило меня с ритма работы. Узел внезапно из бледной искорки стал яркой звёздочкой, размером сравнившись с зёрнышком. Я потерял контроль над энергией, не сдерживаемая, она разлилась по всей длине меридианов, обволакивая все встречаемые узлы и впитываясь в те, что обладали первичной, нейтральной принадлежностью к силе. И бесполезно рассеиваясь в теле, бесследно исчезая в моём зрении там, где не было сдерживающей оплётки.

Несколько вздохов заняло у меня усмирение своевольной энергии. Дальнейшие действия я тоже спланировал. Освободившееся внимание бросил на другой узел, а в меридиан левой руки просто посылал непрерывный поток энергии. Уже совершенно не заботясь о том, какой узел там раскроется.