Футбольная горячка - Хорнби Ник. Страница 25
Через семь месяцев после того, как нашего Брейди похитил «Ювентус», моя девушка ушла к другому – настоящий удар в середине первого унылого постлайамского сезона. И хотя я прекрасно понимал, какая потеря болезненнее – уход Брейди расстроил и опечалил, но, слава богу, не вызвал бессонницы, приступов тошноты и безутешной горечи двадцатитрехлетнего сердца, – он и девушка странным образом соединились в моем сознании. Они оба – и Лайам и Утраченная любовь – еще долго не давали мне покоя, лет пять или шесть, так что неудивительно, что один призрак растворился в другом. После ухода Брейди «Арсенал» перепробовал несколько центральных полузащитников – одни казались лучше, другие хуже, – но все они были обречены, поскольку не могли сравниться с тем, кого вознамерились заменить: между 1980 и 1986 годами в середине поля играли Талбот, Рикс, Холлинс, Прайс, Гэттинг, Питер Николас, Робсон, Петрович, Чарли Николас, Дэвис, Уильяме и даже центр-форвард Пол Маринер.
И у меня в следующие четыре-пять лет была целая серия связей – то серьезнее, то легкомысленнее, – так что, видите сами, параллели можно продолжать до бесконечности. А слухи о возвращении Брейди (за восемь лет он сыграл в четырех клубах Италии, и перед каждым новым переходом английские таблоиды разражались жестокими историями о том, что «Арсенал» был на грани подписания с ним нового контракта) стали приобретать характер шаманства. Я сознаю, что приступы жестокой, изматывающей депрессии, накатывавшей на меня в начале и середине восьмидесятых годов, стали следствием не только потери Лай-ама и Утраченной любви. Их вызывало нечто такое, что гораздо труднее понять и что жило во мне намного дольше, чем эти два безупречных человека. Но в периоды удручающего уныния я вспоминал моменты, когда был счастлив, энергичен, удовлетворен и полон оптимизма, а девушка и Брейди были неотъемлемой частью той жизни. Таким меня сделали не только эти двое, но они постоянно присутствовали в былые благословенные времена, и этого оказалось достаточно, чтобы превратить две мои любовные связи в два столпа прежней, счастливой эры.
Через пять или шесть лет после своего ухода Брейди приехал домой, чтобы сыграть за «Арсенал» во встрече в честь Пэта Дженнингса. Странный получился вечер. Мы нуждались в Лайаме, как никогда (график удач команды в тот период очень напоминал букву "U"). Я очень волновался, но не так, как обычно перед большой игрой – скорее испытывал волнение былого воздыхателя перед неизбежно болезненным, но долгожданным воссоединением. И наверное, надеялся, что восторженный прием и слезы на глазах болельщиков тронут его сердце и он поймет: мы без него и он без нас лишились своей целостности. Но ничего подобного не произошло. Брейди отыграл матч, помахал нам рукой, а утром улетел в Италию. И в следующий раз мы увидели его в майке «ВестХэма» – он пробил мимо нашего вратаря Джона Лукича с самой кромки штрафной.
Нам так и не удалось подобрать ему настоящую замену, но мы нашли несколько человек, обладавших различными достоинствами. Потребовалось немало лет, прежде чем я понял, что этот способ побороть горечь утраты ничем не хуже других.
Арсеналофобия
Всем знакома песня, которую миллуолские фанаты распевают на мотив «Sailing»: «Никто нас не любит, никто нас не любит, никто нас не любит, а нам плевать!» Но мне всегда казалось, что текст слишком мелодраматичен. И если кому и петь такую песню, то болельщикам «Арсенала».
Фаны «Арсенала» от мала до велика прекрасно знают, что их никто не любит, и каждодневно выслушивают проявления этой нелюбви. Напичканный всяческой прессой болельщик – тот, кто читает спортивные разделы газет и журналов, специальные футбольные издания и смотрит телевизор все время, пока он включен, – два-три раза в неделю натыкается на пренебрежительные отзывы об «Арсенале» (примерно столько же в эфире звучит какая-нибудь песня Леннона или Маккартни). Я только что закончил смотреть «Saint and Greavsie» и слышал, как Джимми Гривз от имени «восхищенных масс» поблагодарил тренера «Рексхэма» за победу над нами в кубковой игре. На обложку валяющегося повсюду журнала броско вынесено: «За что не любят „Арсенал“?» А на прошлой неделе в центральной газете появилась статья, в которой игроков «Арсенала» корили за отсутствие артистизма, причем среди других – восемнадцатилетнего парня, который еще ни разу не сыграл за первый состав.
Мы занудные, нам слишком везет, мы подлые, мы наглые, мы зажравшиеся, мы коварные – и все это, как я понимаю, аж с тридцатых годов. Именно тогда великий Герберт Чэпмен ввел дополнительного защитника и изменил приемы игры, а «Арсенал» заработал репутацию безрезультативной, неэффектной команды. Но во все времена «Арсенал» – и в частности, в 1971 году, когда он добился двойной победы, – использовал угрожающе-умелую защиту как трамплин для успеха (тринадцать игр в тот год в рамках Лиги закончились со счетом 0:0 или 1:0, и справедливости ради надо признать, что они в самом деле казались отнюдь не красивыми). У меня сложилось впечатление, что "Везучий «Арсенал» родился из "Занудного «Арсенала»: шестьдесят лет побед 1:0 – серьезный срок испытания легковерия и терпения болельщиков противника.
А «Вест Хэм», как и «Тоттенхэм», напротив, знаменит своей поэтичностью, вкусом и приверженностью легкому футболу (на общепринятом жаргоне «прогрессивному» – слово, которое болельщики моего возраста связывают с группами «Эмерсон, Лейк энд Палмер» и «Кинг Кримсон»). Всем по душе Питере и Мур, Хёрст и Брукинг и «Академия» «Вест Хэма». Точно так же все испытывают неприязнь и отвращение к Стори, Талботу и Адамсу и ко всей манере и принципам игры «Арсенала». Не важно, что «молотков» чаще всего представляют безумно озирающийся Мартин Аллен и звероподобный Джулиан Дике, а «Сперз» – Ван Ден Хаув, Фенуик и Эдинбур. Не важно, что одаренный Мерсон и ослепительный Лимпар играют за «Арсенал». Не важно, что в 1989 и 1992 годах мы забили больше голов, чем любая другая команда первого дивизиона. «Молотки» и «Лиллиуайтс» – Хранители огня и Избравшие верный путь. А мы – «канониры» и «вестготы» с двойняшками в полузащите – царем Иродом и шерифом Ноттингемским, которые только и делают, что поднимают руки, пытаясь доказать, что противник в офсайде.
«ВестХэм» – соперник «Арсенала» в финале Кубка 1980 года – в тот сезон находился во втором дивизионе и, благодаря своему более низкому положению, заслужил еще больше слюней. Ко всеобщему восторгу, «Арсенал» проиграл. Сент Тревор Английский забил всего один мяч и поразил пресловутого монстра, гунны оказались отброшенными, и дети могли спокойно спать в своих колыбельках. Что же оставалось нам, болельщикам «Арсенала», которых всю жизнь сравнивали со злодеями? Ничего. Кроме обид и стоицизма.
Запомнились из той игры только забитый головой гол Брукинга и вселяющая ужас профессиональная подножка Уилли Янга – таким образом он остановил самого молодого в финале Кубка Пола Аллена, готового забить на редкость замысловатый и романтический мяч из когда-либо виденных на «Уэмбли». Я стоял на террасе среди притихших арсенальцев, и нас оглушали вопли болельщиков «Вест Хэма» и нейтральных зрителей. А я испытывал содрогание от цинизма Янга.
Тем же вечером, просматривая по телевизору запись встречи, я неожиданно понял, что даже доволен его поступком. Не потому что Аллен не сумел увеличить счет (игра была сделана, мы продули, и все это не имело никакого значения), а из-за комической гротескности ситуации, отвечавшей антиарсеналь-ским настроениям. Кто еще, как не защитник-монстр из «Арсенала», мог завалить семнадцатилетнего члена «Академии»? Точно не помню, то ли Мотсон, то ли Дэвис – кто-то из них – непомерно возмущался на этот счет. А мне обрыдло слушать, как хорошие парни вызвали на бой плохих, и его праведность показалась провокационной. Вроде того, как в 1976 году Билл Гранди прокрутил по телевидению клип «Секс пистолз», а потом сам же ужасался их поведению. Получается так, что «Арсенал» – это сборище первых истинных панк-рокеров: наши центральные полузащитники задолго до Джонни Роттена начали удовлетворять потребности зрителя в безобидной пантомиме всяческих недозволенностей.