Небесные Грешники (ЛП) - Джуэл Белла. Страница 13

Он резко сделал шаг вперед, наклонился и поднял меня за плечи так, что я очень тесно прислонилась к нему. Между нами возник сильный накал эмоций и это истязало меня, разрывая сердце, в голове стоял шум. Ненавижу свое желание! Но мне так было хорошо от того, что он рядом. Я любила и одновременно презирала все, что происходит.

— Что это значит, черт возьми? Я никогда не целовал тебя?

— Это значит настолько много, что тебе уже не изменить того, что случилось. Что сделано, то сделано.

— Не изменить того, что было, но могу изменить то, что есть.

Спайк внезапно склонился ко мне, и я даже не успела возразить, как ощутила его губы на своих губах. Я вздрогнула, тихий стон сорвался с губ. Внутри все вспыхнуло, и теплая волна стремительно побежала по венам. Поцелуй Спайка все больше наполнялся чувственной страстью, от которой меня пробивала мелкая дрожь. Эти нежные чувственные губы… Спайк все сильнее прижимал меня к своему крепкому телу. Я, словно безвольная кукла, не могла пошевелиться. Мои руки беспомощно повисли вдоль тела. Его язык встретился с моим и в голове взорвались тысячи огней. Казалось, что на меня падают звезды. Внезапно мои руки вернулись к жизни, я запустила пальцы в волосы Спайка, притянув его ближе. Я жадно целовала его, наши языки сплетались, словно в голодном и диком танце. Под звуки тяжелого дыхания Спайка, я почувствовала его руку на нижней части своей спины. Он сжимал меня так крепко, что я могла ощущать его затвердевшую плоть. Отпустив волосы, я прикоснулась к его спине, постепенно продвигаясь под футболку, чтобы дотронуться до его разгоряченной и упругой кожи. Когда мои пальцы неторопливо скользили вверх, пытаясь почувствовать каждый сантиметр его мужественного тела, мышцы Спайка судорожно сокращались.

Спайк оторвался от моих губ, и я отшатнулась назад. Он лихорадочно отставил меня в сторону с глазами, полными недоумения. Он так тяжело дышал, что его грудь заметно вздымалась и опускалась вниз. Раздосадованный взгляд, словно только что он совершил огромную ошибку.

Я робко прижала пальцы к опухшим губам. Неужели это случилось? Спайк только что… поцеловал меня? Боже, меня еще никогда так не целовали. Ни разу. Это был поцелуй неистовой страсти. Настоящий, бесподобный, сокрушительный, обжигающий душу… Но больше всего этот поцелуй сбивал с толку. Что это все значит? Спайк сжал кулаки, ярость перемешалась с похотью.

 — Теперь мы квиты. Садись, поехали, — фыркнул он.

Он поцеловал меня только из-за этого? В душе все оборвалось. Мир остановился и глубокое разочарование кольнуло в груди.

— Я не хочу с тобой ехать, — прошептала я.

— Немедленно садись на мотоцикл, черт возьми, или я надеру тебе задницу, Сиара, — приказал Спайк ледяным голосом.

Я попыталась сделать шаг вперед, но кроме очередного приступа боли в ноге у меня ничего не вышло.

Недовольно бурча себе под нос, Спайк подошел ко мне. Я ожидала, что он будет волочить меня вперед, причиняя еще больше боли, но вместо этого он взял меня на руки так аккуратно и нежно, поднес к мотоциклу и усадил.

Я осмотрела свой внешний вид – по уши в грязи. Спайк дал мне шлем, и я дрожащими руками опустила его на голову. Затем Спайк пошел к моей машине, закрыл ее на замок, и тоже сел на мотоцикл. Не желая спорить, я обхватила его за талию, мы помчались по ночной дороге, и, без всякий сомнений, единогласно пребывали в полном смятении.

Когда мы подъехали к моему дому, я быстро слезла с мотоцикла. К этому времени я уже достаточно сильно хромала, но все мои мысли были лишь о том, что творится у меня на душе.

К моему удивлению, Спайк тоже спешился. Какой ему смысл находиться здесь со мной? Не понимаю, зачем он делает вид, что ему есть какое-то дело. Мы оба знаем, что он совсем не хочет здесь находиться. Мне не нужна его жалость в память о моей сестре, которая хотела бы, чтобы он обо мне позаботился. Не хочу быть предметом чьей-либо благотворительности, особенно тех, кто вынужден мне помогать лишь из чувства вины.

— Я должен осмотреть твою ногу.

 На мгновение я прервала свое ковыляние к двери и повернулась.

— Зачем?

Спайк направился ко мне.

— Потому что из-за меня закончился бензин. Перед уходом я должен убедиться, что с тобой все в порядке. И не спорь, Сиара. Я не изменю своего решения.

Я открыла рот, собираясь возразить, но тут же замолчала. Его устрашающий вид говорил о том, что он однозначно будет стоять на своем. Глубоко вздохнув, я покорно поковыляла домой.

Я открыла замок и вошла внутрь. Спайк следовал прямо за мной. Я вошла в кухню, отчаянно заторопилась приготовить что-нибудь горячее и найти обезболивающее. Шаги Спайка умолкли. Я повернулась и увидела, что он рассматривает нашу с  Шейенн фотографию. Снимок был сделан уже после их свадьбы. Кажется, это была одна из годовщин их бракосочетания. Без всяких сомнений, это был самый тяжелый день в моей жизни. Смотреть как человек, который похитил твое сердце, празднует свою любовь с другой женщиной – это то, что просто невозможно пережить. Но я все вынесла. Ради нее.

— Я помню тот день… — сказал Спайк поникшим голосом.

— Да, я тоже, — еле вымолвила я.

Мы посмотрели друг на друга, но я сразу же сбежала выключить закипевшую воду.

— Тебе нужно сесть, и я осмотрю ногу.

— Все в порядке, это…

— Я сказал, сядь! — рявкнул Спайк.

Я повернулась и пристально посмотрела на него. Глаза сужены, вызывающий взгляд словно провоцировал спор.

— Я должна принять душ и…

— Сядь. Немедленно.

Недовольно фыркнув, я прошла по комнате и села. Спайк опустился на колени, взял мою ногу и снял обувь. Подняв ногу вверх, внимательно осмотрел. Палец заметно опух и посинел. Великолепно! Как раз то, что нужно сейчас. Только этого мне не хватало – идти на больничный.

— Внешне похоже на перелом, или, как минимум сильный ушиб. Тебе нужно отлежаться несколько дней.

— Ты серьезно? — запричитала я. — Мне нужно работать!

— Что ж, значит, не будешь пока работать.

И тут я расплакалась. Выглядит глупо, но я не смогла сдержаться. Слезы градом текли по щекам. Ну почему это все происходит со мной?

— Черт, — буркнул Спайк. — Только не плачь.

— Ты можешь просто уйти? — проскулила я сквозь слезы. — Просто уйди и оставь меня в покое!

— Эй, посмотри на меня, — нервно сказал Спайк.

Я продолжала смотреть вниз.

— Сейчас же, Котик Том! Когда я услышала это прозвище из его уст, меня словно ударили в живот. Прошло столько времени… все накопленные эмоции объединились и готовы были вылиться через край, но я все-таки нашла в себе силы поднять глаза и посмотрела на него. 

— Возможно, я плохой человек, но я не конченный урод, чтобы оставить девушку, которая пострадала по моей вине. А также, я никогда не позволю девушке сводить концы с концами из-за моих действий. Скажешь, сколько ты потеряла в зарплате за эти дни, и я верну тебе деньги.

— Я не буду этого делать, Спайк.

— У тебя нет выбора. Назови сумму либо я сам решу.

— Нет.

— Ну, хорошо. — Спайк вытащил из кармана бумажник, достал наличные и протянул мне. — Этого должно хватить.

В изумлении я уставилась на свои руки, полные купюр.

— Для одной недели — это слишком много.

— Нужно серьезно поговорить с Джо насчет того, сколько он платит девушкам, — пробубнил Спайк себе под нос, затем снова обратился ко мне. — Именно я разнес этот бар, и первый шаг был от меня. Это не ты виновата, и не должна страдать. Бери. Не спорь. А дальше каждый пойдет своей дорогой.

— Мы когда-нибудь сможем вновь стать друзьями, Спайк?

Он прищурился и стал серьезным.

— Не стоит принимать доброту за дружбу. Я это делаю потому, что совершил проступок тогда, в баре. Ничего больше. Ты никогда не сможешь быть кем-то большим, чем просто знакомая, Сиара.

Черт, а вот это уже ранит до самой глубины. К таким словам я не была готова и все, что могла сделать, чтобы скрыть боль – это разозлиться.

 — Уходи, Спайк, — прошипел я. — Мне не нужна твоя гребанная жалость. Я много лет жила без твоей, так называемой, доброты. И еще проживу. Если ты не можешь быть мне хотя бы другом, тогда сделай одолжение, проваливай из моей жизни. Мне не следовало доверять тебе. А также тратить годы своей жизни в мечтах о том, кто этого не достоин. С меня хватит, Спайк. Я больше не буду пытаться тебя исправить. Ты прав, в тебе не осталось ничего светлого. Абсолютно ничего.