Прости меня луна (СИ) - Абалова Татьяна. Страница 29

— Я благодарен леди Сержи за то, что она позволила моим детям стать настоящими людьми. Она оплатила учебу в королевском университете. Не смотрите, что сестры сейчас в таком состоянии, когда-то они были чудо как хороши собой. Сыновья зовут меня назад в город, но как я брошу замок? Леди нуждаются во мне. Как только я услышал об их бедственном положении, сразу же поспешил сюда. Я вдовец и пробуду рядом с наследницами рода Багуш-Пальских столько, сколько потребуется. Они хотя бы не помрут от голода. Господин, вы не хотели бы присоединиться к нашей скромной трапезе?

Ветру не за что было зацепиться. Он так и не выяснил, кого родила несчастная жена охотника: мальчика или девочку.

«Да и в ребенке ли вообще дело? Может, Зло нашло иной путь возвращения в мир?»

Родители Ветра недоумевали: чем привлекло его давнее разграбление могилы? Почему он с таким упорством ищет свидетелей рождения дитя? Что в этом ребенке такого странного, кроме места его появления на свет? Не понимали, но не останавливали: если их мальчик упорствует, значит, это важно. Рано или поздно он им откроется.

Терпение и вера всегда вознаграждаются.

Признание сына их ошеломило. Он — маг.

— Как? Когда? — мать едва не плакала. Она не могла пропустить, почувствовала бы, показала знающим людям.

— Совсем недавно. Все началось неожиданно. Я просто открыл глаза…

Никогда в их роду не было одаренных магией, а если семья и пользовалась какими-либо артефактами, то только теми, что как уникальная редкость передавались по наследству.

Ветер рос в любви и заботе. Старший сын, которому предстояло взять на себя груз ответственности за семью. В него вложили многое: он знал несколько языков, легко справлялся с науками и неплохо владел ратным делом. Надежный помощник и друг отцу, нежный сын с матерью, и вдруг такое — магия, которая считалась если не злом, то уделом немногих, как правило, презираемых людей, живущих отшельниками.

Колдунов боялись, сторонились, не пускали в общество.

Привороты и зелья, магические ритуалы, частенько несущие налет жульничества — все это отталкивало, считалось неприличным, уделом легковерных глупцов, а потому поход к колдуну держался в секрете. О них болтали всякое, и редко когда те истории несли нечто положительное, светлое. Вытравливание нежелательной беременности, изведение соперницы, наведение порчи на скот соседа…

Одно дело бытовая магия, служащая людям, такая, как горючие камни, не требующие особой заботы, или ледяные кристаллы, замораживающие продукты до деревянного состояния. Или вот взять хотя бы магию погонщиков черных драконов, приучающую крылатого ящера беспрекословному подчинению команде «Арроу!» — это все для пользы людей.

И совсем другое — магия, несущая разрушение, беду. Так стоит ли гордиться той способностью, которая однажды проснулась в Ветре?

Он, пряча лицо под капюшоном черного плаща, пробирался по грязным закоулкам нижнего города, чтобы войти в логово мага, которого совсем недавно называл шарлатаном. Но если уж припечет…

— Не ожидал я увидеть в своем доме тебя, — проскрипел колдун, когда Ветер скинул с лица капюшон. — Бабка твоя меня жаловала, а вот остальные…

— Бабка за то и поплатилась.

— Что же ты, чистенький такой, ищешь у меня? — старик прищепил пальцами закоптивший фитиль.

В слабом свете оставшейся свечи и без того мрачное помещение сделалось совсем уж неприветливым. Сквозняк шевелил паутину, обильно развесившую свои нити по углам, и копошилось в ней что-то до дрожи отвратительное, черное. Грязными боками отсвечивали колбы и сосуды, кое-как расставленные по полкам. Пахло плесенью и старостью. Безвозвратно кануло в прошлое могущество мага, к которому за советами приходили даже короли. Рейвен допустил фатальную ошибку, не угадав, кому и для чего дал в руки смертельное оружие.

Не помог ему тогда собственный дар прорицания.

Артур Пятый не простил, загнал колдуна в угол, из которого навряд ли удастся когда-либо выбраться. Даже если сильные мира сего о нем забудут, годы возьмут свое.

— Я ищу ответы, старик.

— Навряд ли ты их здесь найдешь, — Рейвен согнал с кресла кошку, сел на нагретое место. Гостю сесть не предложил.

Ветер зло сощурил глаза, но маг устало махнул рукой.

— Не в тебе дело. Иссяк мой дар прорицания, а потому нынче я бесполезный собеседник.

— Дар может иссякнуть? — не желая того, Ветер выдал себя. Не век ему мучиться с напастью, взявшейся неизвестно откуда! — Исчезнуть навсегда? А от дара можно отказаться?

— А ты, выходит, вовсе не за пророчеством пришел? — от озарения, что перед ним стоит человек, мучаемый даром, старик поднялся. Подошел ближе, всматриваясь в лицо гостя. Уловив смятение, рассмеялся. — Ты теперь такой же, как я! Ну что за подарок судьбы! И давно с тобой такое?

Ветер взял себя в руки.

— Если нет ответов, значит, я ищу их не в том месте.

— Погоди, — маг удержал гостя, вцепившись в рукав. — Ишь какой резвый! Весь в отца. М-да.

Потащил Ветра к тяжелой занавеске, висящей лохмотьями до самого пола, отдернул ее и приложил ладонь к невзрачной двери за ней. Та послушно отъехала в сторону, явив темное нутро, которое, стоило переступить порог, тут же осветилось десятками огней.

Глава 17

Вот то помещение, где чувствовались былое могущество и слава Рейвена! Именно здесь, в секретной комнате, он встречал королей и вел с ними тайные беседы.

— Садись, — и сам колдун преобразился. Голос его перестал быть дребезжащим, надтреснутым, спина распрямилась, а затуманенные глаза осветились блеском любопытства. Сильной рукой он пихнул Ветра в сторону просторного кресла, и когда тот буквально упал в него, сам опустился на треногую табуретку, делающую хозяина выше гостя. Хоть так можно было тешить самолюбие, взирая на родовитую знать с высоты. — Рассказывай!

Ветер огляделся. Эта комната разительно отличалась от предыдущей. Книги в золотых переплетах в шкафах из дорогого дерева, по полкам расставлены какие-то непонятные приспособления, на причудливых изгибах которых тускло отсвечивали потемневшие серебро и медь, десятки шкатулок и сундучков, наверняка заполненных ценными артефактами. Никакого запаха плесени и старости. В воздухе витал успокаивающий аромат лаванды.

Уж слишком какой-то успокаивающий…

«Магия? Хочет, чтобы у меня развязался язык?» — Ветер почувствовал, как с него спадает напряжение, уходят страхи, крепнет желание выложить все как на духу. Встретившись взглядом с колдуном, застывшим на своем возвышении точно петух, стерегущий клушу, гость мысленно усмехнулся. Как бы не был могущественен прорицатель, Ветер смахнет его с этой табуретки одним взглядом.

Подумал и ужаснулся.

Впервые он почувствовал себя не униженным человеком, чей дар способен сделать его изгоем, перед которым захлопнутся двери знатных семейств, а сильным магом, могущим уничтожить не только колдуна, но и разорить всю его берлогу.

— О, как же сильно твоя душа мечется! Видать не с рождения одарен? Я прав? По глазам вижу! — Рейвен вздернул изрытый оспинами нос. — Ну, чего молчишь?

«Не следует открывать колдуну то, что может быть использовано против семьи. Догадки — не истина. Доказательств того, что я маг, у Рейвена нет. И не будет».

— Избавлен от тайн, избавлен от боли, — произнес гость, поднимаясь с кресла. Теперь он нависал над стариком, вновь сделавшимся сгорбленным и жалким. — А интересуют меня прежде всего сведения, о которых тебе, колдуну, доподлинно должно быть известно. Теперь, — Ветер обвел взглядом комнату, остановившись на мгновение на чаше, из которой вился легкий дымок, принуждающий к откровенности, — не с руки будет оправдываться, что ты отошел от дел. Рассказывай, о чем в последнее время говорят люди, с чем столкнулись, чего страшатся?

Жидкая бороденка хозяина затряслась. Маг — не маг, а силы у гостя достанет, чтобы сломать старику шею.