Мир колонизаторов и магии (СИ) - Птица Алексей. Страница 3

А здесь эти слова так и льются из меня, да и верю я, что само по себе странно. Чувство причастности к окружающей обстановке в полной мере овладело мною. Про отца я узнал, также обнаружилось, что я один ребёнок в семье. Про пиратов, в принципе, и так было всё понятно. Но где мать?

— Мама!?

Тут почтенная донья залилась слезами, которые потекли мне на грудь, прикрытую рубашкой из довольно тонкого, хоть и простой выделки, сукна.

— Мама? Твою мать убили эти английские собаки, они пытали её, намереваясь забрать ваши последние гроши, а потом взялись за тебя. Когда она, бедняжка, увидала, что они с тобой сделали, её сердце, и так подкошенное нечеловеческими муками, остановилось, и она умерла у меня на руках. На этом месте почтенная женщина зарыдала, а я почувствовал себя неловко.

Самое странное, но в моей груди поднялось жаркое пламя ненависти. Это что же получается? Выходцы из старой «доброй» Англии, о которой они так любят вспоминать, к месту и не к месту, отметились тут только тем, что пытали женщин да детей, требуя выдать, где они спрятали своё имущество? А как же толерантность? А доброта к ближнему к своему? Демократия, честь, рыцарство, свобода, братство и прочая лабуда, которая усиленно льётся сейчас в уши всем подряд.

Ах да, из пиратских романов, прочитанных мною в детстве, я не раз узнавал про так называемое «береговое братство». Так вот ты какое, оказывается, «братство»! Ну, это лирика. Главное-то впереди. Итого, что мы имеем? Мозг логиста и любителя «стратегий» усиленно прорабатывал полученную от женщины информацию. Так, получается, что я — сирота! Да ещё и нищий! Убойное сочетание. Да здравствует новый мир!

Тело жирное, плюс малолетка, плюс сирота, плюс в плену у пиратов, которые только и ждут, чтобы забрать последние восемь реалов у пацана. Что делать? А кстати, что за 8 реалов? Эта мысль сама по себе пришла в мою голову. Моя голова? Эй, Эрнандо? Ты где? Ау? В ответ — тишина! Точка бифуркации успешно пройдена, и я один. Одни на один со своими проблемами.

А если точнее, то один на один с проблемами в новом мире. Ну, подростком я уже был, нищета тоже знакома. Вот только, боюсь, нищета в том времени, и нищета в этом — это совсем разные понятия. Кроме всего, я ранен, и очень серьёзно, взгляд на ноги, обглоданные огнём, не предусматривал иного толкования. А что меня ждёт дальше? Есть ли хоть что-нибудь, что давало бы мне плюс или преимущество перед другими?

Словно в ответ на мои мысли, сидящая рядом женщина торопливо проговорила, глядя на пожилую донью, бродившую несколько в стороне от нас, среди других людей.

— Сейчас и до тебя очередь дойдёт, Эрнандо. Магесса Анна никого не оставляет без своей заботы, она известный врачеватель и быстро ставит на ноги всех. А ты ещё ребёнок, да к тому же, обладаешь «ядром».

Да, да, магесса. Магесса? Ке? Ой, это я по-испански, в смысле, что? Какая такая магесса? И каким это ядром я обладаю, стесняюсь спросить? Верхнее моё ядро бестолково, а нижние «ядра» чересчур маленькие и, вообще, не имеют к словам женщины никакого отношения.

Блин, ноги резануло острой болью. Я и не заметил, как ко мне подошла эта самая донья Анна и коснулась моих израненных огнём ног.

— Ну что, польо (цыплёнок), ты терпишь боль?

Действительно, цыплёнок, по-другому и не скажешь. Можно было в принципе и цыпой назвать, но это, наверное, уже перебор. А так да, терплю, ещё каааааак…

Не сдержавшись, я громко закричал от невыносимой боли, которая волной судороги прошлась по мне, начиная от ступней и дальше к промежности, животу и, поднявшись на уровень груди, постепенно заглохла, сменившись тупой саднящей ломотой.

Грёбаные пираты, грё-ба-ные пи-ра-ты! Где ты, Джек Воробей, и все твои подельники? Ну, на Джека я наезжаю зря, он полностью плод фантазии голливудских сказочников. Но пытать ребёнка, за что?

Спасибо еще, что я не ощущал всё это непосредственно, и раны мне достались постфактум, но болят они по-настоящему.

— Ну вот, я думала ты мачо, а ты до сих пор польо?

Ну да, думала ты, как же, дешёвая обманщица. Больно-то как, не хочу быть чмом, фу ты, мачом, или мячом! И цыплёнком табака, тоже не хочу. Хочу домой, к ком-пью-те-ру! В игрушки играть, с девчонками зажигать! Я обещаю, я пойду работать, работать куда угодно, хоть на стройку, хоть на завод, хоть в офис менеджером. Буду всем всё носить, кофе разливать, мусор убирать, программы устанавливать, антивирусные базы обновлять и все это молча и безропотно.

Отпустите меня домой, в Москвуууу! Я готов жениться на первой ду… красавице, и жить с ней долго и очень счастливо, правда, правда. Ааааа!

Мой крик долго бродил под куполом красивой церкви, пугая своим эхом всех присутствующих. Где-то заплакала, судя по голосу, молодая женщина, где-то зарыдал навзрыд ребёнок.

Донья Анна, облив меня холодным презрением, прошептала слова молитвы, провела несколько раз руками, и боль постепенно ушла, принеся долгожданное облегчение. Раны не зажили, нет, но они перестали сочиться сукровицей, а пузыри, нагло выставившие свои бельма, наполненные жидкостью, несколько опали.

Боль притупилась и ушла, оставив вместо себя жгучий стыд.

— Стыдно, сыну моряка и обладателю магического «ядра», так себя вести! Стыдно! Посмотри, те, кто не имеют его, терпят боль, стойко перенося лишения. А ты, словно кусок собачьего дерьма, как трусливый петух, мычишь. Ты не дитё неразумное, ты прошёл инициацию и вправе отвечать за свои поступки, а также сдерживать свои эмоции. Разве тебя не учили этому. Ты ведёшь себя, как кусок гуано, стыдись!

И разозлённая донья отошла от меня, взмахнув своей длинной юбкой, направившись к очередному пациенту, которому требовалась её помощь. Судя по побледневшему лицу доброй женщины, имя которой я так и не узнал, меня сейчас только что оскорбили, причём очень сильно. Но как ответить на это, я не знал. Да и ругаться с женщиной было стыдно и некрасиво, даже в моём времени это не приветствовалось, и было достаточно унизительно, не говоря уж о том, в которое я попал.

— Какой сегодня год? — спросил я у женщины, которая все ещё продолжала сидеть возле меня.

— Тысяча шестьсот семьдесят первый от сотворения мира господом нашим.

Понятно, всё у них тут, как у не людей. Не от Рождества Христова, а от сотворения мира. И что, они ещё помнят, как этот мир творили, интересно?

Остался не выясненным последний вопрос. Что такое магическое «ядро» и кто такие магессы, а если есть магессы, то есть и маги, ведьмы и колдуны, или нет?

— А кто такие магессы, и что такое магическое ядро? — всё же решился я спросить, пожелав превратить этот непредсказуемый день в вечером вопросов и ответов.

— Ты и это не помнишь, малыш? Ужас, какой ужас, что же это делается… — запричитала женщина.

Что делается, история сейчас делается, причём кровавая и некрасивая, не такая, как в любовных романах и беллетристике о рыцарях-пиратах.

— Польо!

Блин, и эта туда же! Ну, гад я забывчивый, гад. И носитель, который бывший, тоже исчез, и видимо, навсегда, не хочет мне подсказывать ничего. До всего самому приходится доходить, но я въедливый, за ночь в новой игрушке разбирался, да и в программе, которая небольшая по объёму, тоже мог.

— Донья Анна — целитель, она обладает магией исцеления, её даже пираты не тронули. У них на две тысячи человек всего два целителя, и те слабые. А донья Анна очень сильная, очень.

Так, с этим всё понятно, попал в магический мир, что просто невероятно. Можно было бы не поверить, но и в то, что я вообще куда-то попал, нельзя верить, да ещё и занял чужое тело. Ладно бы сам перенёсся сюда, ещё как-то объяснить можно, а так, никакого внятного объяснения всему, что произошло, я не имею. Всё это фантастика. А может, здесь и Гарри Поттер существует. Вот было бы интересно с ним поболтать. Он мне палочкой взмах и это «круцио». А я раз и… обгадился… от боли.

Да, так что там с моим ядром. Я его хоть метать-то могу? Или там не оно само, а фаерболы разные, костяные иглы, мороз насылать на чудиков этих. Ой, мороз, мороооз, не мооорозь меня, моего кон…