Сердце ангела - Хортсберг Вильям. Страница 25

Аптека Праудфут находилась на северо-западном углу Ленокс-авеню и Сто двадцать третьей улицы. В витрине висела вывеска, выполненная из шестидюймовых неоновых букв синего цвета. Я оставил машину за полквартала и подошел поближе. На витрине, в прозрачном синем свете, лежали пыльные образцы. Маленькие круглые полки по обеим сторонам витрины заставлены выцветшими коробочками с гомеопатическими лекарствами. На задней стенке — прикрепленная кнопками многоцветная анатомическая схема человеческого тела; живот был вскрыт и можно было увидеть кишечную “набивку”. Каждая картонная полка соединялась с соответствующим внутренним органом провисшими атласными лентами. На лекарстве, соединенном с сердцем, значилось: “Благотворный экстракт из белладонны Праудфут”.

За задней стенкой витрины виднелась часть магазина. С жестяного потолка свисали лампы дневного света; старомодные застекленные стеллажи из дерева тянулись вдоль дальней стены. Единственным движущимся предметом был маятник настенных часов.

Я вошел внутрь. В воздухе витал едкий запах благовоний. Когда я закрыл дверь, над моей головой звякнул колокольчик. Я быстро огляделся. На вращающейся металлической подставке возле входа располагалась коллекция сонников и брошюр по любовным проблемам, соперничающих друг с другом в борьбе за покупателя своими яркими многоцветными обложками. Кроме того, пирамидальная горка демонстрировала “порошки удачи”, расфасованные в высокие цилиндрические коробки из картона. “Утром насыпь немного порошка себе на костюм и номер, взятый наугад из сонника, обеспечит тебе на сегодня солидный куш”.

Я разглядывал ароматизированные цветные свечи, гарантирующие удачу при длительном пользовании, когда из задней комнаты вышла симпатичная смуглокожая девушка девятнадцати-двадцати лет в белом халате. Волнистые волосы до плеч напоминали полированное красное дерево. На изящной кисти позвякивало несколько тонких серебряных браслетов.

— Чем могу помочь? — спросила она и, несмотря на тщательно поставленную дикцию, в голосе ее слышалось мелодичное “калипсо” [12] Карибского моря.

Я сказал первое, что пришло в голову:

— У вас есть корень “Джон-Завоеватель”?

— В порошке?

— Мне нужен целый корень. Разве действие амулета не зависит от его формы?

— Мы не продаем амулеты, сэр. У нас гомеопатическая аптека.

— А как назвать эти штуки на витрине? Патентованными лекарствами?

— У нас есть кой-какие новинки, но немного.

— Я пошутил, извините. Не хотел вас обидеть.

— Ничего страшного. Скажите, сколько “Джона-Завоевателя” вам нужно, я взвешу.

— Нет ли поблизости мисс Праудфут?

— Я — мисс Праудфут.

— Мисс Эванджелина Праудфут?

— Я Эпифани. Эванджелина была моей матерью.

— Вы сказали “была”?

— Мама умерла в прошлом году.

— Мне очень жаль.

— Может, оно и к лучшему. Она долго болела. Лежала пластом несколько лет.

— Она оставила вам милое имя, Эпифани, — сказал я. — Оно вам идет.

Ее лицо цвета кофе с молоком порозовело.

— Она оставила мне гораздо больше. Эта аптека дает прибыль уже сорок лет. Значит, у вас дело к маме?

— Нет, мы никогда не встречались. Я надеялся, что она ответит на некоторые вопросы.

Топазовые глаза Эпифани потемнели.

— Вы что, легавый?

Я улыбнулся. На моих медовых устах уже отпечаталась было визитная карточка журналиста из “Взгляда”, но я предположил, что девушка слишком умна, чтоб попасться на эту байку, и поэтому сказал:

— Частная лицензия. Могу показать фотокопию.

— Спрячьте вашу грошовую фотокопию. О чем вы хотели поговорить с мамой?

— Я ищу человека по имени Джонни Фаворит. Она напряглась. Словно кто-то прикоснулся к ее затылку ледяным кубиком.

— Он умер, — сказала она.

— Нет, он жив, хотя многие думают, что умер.

— Для меня разница невелика.

— Вы знали его?

— Никогда не встречались.

— Эдисон Суит сказал, что Джонни — друг вашей матери.

— Это было до моего рождения.

— А ваша мать говорила когда-нибудь о нем?

— Послушайте, мистер… как-вас-там, даже если мать мне что-нибудь говорила — с чего вы взяли, что я буду болтать об этом? Я пропустил ее реплику мимо ушей.

— Меня интересуют последние пятнадцать лет. Вы, или ваша мать, не встречали его?

— Повторяю, мы никогда не встречались, а меня, кстати, знакомили со всеми друзьями матери.

Я вытащил бумажник — тот, в котором носил наличные, — дал ей карточку своей конторы “Кроссроудс” и вздохнул:

— Ну ладно. На особую удачу я и не рассчитывал. Там, на визитке, номер телефона моего агентства. Я хочу, чтобы вы позвонили, если что-нибудь вспомните или услышите о ком-то, кто встречал недавно Джонни Фаворита.

Она улыбнулась, но весьма прохладно.

— Зачем вы его преследуете?

— Вовсе не преследую: просто хочу узнать, где он находится. Она сунула мою карточку в стакан, стоявший на кассовом аппарате.

— А если он умер?

— Мне заплатят в любом случае.

На этот раз на лице ее заиграла настоящая улыбка.

— Надеюсь, вы отыщете его под шестью футами земли.

— Меня это не опечалит. Пожалуйста, не выбрасывайте мою визитку. Никогда не знаешь, как повернутся обстоятельства.

— Это верно.

— Спасибо. Извините, что отнял у вас столько времени.

— Так вы не захватите с собой “Джонни-Завоевателя”?

Я расправил плечи.

— Неужели похоже, будто я в нем нуждаюсь?

— Мистер Кроссроудс… — начала она и рассмеялась от всей души, — вы похожи на человека, которому всегда нужна помощь, — чья угодно.