Возврата нет (СИ) - Багрянцева Светлана. Страница 15

— Тебе помочь с этим? — участливо спросил Андрей.

— Нет, мы сами. Я сообщу, когда похороны.

— У тебя карта к телефону привязана?

Эмма кивнула, вставая из-за стола.

— Тогда я перешлю денег в помощь.

Андрей попрощался и уехал, Эма снова села в машину Крылова. Она поняла, что по сути осталась нищая, да и папиных работников было жалко. Людям теперь придётся новое место работы искать.

— Эма, ты помнишь, что я сказал? Я помогу тебе, нужно лишь выйти за меня замуж.

— У меня есть ещё время подумать, Ярослав. Я обещаю, что отвечу после похорон.

В похоронном бюро, куда они обратились, были демократичные цены, но погребение пятерых человек встало в немалую сумму. Эмма оставила себе на жизнь пятьдесят тысяч, остальное отдала. Недостающую сумму заплатил Крылов. Потом они поехали к бабушке Зое, чтобы сказать ей, что сестра погибла.

Бабушка плакала, охала, меряла давление. Накрыла на стол, но Эма не смогла есть. Едва она взяла в рот пару ложек тушёной картошки, как побежала в туалет. Бабушка примчалась следом со стопкой, пахнущей валерьянкой.

— Выпей, ты перенервничала, надо успокоиться, — обеспокоено сказала Зоя.

— Бабуль, меня уже неделю или больше тошнит. То утихнет, то снова начинается. В основном утром. Как узнала об аварии, вообще в обморок упала, — ответила Эма, прополоскав рот.

— Э-э, девонька, а ты у меня не беременная часом? Я хоть и бесплодная, но знаю, как это бывает. Когда Томка Зиночку носила, мы здесь жили, в доме родителей. Нельзя тебе лекарств на спирту, — заявила бабушка, сама выпивая настойку. — Так, бросай своего хахаля и идём к Макаровне. Не боись, ей восемьдесят лет стукнуло, но зато она гинекологом работала.

Эму даже затрясло от возможности оказаться на сносях. Она выпучила глаза и открыла рот. Потом промямлила испуганно:

— Не может быть. Я таблетки пила.

— Хах, что эти ваши таблетки? Изделие номер два — вот это вещь, если не порвется, конечно, — авторитетно заявила старушка.

Под предлогом сходить к соседке за успокоительными травками, Эме удалось отвязаться от назойливого поклонника. Она надела верхнюю одежду и на дрожащих ногах поплелась за родственницей, семенящей по проторённой в сугробе тропе. Мысли снова стали путаться. Всё навалилось разом: подстава Ярослава, расставание с Костей, смерть близких. Если ещё и ребёнок будет, то это вообще финишная прямая. Поэтому в дом к Макаровне она заходила обливаясь потом и трясясь. Поздоровалась, а дальше и слова вымолвить не смогла. Помогла бабушка Зоя, рассказав о проблеме.

— Не трясись. У гинеколога не разу не была? Посмотрю аккуратно. У меня и перчатки не распакованные есть. На диван ложись.

Макаровна оказалась маленькой, худенькой старушкой, с миловидным лицом, испещрённым морщинами. Голубые глаза светились добротой, а голос был командный. Эма выполняла всё, как просили, а в конце чуть не закричала. Новость повергла в очередной шок.

— Семь-восемь недель, девочка. Я понимаю, что сейчас время у тебя трудное, но скажу сразу: после первого аборта можешь и не родить больше. Таких случаев сейчас мало, но они бывают. Думай сама, что с ребёнком делать, голова на плечах есть.

— Большое спасибо. Я подумаю, — всхлипнула Эмилия.

— Чего тут думать? Хахаль твой у меня сидит. Сразу видно, богатый, не воспитает что ли? — гневно изрекла Зоя, нахмурив брови.

— Не надо ему ничего говорить. Не его это ребёнок. Он просто друг, у нас ничего с ним не было.

Ещё раз поблагодарив гинеколога, Эмилия вышла за порог. Ярослав ждал их на улице, прогревая машину для выезда.

— Чего мы ждём? Поехали. Зоя Карловна, давайте с нами, чтобы вам потом на автобусе не тащится, — предложил Ярослав.

— Да, бабуль, Ярослав дело говорит. А после похорон мы тебя назад привезём, — Эма была рада, что не придётся снова оставаться наедине с Крыловым.

Бабушка согласилась, взяла с собой пару вещей, кота и собаку доверила всё той же Макаровне. Через час они уже были дома. Эма валилась с ног. Хотелось уснуть и забыться хоть на миг, не думать, не вспоминать, не знать вообще. Только это было невозможно.

Бабушка ушла мыться. Эма устало притащилась на кухню, выпить холодного морса. Ярослав словно тень последовал за ней.

— Ты говоришь, что готов взять меня замуж. К примеру, я согласилась, но вдруг оказалось, что я беременна. Что бы ты сделал? Отказался от своих слов?

— А ты беременна? — брови Крылова взлетели вверх.

— Нет, просто хочу прояснить ситуацию. В последнюю нашу ночь с Костей мы забыли о презервативах, — самозабвенно врала Эма и надеялась, что у неё получается.

— Сейчас современные технологии, если бы срок указывал на то, что малыш может быть от Кости, мы бы сделали анализ ДНК. Сейчас как-то из крови матери выделяют материал, я читал где-то. И ответ на твой вопрос, девочка. Мне нужен мой ребёнок, и я не собираюсь воспитывать чужих отпрысков. Ты бы сделала аборт и этот вариант даже сомнению не подлежит. Только не надо мне сейчас говорить: я мать, имею право сама решать. В нашей семье главным буду я. А если я ещё и немерено денег выкину, чтобы сохранить бизнес твоего отца, то… Впрочем, ты и сама всё понимаешь.

Крылов подошёл и обнял её. Эма обняла в ответ, прильнув к его груди, чтобы не вызывать подозрений во лжи.

— Вот и хорошо, Эма. Самое главное — слушаться меня и тогда у тебя будет сладкая жизнь.

Эма так не думала. Она всё больше поражалась жестокости и цинизму этого человека. Как можно убить нерожденное дитя? Ведь ребёнок не виноват и хочет жить. Эма подумала, что, возможно, она круглая идиотка, но во что бы то ни стало она сохранит ребёнка. Этот малыш от любимого мужчины, и есть возможность, что благодаря ему они с Костей помирятся.

13

Эмилия позвонила Жене и поинтересовалась, выдали ли зарплату водителям фур, которые принадлежали отцу. Механик заверил, что все, кто должен был, деньги получили. Эма поблагодарила его и поведала новости, а так же сообщила, куда можно подойти, если люди хотят попрощаться.

К удивлению, пришли многие. Эма не стала заранее заказывать поминки, потому что не знала, сколько человек будет. Просто позвала всех в кафе на обед. Крылов ещё вчера озвучил эту идею и обещал заплатить за всё.

За столом велись скорбные речи, добрым словом вспоминали погибших. Эма сидела в чёрном свитере и траурном кружевном шарфе, закрывающем часть волос. В голове звенела пустота, хотелось запереться у себя в комнате и поплакать, а может даже закатить истерику. Она вытерла набежавшие слёзы и подумала, что нужно взять себя в руки. Сейчас она отвечает не только за себя, но и за малыша, которого носит под сердцем.

Наконец-то скорбный день закончился. Бабушка переночевала у неё, а утром её отвезли домой. После Эмилия заехала к нотариусу. Там ждал Андрей Вертинский.

Эмилия подписала документы на отказ от наследства. Потом выписала доверенность на управление её делами Андрею. Было бы глупо оставаться дольше, её ждала учёба, а Андрей сам вызвался помочь с улаживанием остальных формальностей, связанных со смертью родных.

Таким образом, они провели ещё один день в родном городе. Эмилии не хотелось сидеть в квартире, где всё напоминало о родителях. После нотариуса они с Ярославом поехали в центр города, бродили по заснеженным улочкам, потом зашли в одну из церквей. Эмма заказала сорокоуст, поставила свечки и долго сидела на лавочке, слушая службу. Ярослав в церковь заходить отказался, остался ожидать в машине.

Вечером Эмилия забрала все драгоценности из дома, взяла несколько фотографий и вещей, а ранним утром они отправились в путь.

Костя не пошёл в институт. Ему не хотелось видеть сочувственное лицо Веры. Подружка Эмилии сообщила, что у Громовой умерли родители и дедушка с бабушками. Авария унесла жизнь всех пятерых. Эмилия уехала на машине Крылова хоронить близких.

Костя разозлился, но это чувство быстро затмило скорбью. Он искренне сокрушался о смерти этих людей, потому что был знаком со всеми. Однажды Эма привезла его знакомиться с роднёй и его приняли как своего, с теплотой и радушием.