Тёмные фантазии (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 49

Так страшно Ялайшу не было никогда. Сквозь ткань, накинутую на голову, он видел силуэты своих сородичей и не мог закричать из-за кляпа во рту. Манаукец действовал быстро, напролом. Он за считанные минуты пересек нонарский сектор и вышел в общий, чтобы на лифте добраться до манаукских уровней. Но даже в лифте, где были и другие жители станции, никто не поинтересовался у альбиноса, что он нес на плече, а точнее — кого и куда!

Никто!

Беспомощность и безысходность накрыли Ялайша с головой. Наверное, так же чувствовала себя и Дарья, когда он уводил ее на свой скайт. Так, да не так. Противное ощущение, хотелось от бессилия кричать от злости на себя. Почему он, мужчина, так слаб перед модифицированным. Почему никто не хочет помочь ему, вступиться. Почему?

Но ужаснее было оказаться прикованным обнаженным к кровати и брошенным в неизвестности. Альбинос пребывал в такой ярости, превратившей его лицо в пугающую маску, что Ялайш даже не пытался задать вопросы, сжимал зубами кляп и наблюдал, как манаукец его одежду чуть не на лоскуты порвал, прежде чем запинать под кровать.

Альбинос вышел, Ялайш перевел дыхание в воцарившейся тишине, и только еле слышный рокот двигателей станции нарушал это могильное молчание. Полукровка стал оглядывать стандартную спальню жилблоков станции «Астрея». Ничем не выдающаяся комната, словно снятая всего на время. Кажется, альбинос говорил, что Даша скоро покинет станцию. Но почему-то не улетела до сих пор. Еще и его украли. Непонятно. Неужели настал-таки час расплаты за похищение Дарьи? Если он выживет и в этот раз, то как долго будет продолжаться месть манаукцев? Страшно каждый раз оказываться прикованным, и явно не для порки, а именно для секса. Тут других вариантов на ум и не приходит, для порки не раздевают до конца. Не потрошить же они его собрались? Нет же? Или да?

Оглядевшись еще раз, никаких подозрительных орудий пыток полукровка не увидел и немного успокоился. Все же манаукцы скудны на фантазию. Но ничего-ничего, один раз вытерпел, второй будет проще, особенно когда знаешь чего ждать.

Но Ялайш ошибся. И понял это, когда увидел, что альбинос в прямом смысле принес на руках возмущающуюся Дашу и чуть не скинул ее на пол перед кроватью, указывая на распростертого и прикованного Ялайша рукой.

— Вот он, твой эксперимент, прошу, моя сладкая покровительница.

Приступай к экспериментам, — пророкотал альбинос так, словно пожелал смерти нонарцу. Столько яда сочилось в его словах, столько иронии, сарказма. Затем он склонился и зло прошипел на ушко Дарьи, которая, раскрыв рот, во все глаза смотрела на Ялайша, словно впервые видела обнаженного мужчину: — Но знай, лучше меня никто не доставит тебе удовольствия. Можешь сесть ему на лицо и понять разницу между нами. Тебя подсадить?

Полукровка выпучил глаза, поражаясь, что в такой момент кто-то может возбудиться, а Дарья не выглядела напуганной, нет, создавалось ощущение, что она с трудом справлялась со своим дыханием, рассматривая Ялайша, словно запоминала каждую часть тела.

Девушка взглянула в лицо полукровке своими нереально горящими пламенем глазами, пугая сумасшедшей улыбкой. А голос… О, этот ее прерывистый с хрипотцой голос! Просто ток пронесся по натянутым нервам от ее голоса! Неужели она и вправду завелась?

— Демис, а ты знаешь, что у Ялайша длиннее, чем у тебя…

Нонарец, отрезвев от ее слов, выпучил глаза, замотав головой, глядя на перекошенное яростью лицо альбиноса, скалящегося, словно дикий зверь. Вот оно лицо смерти. И ведь не докажешь, что не длиннее. Просто не успеешь.

Девушка оглянулась на своего фаворита и, хихикнув, заговорила вновь:

— У него язык длиннее твоего, Демис, и поверь, если я сяду ему на лицо, то ты можешь проиграть.

Альбинос моргнул, с шумом втянул воздух и обернулся на Дарью, перестав расчленять взглядом бедного Ялайша.

— Милая моя покровительница, длина языка еще не признак мастерства. Нужно уметь им пользоваться. Всем своим телом нужно уметь пользоваться правильно, чтобы доставить максимальное удовольствие женщине. Своей любимой женщине.

— Ой ли любимой, — отмахнулась от манаукца Дарья и подошла ближе к кровати.

Ялайш замычал и замотал головой, моля ее не приближаться. Альбинос, кажется, был не в себе. Еще одна капля на весы его терпения и он начнет убивать.

— Любимой, Дарья. Ты сделала свой выбор, а я свой.

Прозвучало как приговор, вот только кому? Ялайш не понимал, о чем говорили модифицированные.

Шиянарец театральным взмахом подначил девчонку.

— Давай же, Дарья, убей его.

Полукровка отдернулся от протянутой руки девушки, которая, явно не слушая никого, погладила его по плоскому животу.

— Поразительный цвет. Мне он очень нравится. Серый, с еле заметным синим отливом, как твои волосы, Лапушка. Оригинально. — Но видя состояние полукровки, она села ровнее, при этом продолжая гладить его живот. — Ты не бойся, я не собираюсь тебя убивать.

Да неужели? Ялайшу слабо верилось, ведь за спиной Дарьи возвышался тот, кто явно был настроен более решительно.

— Если ты с ней переспишь, то умрешь, — подтвердил опасения полукровки альбинос. И вот кого слушать, кому из них двоих верить? — Нонарцы очень чувствительны к манне. А она у нас не только в крови, но даже в слюне, — продолжал пугать шиянарец. — Кстати, как ты себя чувствовал, когда посмел пихнуть свой не в меру длинный язык Дарье в рот?

Ревность и сарказм смертельный коктейль, и полукровке сложно было понять: искренне ли альбиноса заботит его здоровье?

— Да, как ты себя чувствовал? — тут же оживилась девушка и стала вытаскивать кляп.

Ялайш настороженно рассматривал модифицированных, вспоминая тот день.

— Все хорошо было.

— Правда? — обрадовалась просиявшая солнечной улыбкой Дарья, а альбинос опять показал звериный оскал.

Но Ялайш не испугался, потому что он, кажется, стал кое-что понимать.

— Я должен был плохо себя почувствовать? А как именно? — обеспокоился полукровка.

— Я не знаю, — пожала плечами Дарья.

— Манна обычно влияет на мозг, — пришел неожиданно на помощь шиянарец, приближаясь еще ближе. — Был бы чистокровным нонарцем — сдох бы мгновенно, еще там, в подсобке, а так как в тебе унжирская кровь, то, возможно, ты почувствовал злость, раздражение. Чем дольше влияние манны, тем сильнее сходишь с ума. Хочется все крушить, уничтожать. Ненависть, злость, бешенство — все это затмит все твои мысли. Ты ведь почувствовал, как изменился после встречи с Дарьей.

Ялайш застыл, поражаясь догадке, подтверждающей слова модифицированного гиганта. Да, он изменился. Стал смелее, огрызался своему отчиму пару раз. Отчаянная смелость сменилась холодной ненавистью и злостью. Больше не хотелось кому-то что-то доказывать, хотелось просто взять свое, отомстить тем, кто унижал, считал его никем. И целью, как ни странно, стал именно посол. А раньше целью была Дарья. Он думал о ней как о своем будущем, а теперь месть стала тем солнцем, которое будило его по утрам. Неужели во всем виноват всего лишь поцелуй?

— Я не верю, — ошеломленно прошептал Ялайш.

Дарья припала к его груди и тихо счастливо прошептала:

— Я тоже. И хочу закончить с тобой эксперимент. Думаю, наши гены будут замечательно сочетаться.

— Дарья! — строго окликнул ее альбинос, даже схватил за плечо.

Но она скинула его руку, гневно отчитав:

— Ты мой подопечный, значит, должен подчиняться. И я запрещаю тебе убивать Ялайша. Слышишь? Запрещаю! Он мне живой и здоровый нужен.

А это противно, когда тебя рассматривают как биологический материал. Дарья мстит ему за его слова? За то, что хотел с ней сделать? Но кому мстила девица, было сложно понять, так как ее слова задели и альбиноса.

— Ты хочешь, чтобы я смотрел, как ты с ним сексом будешь заниматься? — чуть не оглушил он всех своим ором.

Перед глазами Ялайша встала провокационная картинка, и все тело словно по приказу ожило, кровь заиграла. И, к своему стыду, нонарец почувствовал, как стало гореть в паху от возбуждения.