Медленный яд (СИ) - Магдеева Гузель. Страница 5

Когда я снова дохожу до гитариста, он поет Стинга, и от его голоса сжимается сердце. Как зачарованная, стою, вникая в суть песен — сначала одной, а потом второй.

Но не одну меня цепляет чужое пение — вокруг собирается народ, а один из друзей гитариста проходит мимо нас с перевернутой кепкой, куда почти все кидают деньги — смятые купюры, звенящие пятки. Я достаю сотню и тоже бросаю ее сверху, а парень неожиданно отвешивает мне низкий поклон, возвращаясь назад, к солисту.

Когда музыку сменяют аплодисменты, я разворачиваясь, чтобы дойти до дома, но неожиданно сталкиваюсь с высокой темноволосой девушкой. Мы извиняемся друг перед другом наперебой, пока холодный голос не прерывает моих слов:

— Влади, — и я безошибочно могу угадать единственного человека, таким тоном выплевывающего мою фамилию.

Поддубный, в белой футболке и голубых джинсах, стоит в метре от меня, и я не вижу в его холодных равнодушных глазах ничего.

Глава 3. Илья

Утром Алина будит меня звонком на сотовый телефон. Я обещаю заехать к ней всю неделю, и сегодня понимаю, что веду себя как скотина, особенно после ее слов. Принимаю горячий душ, от которого все стеклянные поверхности в большой ванной покрываются мокрой дымкой, и не вытираясь, натягиваю на разгоряченное тело футболку.

До нее ехать не так и далеко — по сути, возле одного из наших отделов продаж и стройки. Но меня всю неделю дергают в связи со стартом новых проектов, и я улаживаю то один, то другой вопрос с ощущением, что кроме меня никто в компании не работает.

Алина встречает меня в дверях, скрещивая руки на груди. Тонкий халат едва заметно натягивается на бедрах, а в вырезе мелькает ажур бюстгальтера. Подготовилась для меня.

— Неужели, — протягивает она, дожидаясь, когда я подойду ближе, и позволяет поцеловать себя в щеку. Показывает, что провинился, но знает: женские игры — не для меня. Хватаю ее за подбородок, привлекая ближе, и целую, ощущая, как кровь приливает к низу живота. — Поддубный, ну не в коридоре же? — у нее меняется тон, и интонации теперь мяукающие, игривые.

— Я могу и здесь, — ухмыляюсь, перехватывая ее поудобней и занося в комнату. Ногой захлопываю дверь, вслепую находя путь в спальню, не отрываясь от ее губ.

Последующий час я наверстываю неделю, проведенную порознь, освобождая голову от мыслей, перезагружая мозг.

Алина сладко стонет, цепляясь за меня длинными пальцами, а после долго лежит на животе, сверкая задницей и мурлыкая. Я познакомился с ней полгода назад, на одном из мероприятий, с приглашениями куда постоянно прилетают конверты пресс-секретарю. Высокая, умная, с модельной внешностью — в принципе, я понимаю, почему купился на нее. Алина знает себе цену, и она мне вполне по карману.

— Может, погуляем? — предлагает она, и я сопротивляюсь, не желая тащиться в жару по душному городу.

— Не сегодня, — сопротивляюсь из последних сил, но после секса мне не хочется спорить, а Алина, словно угадав мое благодушное настроение, садится сверху.

— Не будь таким лентяем, Поддубный, — я лениво провожу рукой по груди, довольно оценивая ее фигуру. Темные прямые волосы — Алинина гордость — стекают вниз, слегка прикрывая соски. Накручиваю их на пальцы, и сдаюсь.

День мы проводим за городом, у воды, но телефонные звонки не дают расслабиться. Я кручу в руках айфон, точно спиннер, мечтая запустить его в бассейн, в котором сейчас плещется Алина. В какой-то момент картинка кажется такой четкой, что я вздрагиваю, а телефон падает на траву из рук. Наклоняюсь, ощущая неприятное головокружение. Дерьмо.

Вчера мы до трех часов сидели с Олегом, обсуждая земельные участки, которые планируем выкупить в ближайшее время, и я недовольно хмурюсь, понимая, что прошедший вечер с алкоголем и недосып заставляют меня чувствовать себя таким слабым.

— Ты идешь? — кричит мне Алина, и я киваю, бросая мобильник поверх шорт и кошелька. На закрытой территории «Террасы» невидимая простому глазу охрана бережет не только наш покой, но и имущество, поэтому я спокойно прыгаю вперед, окунаясь с головой в воду.

Делаю несколько гребков, не выныривая, пока не чувствую пальцами край бассейна, и только потом поднимаюсь над поверхностью. Здесь глубже трех метров, поэтому почти нет людей. Зато в соседнем «лягушатнике» не протолкнутся от красоток в бикини, включая тех, что плавают на огромном надувном круге с мордой розового фламинго. Хмыкаю, встречаясь взглядом с сидящей на бортике Алиной. Она игриво грозит мне пальцем, и я снова отталкиваюсь от бортика, чтобы доплыть до противоположного конца бассейна, а после схватить ее за лодыжку. Дергаю за ногу, опрокидывая в воду так, чтобы она ушла с головой, а после жду, чем закончится дурацкая выходка.

Алина выплывает, отплевываясь, и вдруг начинает смеяться, удивляя меня. Впрочем, она слишком умная для того, чтобы заявиться сюда с боевым марафетом, и уж тем более, начать со мной скандалить.

— Поддубный, ты как ребенок, — отплевываясь, выговаривает  она, а я ложусь на спину, раскидывая руки в стороны и позволяя воде держать меня. Солнце золотит кожу, поджаривая обеденными лучами, и мне лениво отвечать ей что-то на замечание, и я лишь угукаю.

Сегодня мне хочется вести себя именно так, не ощущая весь груз ответственности, ежедневно лежащий на моих плечах с тех пор, как папы не стало. Трудо доказывать бизнесменам в возрасте, что ты не тупой подросток, не распиздяй, которым представлял тебя твой же отец, и что ты достоин сидеть с ними в соседних креслах, на равных управляя компанией. Трудно, но я уже научился с этим справляться, почти смирясь со всеми раздраюажщими факторами, кроме одного. Точнее, одной. Саши Влади, с которой нас в последнее время разделяет только тонкая стенка наших кабинетов.

После ужина Алина уговаривает меня отправиться в парк. Я соглашаюсь лишь с одним условием: что она сама поведет машину, а я в это время буду пить пиво из жестяной бутылки, вспоминая, что я не просто совладелец миллионного состояния, но еще и живой человек, которому иногда тоже нужно расслабиться.

При входе в парк я напрягаюсь, замечая толпу. Меньше всего мне хочется участвовать сейчас в любом общественном мероприятии, а люди вызывают лишь раздражение. Но мы идем, и Алина виснет у меня на локте, размахивая довольно маленькой сумочкой. На нее пялятся прохожие, и я самодовольно улыбаюсь с ощущением того, что владею чем-то притягательным.

Мы подходим ближе, и я пытаюсь вспомнить знакомый мотив, который наигрывает гитарист.

— Стинг, — шепчет Алина, но я с трудом запоминаю имена актеров и певцов, поэтому просто стою, засунув руки в карман и дожилдаясь, когда моей спутнице надоест топтаться здесь. Но она, будто напротив, увлекается, дергаясь вперед, и налетает на темноволосую девушку. Отвлекаюсь от Алины, когда рядом возникает лохматый пацан с кепкой, собирая денег за импровизированный концерт. Отсыпаю ему мелочь, оттягивающую карман, и вдруг слышу, как к Алининому голосу примешивается еще один, до боли знакомый. Чувствую злость, и прерываю их:

— Влади, — зная, как бесит ее такое обращение. Обе девушки замолкают, глядя на меня, но я молча разворачиваюсь и двигаю прочь.

У меня разом пропадает настроение, и пока Алина не успела добежать до меня, звеня каблуками, выбрасывая смятую пивную банку в урну.

Блядь, надо же было встретить эту зеленоглазую шлюху именно сейчас, вне работы, когда настроение держится на отметке «нормально».

— Илья, — зовет меня Алина, и я останавливаюсь, чтобы дождаться ее, — это… твоя бывшая?

И я так некстати вспоминаю, как выглядят вблизи пухлые губы Влади, которые она презрительно кривит глядя на меня.

— Чокнулась? — даю понять Алине, что она несет бред, и та лишь недовольно пожимает плечами. — Поехали домой, прогулки на сегодня окончены. 

Глава 4. Илья.

Каждый понедельник начинается с планерки все в той же «душилке». Я прихожу в числе последних, занимая свободное место так, чтобы видеть доску, выступающего и никого более. Подпираю подбородок кулаком, выслушивая цифры за неделю, отмечая в каком жилом комплексе подвисают продажи.