Очаг (СИ) - Гребенчиков Роман. Страница 5

Хотя признаю: совместное детство с Кирком было замечательным. Мы росли в Беломорске и почти всё время проводили на берегу. Мечтали уплыть в далёкое плаванье, обогнуть весь Северный Ледовитый океан. Детские фантазии… Сейчас так приятно вспоминать о них, хотя прежние времена уже давно ушли. Всё изменилось. Мы изменились.

Не знаю почему, но в моей голове засели эти воспоминания, словно напоминание: только из-за этого я и решился отвезти его прах в Беломорск — может, так я освобожу своё сознание от его присутствия. Я понимаю, что это всё бред сумасшедшего, но хочу верить, что подсознательно мне это поможет и я навсегда избавлюсь от братца, отправив его в путешествие по Северному Ледовитому океану.

Услышь меня отец — устроил бы очередную взбучку. Он всегда ругался, когда мы дрались или ссорились, даже от обычных острых шуточек или подножек отчитывал нас, говорил, что мы братья и должны держаться друг за друга, что семья превыше всего. Странно это было слышать от него — ведь он всегда пропадал на работе, и дома мы его толком не видели.

Никогда не понимал, почему мы должны исполнять мечты родителей, которые они в своё время не исполнили. Отец мечтал о брате, но у него его не было, поэтому он всегда жаловался нам на своё одиночество, и из-за этого мы для него стали какой-то отдушиной. И неужели так у всех, мы — нереализованные мечты своих родителей? То же самое можно сказать и о моей новой знакомой.

После неудавшейся попытки откупиться я оказался в рязанском отделении полиции. Мне ничего не говорили, я даже не понимал, какое правонарушение серьёзнее: превышение скорости, дача взятки или нападение на служителя закона. Что я точно знал, так это то, что я в полной заднице.

Я не сопротивлялся аресту, но до самой камеры меня тащили и внутрь просто бросили, словно мешок картошки. Я был весь в пыли, но отряхиваться не видел смысла — неизвестно, что ждало меня дальше, да и сколько мне придётся ещё провести в камере. Всё вокруг угнетало — казалось, что я уже не найду выхода. Это Кирку было привычно влипать в подобные ситуации, но не мне, и ему всегда на помощь приходил я, а кто поможет мне, было загадкой.

Единственное, что радовало, — я был не один: со мной в камере находилась какая-то худощавая старуха. Она лежала на скамейке у стены лицом вниз, а её седые волосы свисали до пола. Сперва меня беспокоила мысль: «Жива ли она?», но страх развеялся, когда она подала признак жизни, что-то мыча и бормоча, и после каждого подобного сигнала в нос бил неприятный алкогольный перегар. Спокойно находиться рядом было невозможно, а скамейка в камере была одна, поэтому мне пришлось завалиться у основания клетки.

Мои мучения продолжались несколько часов, точнее, я даже не представлял, сколько именно, но время тянулось в камере слишком долго. Все мои вещи забрали при обыске, и время на телефоне я не мог посмотреть.

У стены раздался кашель, но с каждой минутой он становился грубее, и в один момент старуху вырвало на пол.

— Ох, как же плохо-то! — прокряхтела старуха.

Вонь от этого только усилилась.

— Это кому ещё плохо?

Рядом со мной уже стоял Кирк и закрывал одной рукой нос, а другой махал перед ним. До сих пор не понимаю, по какому принципу он появляется, но всегда не вовремя.

— А она здесь не помрёт?

— Ну ты, к несчастью, ни разу так и не помер от пьянок.

— Кто здесь? — раздался женский голос.

Я забыл, что не один, поэтому моё общение с Кирком вышло за пределы моего сознания. И так происходило часто.

— Вы здесь не одни, — ответил я.

Пьяное тело село на скамейку и выпрямилось. Голубые глаза уставились на меня. Это была никакая не старуха, а девушка с серебристыми волосами.

— Смотрю, у кого-то была бурная ночка, — игриво заговорил Кирк. — Прямо навевает былые времена! Чуешь? — Он наигранно принюхался, как будто к приятному запаху. Как-то быстро он переобулся: только недавно он закрывал нос, а теперь при виде молодой особы сразу весь засветился.

— У вас всё в порядке? — спросил я. — Может, кого-то позвать?

— Никто мне не нужен. Особенно эти твари! — Её взгляд был направлен сквозь меня за решётку.

Её мутило. Это я прекрасно понимал, так как было знакомо это чувство — не раз напивался до схожего состояния. Она пыталась бороться с внутренними порывами, но организм одержал вверх — и очередные следы былого веселья вырвались наружу.

— Кстати, выглядит она жутко.

Кирк прав. Вся её грязная одежда полностью облегала тело, точнее — кости. Настолько она была худа, чем-то даже напоминала смерть, особенно из-за волос. Девушка точно была нездорова, причём не только из-за алкоголя.

— Зачем так напиваться?

— Бухать, Марк. Бухать. Так принято говорить.

— Дядя, я к тебе лезу? Нет! Так что отвали от меня!

— Вау, да она крута!

Отвечать, да и пытаться дальше вести диалог сразу же расхотелось, поэтому я отвернулся от своей сокамерницы.

— Знаешь, а она мне нравится. Видно, что девочка с характером. Чем-то даже Машу в свои годы напоминает. Наверное, поэтому ты пытаешься весь быть таким миленьким и хорошим, а главное — заботливым. Но, братик, ты стар. Так что без шансов. Можешь свернуть своего внутреннего педофила.

— Пошёл ты! — вырвалось из меня. — Ещё не хватало тебя слушать! Урод!

Я прислонил голову к решётке. Холодные прутья славно остужали меня.

— Эй! Начальник! Помоги! А? — Я даже не заметил, как к решётке подошла сокамерница. — Вы меня тут с психопатом посадили!

Я совсем разучился держать себя в руках. Моё внутреннее сознание в лице Кирка всячески портило мне жизнь. Я уже сам понимал, что помаленьку схожу с ума, и обвинять девушку в том, что она испугалась, не имею права.

— Не переживайте, моё сумасшествие вас не коснётся.

— Лучше б вы о себе переживали.

Дверь открылась, и к нам зашел полицейский, который отворил решётку.

— Вы свободны, — произнёс он. — Оба.

Опешил не только я, но и девушка.

— И никакого судебного разбирательства или типа того? — спросил я.

— Я дважды повторять не буду, — произнёс полицейский.

Намёк ясен, и мы шустренько покинули камеру. На выходе нам вернули наши вещи. На моём телефоне было несколько пропущенных от моего адвоката. Перезванивать ему я не собирался — ведь лишний раз услышать «Я же говорил», как-то не хотелось.

— Вас ждут снаружи, — сказал всё тот же полицейский, причём адресовано было нам обоим.

— Кто нас ждёт? — спросила девушка.

— Узнаете, — отрезал он.

Факт, что ждут нас обоих, пугал. Я ничего не знал о ней, поэтому такая связь между нами настораживала, но очевидные ответы ждали снаружи.

— Знаешь, это было ожидаемо, — прокомментировал Кирк, когда мы вышли за дверь.

На улице нас ждал Миша вместе с моей Ласточкой. Кирк был прав: я мог и догадаться. У нас с этой девчонкой вполне мог быть один адвокат, ведь я у него, как-никак, не единственный клиент — не на мои же деньги он так замечательно живёт.

— Лучше сразу объясни, — решил я его опередить, — как ты это сделал.

— Да ничего такого. Заплатил кому надо, точнее, услужил кому надо. Просто надо знать, где и за какие ниточки дергать. Это, по сути, и есть моя работа.

— Ты что здесь делаешь?! — встряла девушка.

Она разглядывала Мишу с ног до головы.

— Анна, меня прислал ваш…

— Я знаю кто. И мне его помощь не нужна. Мне ничья помощь не нужна.

Она развернулась и пошла в противоположную от нас сторону.

— Анна, — крикнул ей вслед Миша, — он всё равно вас найдёт. Из Рязани вы не уедете без его ведома.

Она всё же остановилась и сделала несколько шагов обратно.

— Чего он хочет?

— Вернуть вас домой. Он волнуется за вас. Любит вас. Поэтому, когда вы оказались здесь, он сразу же попросил вам помочь. Поймите же: он наблюдал за каждым вашим шагом после исчезновения. Поэтому мой вам совет: лучше вернуться.

— Зачем мне это? Он тиран. Рядом с ним у меня нет никакого будущего.

— Есть. Мы с Максимом знаем о вашей ситуации и хотим помочь.