Дикая Роза - Альварес Анна. Страница 43

Он предложил поехать в больницу вместе. Но она отказалась, обещав позвонить, если понадобится.

Когда она уехала, Роке сказал не то Эдувигес, не то себе:

— Благодарю Господа за то, что у меня такая жена. Столько натерпеться от доньи Росауры и совсем не помнить зла!

Уличная торговля образками и впрямь шла довольно бойко.

В поисках новых покупателей Роза оказалась около таверны, на которой разными огнями светилось название «Твой реванш».

Из таверны доносилась веселая музыка. Шоферов, почитателей Девы Гвадалупе, вокруг не было видно, и Роза уже собиралась идти дальше, как вдруг заметила входящую в таверну Эрлинду.

Было как раз время ее ночного медицинского дежурства. Эрлинда прошла, не заметив Розу.

«Это что же, она медсестрой в таверне работает? — удивилась Роза. — Тут-что, больные есть?» Недолго думая, она вошла в таверну и обратилась к немолодой, пестро одетой женщине в блестящих украшениях.

— А где Эрлинда?

Женщина посмотрела на нее внимательным, оценивающим взглядом. Ответить она не успела, потому что появившаяся в зале Линда, заметив Розу, сама подбежала к ним.

— Ты здесь работаешь? — спросила ее Роза.

— Конечно, работает. А что еще здесь делать? — ответила за Эрлинду женщина в пестром.

— Сорайда, позволь, я немного провожу Розу и скоро вернусь.

— Живо только, — разрешила Сорайда. Эрлинда смотрела на Розу умоляюще.

— Ступай домой, завтра поговорим.

— Значит, ты не медсестра? Как же ты будешь ухаживать за Рохелио?

— Не говори никому из наших, что видела меня здесь. А то я со стыда сгорю!.. Я пошла, Роза, мне работать надо…

И она заскользила между пьяными клиентами заведения, стараясь увильнуть от их наглых рук. У маленькой эстрады, где играли музыканты, ее перехватила Сорайда.

— А ничего эта твоя подружка, — сказала она, нагибаясь к уху Линды, чтобы та могла ее расслышать сквозь завывания саксофона. — Я бы даже сказала: хороша! Могу предложить ей место официантки. Будет работать, как и ты…

— Роза чистая девушка и никогда не станет работать в этой… этой… — Линда не смогла подобрать подходящего слова. Сорайда насмешливо смотрела на нее.

За обедом Рикардо был так молчалив, что Дульсина не выдержала:

— Тебе скучно с нами, Рикардо? Ты угрюм, как какой-нибудь старик.

— Может, стоило бы всем вместе сходить в кино, — предложила Леонела.

Обсудить это предложение, однако, не успели, потому что Кандиде вдруг стало плохо за столом. Она предположила, что майонез к лангустам недостаточно свеж. Поэтому ее тошнит и болит голова. Она поднялась из-за стола, чтобы идти к себе.

— Господь с тобой, милая, — сказала ей сестра, — не будь я полностью уверена в твоей непорочности, я бы предположила, что ты беременна.

Кандида как-то нервно закашляла и удалилась. Федерико Роблес беспокойно заерзал на стуле.

Рикардо после некоторого размышления согласился с Леонелой, что немного развлечься и впрямь не помешает.

— А ты знаешь, Дульсина, Рикардо озабочен делами Розы и, кажется, намерен помочь ей, — сказала Леонела, тоже вставая из-за стола.

— Все уже решено: жителям Вилья-Руин будут возмещены убытки, — сообщил Рикардо, и разговор на этом закончился.

Кандида с трудом добрела до своей комнаты и прилегла. Тошнота постепенно улеглась, но голова продолжала болеть. Через какое-то время в комнате появился взволнованный Федерико.

— Не бойся, меня никто не видел, — успокоил он Кандиду. — Тебя все еще тошнит? Ты думаешь, что это?..

— Нет, конечно.

Роблес несколько успокоился. Кандида смотрела на него ласково, но, когда он снова заговорил с ней о необходимости «взять вожжи в свои руки», она, как обычно, отказалась продолжать разговор на эту тему.

— Нет, Федерико, нет! Я не хочу этого.

Но на этот раз лиценциат Роблес не был покладист, как всегда. Он, правда, не стал долго спорить со своей возлюбленной, но посмотрел на нее как-то странно, как будто все вдруг про нее понял. А затем, пожелав хорошего самочувствия, покинул ее, сославшись на неотложные дела.

Он и впрямь поднялся в кабинет, где обнаружил Дульсину, разбиравшую за письменным столом какие-то счета.

Спросив, не помешает ли, Роблес опустился в кресло. Дульсина некоторое время продолжала заниматься счетами. Потом подняла голову.

— Что вы так смотрите на меня, лиценциат Роблес?

— Вы сегодня несказанно хороши.

Дульсина удивилась и поблагодарила за комплимент.

— Вы, впрочем, всегда были привлекательны. И я всегда отмечал это… Про себя… Я не позволял себе переходить границы дозволенного. Простите, если сегодня я не сдержался… Сегодня вы слишком хороши.

— Не преувеличивайте, Роблес, — довольно спокойно ответила Дульсина. — Если бы я была так хороша, как вы говорите, то не была бы до сих пор незамужней.

— Потому что вы всецело отдались заботам о семье, — горячо возразил ей Роблес — Но ведь еще не поздно.

— Вы так думаете? — скептически взглянула на него Дульсина.

— Вне всякого сомнения! Да любой мужчина за честь почел бы находиться рядом с вами!.. Я бы, например, мог только мечтать о такой жене…

Лиценциат сокрушенно махнул рукой, как бы сознавая всю дерзость и несбыточность такого рода мечтаний. Дульсина на этот раз не скрыла своего удовольствия.

Кармен выглядела такой усталой, что Паулетта отправила ее домой. А сама осталась у постели матери. Она долго сидела, вглядываясь в лицо женщины, давшей ей жизнь и сделавшей все, чтобы эта жизнь оказалась безнадежно испорченной.

Когда Росаура пришла в себя и открыла глаза, она увидела склоненное над ней лицо дочери и заплакала.

— Прости меня, прости, — говорила она, задыхаясь, и Паулетта не в силах была успокоить ее.

Убедившись, что они одни, Росаура прошептала:

— Я умираю… Я хочу сказать тебе о твоей дочери… О Розе…

— Что ты знаешь о ней?!

— Она была у меня… Я выгнала ее… — Росаура вновь начала задыхаться.

Приехавший и незаметно вошедший в палату Роке услышал, как она с последним усилием произнесла сквозь хрип:

— Я знаю… где найти ее…

— Где, мама, где? — крикнула Паулетта, приподнявшись над постелью умирающей и как бы помогая ей прошептать такие нужные слова.

Но из груди Росауры вырвались только хрипы, становившиеся все громче. Это было последнее, что услышала Паулетта от своей матери.

ХОРОШАЯ ПАМЯТЬ ЛЕОПОЛЬДИНЫ

У Палильо снова нашлось время для уличной торговли. И он тут же пригласил свою напарницу. Он считал, что Роза и ему приносит удачу. На этот раз они торговали дешевыми книжками.

Роза очень обрадовалась, когда в затормозившей около нее машине она увидела знакомую сеньору, которая некоторое время назад была так добра к ней. Рядом с ней сидел за рулем человек в дорогом строгом костюме.,

— Купи у обоих по книжке, Роке, — сказала сеньора.

— Ой, я будто чувствовала, что встречу вас!.. А почему у вас глаза такие грустные?

— У сеньоры мама умерла, — сказал господин, протягивая Розе деньги.

— Прощай, — сказала сеньора, и машина тронулась. Дома Роза узнала от Томасы неожиданную новость: приходил владелец земли и предупредил, что через неделю Вилья-Руин начнут сносить и что надо завтра же получить денежную ссуду на переезд.

— Все-таки Рикардо помог…

— Не он, а Господь и Дева Гвадалупе, — возразила Роза.

— Где-то мы теперь жить будем?..

— Где бы ни жить, лишь бы его не видеть, — жестким тоном закончила беседу Роза.

Эрлинда дала Рохелио таблетку и стояла около него со стаканом воды, ожидая, когда он положит таблетку в рот. Рохелио не любил лечиться и смотрел на таблетку с отвращением.

Наконец он выпил лекарство.

— Хотите почитать? — спросила Линда.

— Сейчас нет.

— Я не мешаю вам своим присутствием? Вы почему-то такой печальный. Казалось бы, радоваться должны после успешной операции.

— Я тоже думал, что буду радоваться. Но ошибся. Вскоре появилась Леопольдина, поставившая Эрлинду в известность, что сегодня ей предстоит сделать сеньору Рохелио массаж ноги. Линда со страхом призналась, что не очень-то владеет искусством массажа.