Позже (ЛП) - Кинг Стивен. Страница 10
Мама вздохнула и посмотрела на Лиз.
- Может, стоит проверить гараж?
Лиз пожала плечами, давая понять, что это не её вечеринка.
- Джейми? А ты как думаешь?
Я не мог себе представить, почему мистер Томас болтается в своем гараже, но догадывался, что это возможно. Может быть, у него была любимая машина.
- Думаю, мы должны попробовать. Если уж мы здесь.
Мы направились к гаражу, но тут я остановился. За бассейном мистера Томаса была посыпанная гравием дорожка. Дорожка была обсажена деревьями, но поскольку время позднеосеннее и большая часть листьев уже опала, я смог разглядеть небольшое зеленое здание. Я указал на него.
- Что это?
Мама еще раз шлепнула себя по лбу. Я уже начал беспокоиться, что у нее может развиться опухоль мозга или что-нибудь в этом роде.
- О Боже, La Petite Maison dans le Bois[36]! Почему я не подумала об этом с самого начала?
- Что это? - Спросил я.
- Его кабинет! Там, где он пишет! Если он где-то и есть, то только там! Вперед!
Она схватила меня за руку и повела вокруг мелкого края бассейна, но когда мы добрались до места, где начиналась гравийная дорожка, я остановился. Мама продолжала идти, и если бы Лиз не схватила меня за плечо, я, вероятно, упал бы лицом вниз.
- Мама? Мама!
Она нетерпеливо обернулась. Вот только это не то слово. Она выглядела почти безумной.
- Вперед, туда! Говорю вам, если он здесь, то это может быть только там!
- Тебе нужно успокоиться, Ти, - сказала Лиз. - Мы проверим его писательскую каюту, а потом, думаю, уберемся отсюда.
- Мама!
Мама не обратила на меня внимания. Она начала плакать, чего почти никогда не делала. Она не сделала этого, даже когда узнала, сколько денег хочет получить с неё Налоговая служба, в тот день она просто стучала кулаками по столу и называла их кучкой кровососущих ублюдков, но сейчас она плакала.
- Ты можешь убираться отсюда, если хочешь, но мы останемся здесь, пока Джейми не убедится, что это облом. Для тебя это может быть просто увеселительная прогулка, потакание сумасшедшей леди…
- Это несправедливо!
- ... но мы говорим о моей жизни.
- Я это знаю.
-… и жизни Джейми, и…
- МАМА!
Одна из худших вещей в том, чтобы быть ребенком, может быть, самая худшая, - это то, что взрослые игнорируют тебя, когда занимаются своим дерьмом. - МАМА! ЛИЗ! ВЫ ОБЕ! ПРЕКРАТИТЕ!
Они прекратили перепалку. Они посмотрели на меня. Мы стояли, две женщины и маленький мальчик в толстовке «Нью-Йорк Метс» с капюшоном, у осушенного бассейна пасмурным ноябрьским днем.
Я указал на посыпанную гравием дорожку, ведущую к маленькому домику в лесу, где мистер Томас писал свои книги о Роаноке.
- Он здесь, - сказал я.
12
Он подошел к нам, что меня не удивило. Большинство из них, не все, но большинство, на какое-то время притягиваются к живым людям, как жуки летят на свет. Это ужасный способ выразить происходящее, но это все, что я могу придумать. Я бы знал, что он мертв, даже если бы не знал, что он мертв, из-за того, во что он был одет. День был прохладный, но он был одет в простую белую футболку, мешковатые шорты и сандалии с ремешками, которые мама называла туфлями Иисуса. Кроме того, было еще кое-что, что-то странное: желтый пояс с голубой лентой, приколотой к нему.
Лиз что-то говорила маме о том, что там никого нет, а я просто делаю вид, но я не обращал на это внимания. Я высвободился из маминой руки и подошел к мистеру Томасу. Он остановился.
- Здравствуйте, мистер Томас, - сказал я. - Я Джейми Конклин. Сын Тиа.
- Да ладно тебе, - сказала Лиз у меня за спиной.
- Успокойся, - сказала мама, но скептицизм Лиз, должно быть, до нее дошел, потому что она спросила меня, уверен ли я, что мистер Томас действительно там.
Это я тоже проигнорировал. Меня интересовал пояс, который он носил. Он был на нем, когда он умер.
- Я сидел за своим столом, - сказал он. - Я всегда ношу пояс, когда пишу. Это мой талисман.
- А зачем вам голубая лента?
- Когда учился в шестом классе, я выиграл Региональный конкурс по орфографии. Обошел всех детей из двадцати других школ. Я проиграл в Государственном конкурсе, но получил эту голубую ленту за Региональный. Мама сделала пояс и приколола к нему ленту.
Мне показалось странным, что он до сих пор носит эту вещь, потому что шестой класс, должно быть, был для мистера Томаса миллион лет назад, но он сказал все это без всякого смущения или застенчивости. Некоторые мертвецы могут чувствовать любовь - помните, я рассказывал вам, как миссис Беркетт поцеловала мистера Беркетта в щеку? - и они могут чувствовать ненависть (это я узнал позже), но большинство других эмоций, кажется, уходят, когда они умирают. Даже любовь никогда не казалась мне такой уж сильной. Мне не хотелось бы говорить вам об этом, но ненависть чувствуется сильнее и длится дольше. Я думаю, что люди видят призраков (в отличие от мертвых людей), только потому, что они их ненавидят. Люди думают, что призраки страшны, потому что они сами такие.
Я повернулся к маме и Лиз.
- Мама, ты знаешь, что мистер Томас носит пояс, когда пишет?
Ее глаза расширились.
- Это было в интервью, которое он давал «Салону» пять или шесть лет назад. Пояс и сейчас на нем?
- Ага. На поясе прикреплена голубая ленточка. Он…
- Он выиграл орфографический конкурс! В интервью он смеялся и называл это «моей глупой прихотью».
- Может быть, и так, - сказал мистер Томас, - но у большинства писателей есть глупые прихоти и суеверия. В этом смысле мы как бейсболисты, Джимми. И кто может спорить с автором девяти бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» подряд?
- Я - Джейми, - сказал я.
- Ты рассказала Чемпиону об интервью, Ти, - сказала Лиз. Должно быть. Или он сам это прочитал. Он чертовски внимательный читатель. Он знал, вот и все и он…
- Замолчи, - с яростью сказала мама. Лиз подняла руки, словно сдаваясь.
Мама встала рядом со мной, глядя на то, что для нее было просто гравийной дорожкой, на которой никого не было. Мистер Томас стоял прямо перед ней с руками, засунутыми в карманы его шорт. Шорты были слишком свободны, и я надеялся, что он не будет сильно уж давить на свои карманы, потому что мне показалось, что на нем не было нижнего белья.
- Скажи ему то, что я велела тебе сказать!
Мама хотела, чтобы я сказал ему, что он должен помочь нам, иначе тонкий финансовый лед, по которому мы ходили год или больше, сломается, и мы утонем в море долгов. Кроме того, агентство начало терять клиентов, потому что некоторые из ее авторов знали, что мы в беде и, возможно, будем вынуждены закрыться. Крысы, бегущие с тонущего корабля - так она назвала их однажды вечером, когда Лиз не было дома, а мама допивала четвертый бокал вина.
Впрочем, я не стал утруждать себя всем этим бла-бла-бла. Мертвые люди должны отвечать на ваши вопросы - по крайней мере, пока они не исчезнут, - и они должны говорить правду. Поэтому я просто взял и перешел к делу.
- Мама хочет знать, что там было в «Секрете Роанока». Она хочет знать всю историю. Вы ведь знаете всю историю, мистер Томас?
- Ну конечно. - Он засунул руки поглубже в карманы, и теперь я мог видеть небольшую полоску волос, бегущую по середине его живота от пупка и ниже. Я не хотел этого видеть, но все же увидел.
- У меня всегда все готово, прежде чем я что-нибудь напишу.
- Вы держите все это в голове?
- Приходится. Иначе кто-нибудь может все украсть. Выложить в Интернет. Испортить сюрприз.
Если бы он был жив, это прозвучало бы как паранойя. Мертвый, он просто констатировал факт или то, что считал фактом. И я подумал, что он прав. Компьютерные тролли всегда выкладывали в Сеть всякую ерунду, начиная от скучного дерьма вроде политических секретов и заканчивая действительно важными вещами, вроде того, что должно было произойти в финале сезона «Граней»[37].