Приманка для мужчин - Хоуг (Хоаг) Тэми. Страница 7

Да уж, просто удивительно, как вовремя старый ублюдок Джарвис сыграл в ящик. Возможно, это единственный в его жизни поступок, принесший другим больше пользы, чем ему самому. Джарвису от этого выгода одна — мирно сгнить в земле. А вот ему, Бойду, светит кое-что получше, если только он найдет чертову расписку, пока она не попалась на глаза никому другому.

При мысли о проклятой бумажке, лежащей неизвестно где, может, у всех на виду, у него болезненно заурчало в животе. Желудок ныл все сильнее, а таблетки «Тамз» или «Ренни», как назло, под рукой не было.

Список своих должников Джарвис всегда держал при себе. Он вообще обожал вертеть другими, играть во всемогущего боженьку, просто слюни пускал от удовольствия, дергая за невидимые ниточки, натягивая и отпуская их по прихоти. Все расписки, чтоб им сгореть, он где-то прятал, а в самый неподходящий момент доставал с ловкостью фокусника, если хотел немного натянуть ниточку — как сегодня днем с Бойдом.

Эта поганая жаба разгуливала по всему городу с его распиской в кармане штанов. «Бойд Элстром — 18 700 долларов». Утром в «Чашке кофе» он вытащил ее и положил на стол, когда будто бы полез в карман за мелочью на чай. Впору было умереть на месте: верных полторы минуты листок лежал на столике, на виду у половины города, и за это время вся эта гребаная жизнь промелькнула у Бойда перед глазами и вместе с дерьмом скрылась в дырке сортиpa. Если хоть один человек в Стилл-Крик пронюхает, что он, Бойд, должен Джарвису — или, хуже того, почему он должен Джарвису, — и можно поцеловать политическую карьеру в задницу на прощание. А Джарвис, свинья, только ухмылялся через столик, прихлебывая кофе.

Что ж, зато он и подох как свинья, подумал Бойд. Как свинья на бойне. Справедливость восторжествовала, как пишут в книжках.

Краем глаза Элизабет наблюдала за помощником шерифа, и то, что она видела в тусклом свете приборного щитка, ей не нравилось. Он производил впечатление человека, которому только власть над людьми дает душевный покой, и потому он всеми способами ищет положения, гарантирующего ему эту власть.

Жизнь рано научила Элизабет быстро и безошибочно читать по лицам; без этого она не выжила бы, когда совсем девчонкой одна оказалась в Бардетте — пыльном, забытом богом городишке, где прибыль приносили только публичный дом да кабак, а людишки были хуже прятавшихся под каждым камнем гремучих змей. Там она научилась с одного взгляда разбираться в людях. Элстром попадал в ту же категорию, что и Джералд Джарвис.

Затем в памяти возник яркий, как цветное фото, образ Дэна Янсена — красивого, хищного, нарочито грубого. А он из какой категории? Сам по себе, решила Элизабет, честно стараясь не поддаваться растущей сумятице ощущений и мыслей — смущения, усталости и злости. Не хватало еще сейчас потерять голову из-за такого, как Дэн Янсен.

Она приехала в Стилл-Крик, чтобы начать жизнь с нуля, чтобы заново выстроить бизнес, вернуть уважение к себе, восстановить нормальные отношения с сыном, и вот пожалуйста — не прожив здесь и трех недель, успела влипнуть в дело об убийстве и настроить против себя шерифа. Красота, да и только.

— Вы его знали? — спросила она Бойда, чтобы нарушить молчание и отвлечься от собственных мыслей.

Тот дернулся, будто забыл, что рядом с ним кто-то есть.

— Джералда? Конечно, знал. Его все знали. Бойд ответил как-то чересчур поспешно. Попробуй, мол, усомнись, что покойный пользовался всеобщим признанием, если не всеобщей любовью.

— Наверно, все потрясены, — заинтригованная его тоном, заметила Элизабет.

Элстром заерзал на сиденье и промямлил нечто нечленораздельное, одновременно увеличивая громкость полицейского радиопередатчика. Раздался треск эфира. Ей хотелось заскрежетать зубами, шум действовал ей на нервы, но вот сквозь треск прорвались слова о скором прибытии на место преступления сотрудников Бюро криминальных экспертиз штата и передвижной лаборатории.

Элстром скривился и выругался вполголоса.

— Видимо, вы их не одобряете, — заметила Элизабет, устраиваясь вполоборота к нему, чтобы лучше видеть его лицо.

— Мы бы и сами справились, — раздраженно буркнул он. — Янсен вызвал этих столичных умников, а мы, выходит, так, для мебели. Зачем они здесь? Будут крутиться, совать нос куда надо и не надо.

Элизабет не удержалась от улыбки. Ропот в рядах. Можно даже не сомневаться, Янсену это не понравится. Он, сразу видно, пререканий не терпит.

— Вы позволите мне процитировать ваши слова, помощник шерифа Элстром? — вкрадчиво спросила она, доверительно понизив голос. При необходимости Элизабет пускала в ход женские чары — разумеется, в пределах разумного. Женщине приходится пользоваться теми средствами, что есть в ее распоряжении. И если от взгляда из-под ресниц у мужика развязывается язык, то это его проблема.

Губы Элстрома растянулись в гаденькой улыбочке. Значит, его имя появится на первой полосе городской газеты? Отлично, пусть Янсена хватит удар от злости.

Он украдкой взглянул на Элизабет, оценив большие серые глаза и яркие губы. Он пару раз видел ее раньше в городе. Фигура у нее обалденная, просто с ума сойти. Даже трудно решить, за что сперва хватать, если б дала, — за грудь или за жопу. В любом случае удовольствие гарантировано. Лично он бы не отказался ее порадовать… От этих мыслей Бойд даже забыл ненадолго о своих желудочных проблемах и заерзал, пытаясь сесть так, чтобы не было заметно, что брюки встали шалашом. К тому же ходят слухи, что с ней можно договориться… Нет, лучше сейчас не думать, не то колом не перешибешь.

— Да, конечно. Почему бы нет. — Он приосанился и выпятил грудь от важности. — Как я уже сказал, прибегая к помощи людей со стороны, Янсен ставит успех расследования под сомнение. Мы в округе Тайлер можем позаботиться о себе сами.

— Вы говорите как настоящий представитель власти, мистер Элстром, — промурлыкала Элизабет, радуясь, что освещение плохое и он не видит, какую гримасу она скорчила.

Элстром засопел и кивнул.

— Да, я ведь на последних выборах чуть не обошел Янсена.

— Неужели?

— Он выиграл только потому, что до того играл в профессиональный футбол. Известный человек, как ни крути.

Воображение Элизабет услужливо нарисовало ей Янсена в полном футбольном снаряжении, с накладками на и без того широких плечах, в обтягивающих мускулистый зад тугих бриджах. Черт бы побрал ее слабость к высоким, атлетически сложенным мужчинам! Насколько проще ей жилось бы, предпочитай она хилых очкастых интеллигентов.

В свете фар у обочины шоссе появился ее «Эльдорадо», и Элизабет не смогла сдержать вздох. Он грузно лежал в кювете, как выброшенный на берег кит. Чертова машина. Если б не низкая, как брюхо таксы, подвеска «Кадиллака», промчалась бы она с ветерком мимо «Тихой заводи» и уже была бы дома, не подозревая ни об убийстве Джарвиса, ни о существовании Дэна Янсена.

Элстром сбавил скорость и подозрительно посмотрел на автомобиль.

— Ваша? — являя чудеса полицейской интуиции, спросил он.

— Моя.

У Элизабет тихонько екнуло сердце. Она уже не могла злиться на машину. То была модель 1976 года с длинным, как сигара, вишневым кузовом. В тот год «Эльдорадо» пользовался сомнительной славой самого большого легкового автомобиля «Дженерал моторе». Он литрами жрал бензин и масло с беззаботностью арабского нефтяного шейха, но Элизабет любила его: он напоминал ей о Техасе и богатстве, оставшемся там.

— А что случилось? — по-мужски снисходительно осведомился Элстром. — Бензин кончился?

— Нет. Просто… с ней все время что-нибудь не так. Мужское высокомерие Бойда уже начало действовать Элизабет на нервы, а сегодня вечером это было явно лишним. Завтра, совсем скоро, придется искать кого-нибудь с тросом, чтобы вытащить машину обратно на дорогу. Разумеется, это будет мужчина, и он будет слушать ее и сочувственно кивать, давясь от смеха. Почему господь создал так мало женщин, которые водят буксир? Наверно, потому, что он тоже мужчина.

— Вы не представляете, кто бы мог убить его? — спросила она, возвращая разговор в прежнее русло.