Шелковая лента - Романовская Ольга. Страница 11

Вскоре пришлось вернуться: отец послал за ней слугу.

Тяжелые массивные своды трапезной сомкнулись над головой Стефании.

Монахи заперли дверь на засов. Его с трудом могли отодвинуть четыре человека. «Неспокойно тут, миледи, да и волки иногда забредают», – ответил на молчаливый вопрос один из божиих людей.

В трапезной семейство Эверин усадили за стол вместе с настоятелем. После краткой молитвы, воздав благодарение Всевышнему за очередной прожитый день и дни грядущие, принялись за еду, приправленную по случаю высоких гостей вином и рыбой.

Женщины по обыкновению молчали. Они раньше мужчин поднялись из-за стола, сделали реверанс и удалились в выделенные им комнаты монастырской гостиницы. Лэрд Эверин с сыном задержались. Они обсудили положения дел в Атвере, последние королевские законы и род Сибелгов. Отца невесты особо интересовала его репутация и доходы. Настоятель заверил: барон – человек ответственный, богобоязненный и богатый, делает щедрые пожертвования.

Ночью выпал снег. Он устлал тонким кружевом двор, крыши, одинокий сад – зима на севере наступала быстрее, нежели в Грассе.

Стефанию разбудили к заутрене. Она не привыкла вставать так рано, но покорно оделась и поплелась на молитву. Без матери и отца: очищать душу надлежало только невесте. По этой же причине настоятель рекомендовал лэрду Эверину ограничить дочь в еде. Отец поблагодарил, но, к счастью, для Стефании, отказался.

– Перед виконтом она должна быть кровь с молоком, а не падающими в обморок мощами, – пояснил он.

Девушка озябла. Церковь оказалась на редкость холодной, хотя, может, Стефания просто легко оделась. Кроме нее под высокими сводами собралась вся монастырская братия. Стефании отвели место рядом с настоятелем. Девушка всегда считала себя набожной, но в то утро усомнилась в своей чистоте и духовности. Она постоянно сбивалась, путала слова молитвы, зарабатывая укоризненные взгляды.

Наконец пытка закончилась, Стефании позволили присоединиться к семье в трапезной.

Завтрак выдали скудный. Его едва хватило, чтобы унять плебейское урчание в желудке. Стефания радовалась тугому корсету, который помог скрыть позор.

Ноэль Сибелг появился после полудня в сопровождении брата и небольшой свиты. Он тепло приветствовал невесту, отдал дань уважения ее родителям и предложил тронуться в путь.

В дорожную карету запрягли свежих лошадей, присланных виконтом, и она покатила быстрее. Правда, и трясти стало вдвое больше.

– Многие позавидовали бы тебе, Стефания, – назидательным тоном прошептала леди Эверин, поправляя накидку дочери. – Стать хозяйкой таких земель! Ты только посмотри, – она указала на мелькавший за хлипкой занавеской пейзаж – там как раз показалась очередная деревня, – какой доход у виконта! Разве у бедного найдется столько крестьян?

Девушка покорно кивала, мечтая вернуться в Грасс. Не нужны ей деревни и деньги, и виконт тоже не нужен.

А мать продолжала:

– Сам не калека, не урод, не столетний вдовец, не скупердяй. Руки отцу целуй, неблагодарная, а не сиди с кислой рожей. Сейчас же улыбнись! Ты обязана сиять, как солнце.

Стефания с трудом выдавила из себя улыбку, когда к карете подъехал виконт. Долгая дорога, накопившаяся усталость и страх перед неизвестностью в чужом мире не повод портить свадьбу. Мать права, отец нашел жениха не хуже, чем у Хлои.

Припомнилась сцена во дворце Амати. Совсем скоро, не пройдет и недели, как Стефания окажется на месте сестры, на нее точно так же ляжет мужчина. Муж. И не просто, а достанет свою штуковину. Она в нее не поместится, а если поместится, причинит боль. Как лорд Дуглас смог засунуть такое в Хлою, да еще глубоко? И если бы просто засунул! Хотя лучше, как лорд Дуглас, чем как священник. И пусть мужская штучка окажется небольшой, чтобы поместилась. Сестра рассказывала, они у мужчин разные.

– О чем задумались, леди Эверин?

Вопрос Ноэля Сибелга прервал размышления о первой брачной ночи. Застигнутая врасплох, она опустила глаза и покраснела.

– Стефания, несомненно, думала о вас, милорд, – вступилась леди Эверин. – О чести, которую ваша милость оказала нашей семье. Стефания не может дождаться свадьбы, правда?

Мать зыркнула на дочь, и она активно закивала.

– Мне так не терпится увидеть ваш замок, – щебетала Стефания, старательно изображая счастливую невесту. – Далеко ли еще ехать?

– По сравнению с тем, какой путь вы проделали, – сущие пустяки, – заверил виконт. – Я распорядился подготовить комнату, нанял горничную. Вам хватит одной, леди?

Стефания вновь кивнула и, заметив требовательный взгляд матери, завела разговор об Атвере. Виконт оказался немногословен и, отдав долг учтивости, отъехал к лэрду Эверину.

– Он еще раз проверял тебя, – проводив будущего зятя взглядом, просветила мать. – Поздравляю, виконт остался доволен, но в следующий раз больше молчи о себе и больше говори о нем. Пусть заведет речь хоть о роде Сибелгов, хоть об охотничьих трофеях – главное, чтобы беседа доставляла жениху удовольствие. Твои интересы второстепенны. Неужели не заметила, как виконт заскучал – так зачем продолжала спрашивать о всякой чуши?

Овмен стоял практически на морском побережье, в излучине реки, на каменистой гряде. Утром, когда Стефания впервые увидела его, замок наполовину скрывал туман, поднимавшийся от остывшей за ночь земли. Сейчас, на переломе осени и зимы, он казался особенно мрачным и таинственным. Горы, которых так страшилась Стефания, обнимали замок с обеих сторон, правда, оказались не так велики, как ей представлялось. В предгорьях теснились густые леса, темнели отвоеванные у природы пастбища. Только к западу от замка пики вздымались стеной, отрезая людей от внешнего мира.

Виконта с юной невестой встречали фанфарами. На главной башне замка подняли два флага, знаменующие скорый брачный союз Сибелгов и Эверинов.

Свадебный поезд на подъезде к реке встретили слуги во главе с управляющим и осыпали зернами пшеницы. По местной традиции последнюю милю жених и невеста проделали пешком. Стефания даже обрадовалась: хотелось размять затекшее тело. Виконт подал ей руку, помог спуститься на землю. Сапожки девушки тут же увязли в грязи, а, сделав первый шаг, она и вовсе поскользнулась на глинистой почве и, если бы не жених, испачкалась бы в грязи.

– Скорей бы снег выпал, а то студено, опять дорогу развезло. Мерзкое время года! – пожаловался старший Сибелг и, отпустив ее талию, взял Стефанию под руку. – Пойдемте! И держитесь крепче, – посоветовал он, – у реки даже канатоходец ноги переломает. Надо по весне что-то делать.

Девушка поблагодарила за заботу и засеменила рядом с будущим мужем, стараясь приноровиться к его широкой быстрой поступи, даже пришлось подхватить подол, выставив на всеобщее обозрение носки дорожных сапожек. Ей, безусловно, пристало носить туфельки, но мать настояла на иной обуви и оказалась права. Хороша была бы Стефания на любом постоялом дворе!

Поравнявшись с управляющим, виконт поинтересовался, все ли готово к предстоящему торжеству. Тот ответил утвердительно, сообщив, что уже съехались первые гости. Остальных ждали завтра.

Воспользовавшись передышкой, Стефания рассмотрела реку, свинцовую и, судя по всему, глубокую. Ее внимание привлекла сизая полоса на горизонте.

– Это море? – позабыв о советах матушки, восхищенно выдохнула девушка.

– Море, – подтвердил Ноэль. – Его видно из вашей спальни. Увы, но после первой ночи мы станем делить брачное ложе в другой комнате. Ночевать у себя вы сможете не ранее, чем через полгода.

Стефания понимающе кивнула. Ей не терпелось оказаться в своей комнате, чтобы рассмотреть таинственное море и суровые, но столь притягательные окрестности. Должно найтись что-нибудь интересное, а не только деревья и камни? По дороге попалась парочка деревень, девушка толком их не разглядела, но из окна кареты поняла, они отличались от привычных. Дома крыты мхом, а не соломой, крыши высокие, острые, стрехи, словно клювы, нависают над землей. Много необработанного камня, иногда им выкладывают простенькую ограду. Видимо, дерево в здешних краях дороже того же известняка.