Шелковая лента - Романовская Ольга. Страница 24

– Понравились волкодавы? Такие водятся только на севере.

Стефания вздрогнула и обернулась. Позади нее стоял деверь, поигрывая плетью. К поясу пристегнут нож и охотничий меч; за спиной – арбалет.

– Доброе утро, миледи, – он склонился над ее рукой в перчатке. – Брат уже заждался, послал искать.

Стефания бросила испуганный взгляд на виконта, прохаживавшегося возле коня.

– Отчего вы дрожите?

Сигмурт поглаживал ее затянутые в перчатку пальцы.

– Вы знаете, – чуть слышно ответила виконтесса и вырвала руку.

– Лекаря или просто нервы? – не унимался северянин.

Отчего он не желал оставить ее в покое?! Стефании хотелось закричать, устроить скандал, лишь бы оказаться подальше от мужчины, который вытворял непотребные вещи.

Виконтесса отвернулась и спрятала взгляд.

– Все хорошо, принцесса, – шепнул Сигмурт и отошел.

Молодая женщина с облегчением выдохнула.

Охота, осталось вытерпеть охоту, и можно спокойно выплакаться в часовне, там братья Сибелги ее точно не потревожат.

Ноэль нетерпеливо махнул рукой, и виконтесса в сопровождении двух мужчин спустилась с крыльца. Подобрав подол амазонки, она направилась к поджидавшей ее лошадке. На вид кобылка казалась смирной, Стефания надеялась, что и в действительности окажется такой же. Ее первая собственная охотничья лошадь.

Пристально наблюдавший за сестрой Генрих одобрительно кивнул и направился к родителям. Проводив его напряженным взглядом, Стефания вновь обнаружила рядом Сигмурта. Он вызвался придержать невестке стремя. Отказаться она не могла: к ним подъехал Ноэль, и виконтесса оказалась в центре всеобщего внимания.

– Вам идет охотничий наряд, – виконт внимательно оглядел супругу с ног до головы и остался доволен. – Нужно сшить зеленое бальное платье, полагаю, оно сделает вас первой красавицей.

– Благодарю.

Странно, она еще способна отвечать. Удивительно! Только пальцы дрожат все сильнее, пришлось занять их хлыстом.

– Знакомы с правилами?

Стефания кивнула и заученно повторила:

– Не отдаляться от охотников, не мешать им и собакам. Но у нас не травят волков…

«Пожалуйста, оставь меня в замке!» – молили глаза, но Ноэль не увидел или не пожелал увидеть.

– Зато в наших краях не тратят время на куропаток.

Виконт спешился и подсадил жену в седло. Передав ей поводья, он убедился, что Стефания уверенно держится в седле, и снова вскочил на коня. Сигмурт последовал примеру брата.

Распорядитель затрубил, призывая припозднившихся гостей поторопиться. По второму звуку костяного рога охотничья кавалькада двинулась в путь. Впереди псари и загонщики, затем, рука к руке, виконт и виконтесса, Сигмурт Сибелг, родственники, высокие гости. Замыкали процессию незамужние девушки в сопровождении вдов и отряженных распорядителем людей. Сам он затерялся среди выжлятников.

Снег россыпью серебра летел из-под копыт, оседая на одежде. Солнце унизывало бриллиантами снежинок окрестные холмы и долы, превращая их в подобие сказочной страны. Оно недавно взошло, низко стояло над горизонтом и дарило не только золотистый свет, но и мягкий румянец. Стефания, щурясь, жадно подставляла ему лицо, своим ребячеством вызывая усмешку мужа. Впрочем, он быстро охладел к супруге и обратил взор на загонщиков. Взрывая наст, лошади приближались к месту, где пару дней назад выследили волков.

Распорядитель подтвердил, хищники не ушли: свежие цепочки следов появились не позднее ночи.

Виконт не любил загонной охоты, веревок с флажками, ему нравилось единоборство. По его правилам, разумеется, когда зверь не знал, что его обложили, и спокойно доживал последние часы.

Охота неслась в сторону густого леса. Спустили собак, и они с глухим лаем умчались в чащобу, туда, куда их, науськивая, гнали выжлятники. Гончие впереди, волкодавы позади. Первые найдут и подымут зверя, вторые затравят его, разделят выводок, придут на помощь охотникам. Мужчины поспешили вслед за собаками, не боясь потеряться в заснеженных дебрях.

Подхваченная всеобщим движением, Стефания неслась бок о бок с супругом. Сердце каждый раз обмирало, когда лошадь брала препятствие – кусты или поваленный ствол дерева. Но наконец ей удалось вырваться из толпы одержимых чужой кровью. Придержав лошадь, виконтесса пропустила охотников. Муж даже головы не повернул, не заметил. Отец и брат тоже, деверь в первых рядах унесся за псами, а больше ее никто не хватится.

Оглядевшись, Стефания поняла, что оказалась одна посреди поляны. Охваченные охотничьим азартом мужчины давно ускакали прочь, туда, где уже хрипло, редко подавали голос собаки, а дамы не спешили покидать чистое поле, опасаясь встретиться с взбешенными зверьми.

Недолгой оказалась ее радость, несладкой свобода. Лучше вернуться, отыскать мать. Напрасно Стефания поддалась соблазну, порой пляска смерти лучше звенящей тишины.

Где-то тут бродила стая серых хищников. Разозленные, они растерзают виконтессу.

Сердце билось в горле. Поддавшись панике, Стефания взмахнула хлыстом, чтобы галопом понестись прочь. Пусть ей до сих пор нехорошо, нужно бежать! Однако в последний момент она передумала. Зачем торопиться, стремиться обратно в Овмен? Давеча Стефания собиралась выпрыгнуть из окна, молила Бога облегчить страдания, спасти от позора и унижений – не услышал ли он ее?

Брат и слушать не желает, мать твердит заученные сызмальства слова, но живет же Хлоя иначе! Тот же лорд Амати любит ее, хоть и повел себя столь предосудительно. Стефания не сомневалась, сестра окажется удачливее в браке, она и теперь счастливее, потому что познала удовольствие, хоть немного пожила без оглядки на устои и правила. Теперь виконтесса не осуждала Хлою. Стефания блюла заветы, проявляла послушание, сохранила целомудрие – и какова награда? Может, Дуглас Амати не подарок, но он не насиловал Хлою на пару с братом.

Генрих дал понять, что семья откажется от нее, но ведь есть еще церковь. Настоятель монастыря выслушает, предоставит и кров, защитит от супруга. Святой отец вразумит его, пригрозит расторжением брака. Виконт не посмеет ослушаться, не пойдет на анафему. Власть Божья сильнее власти людской.

Прислушавшись, Стефания убедилась, что рога трубят далеко. Она развернула лошадь к югу и понеслась сквозь буерак. Ветви стегали по лицу, грозя сорвать шапочку, расцарапать в кровь щеки, но она все нахлестывала и нахлестывала кобылку, стараясь не думать о волках. Господь не оставит, выведет.

Когда из кустов порскнул заяц, Стефания обмерла от страха, резко натянула поводья. Лошадь вскинулась на дыбы, всадница не удержалась в седле и полетела на землю. Кое-как поднявшись, отряхнувшись и отплевавшись от снега, виконтесса по глубоким сугробам добрела до кобылки. Она и впрямь оказалась смирной, раз не унеслась прочь, подпустила. Ухватившись за поводья, Стефания попыталась забраться в седло, но с мокрыми, тяжелыми, липнувшими к ногам юбками и без опоры в виде пня или камушка сделать это оказалось непросто. Молодая женщина беспомощно повисла в воздухе, отчаянно пытаясь подтянуться – не выходило. Ноги скользили в стременах, грозя очередным падением. Однако Стефании удалось-таки совладать с непокорным седлом. Она вновь направила лошадь в нужную сторону. Вопреки желанию пришлось перейти на рысцу, а потом и вовсе на шаг – кобылка зарывалась в снег по брюхо.

На прогалине Стефания наткнулась на цепочку свежих следов, крупных, не заячьих. Бурное воображение рисовало за ближайшим кустом волка или медведя. И точно, вроде как вон за тем деревом сверкнули глаза, мелькнул облезлый хвост. Матерый хищник показался на мгновение и исчез.

Кобылка Стефании всхрапнула, нервно попятилась.

Виконтесса завизжала и, позабыв обо всем на свете, понеслась вбок, по прогалине. Краем глаза она видела серую спину и молила Всевышнего подарить лошади сил. Если волк нагонит, повалит, у Стефании нет шансов. Пусть неведомым образом ее не растерзают, молодая женщина далеко не уйдет, либо попадет на обед к другому зверю, либо замерзнет.