Хозяин «Логова» - Мари Ардмир. Страница 14

Здесь была смерть, одна лишь только смерть. Неудивительно, что демоны стремятся к нам. В стабильность. Я потерла лицо, уже не обращая внимания на схватку морского чудовища с покусившимся на него прибрежным деревом или не-деревом. Вздохнула с безысходностью, потерла похолодевшие от страха руки, и только сейчас заметила целостность кольца на пальце. Камень был на месте, то есть зверь сидел в реликвии.

– Ох ты ж бестолочь! – прошипела, с возмущением осознав, что Златогривый нигде не прятался, он все это время был здесь… слушал и чего-то выжидал или кого-то.

Вот тут-то меня и настигла мысль, что я была приманкой, спровоцировавшей серию последовательных монстропоеданий, ради привлечения наиболее крупной особи. Особи, встреча с которой вряд ли сулит мне проблемы с внешностью, скорее уж прощание с жизнью.

– Златогривый, чтоб тебя заморозило и к полу припечатало! – не на шутку взъярилась я и встала из папоротника.

А вокруг странная неподвижность, настороженная, и только кто-то огромный на заднем фоне с хрустом вырывает хищное дерево из земли. Оглянувшись, поняла, что такая громадина вряд ли позарится на меня, потому и продолжила гневно отчитывать камень:

– Ты что себе позволяешь, гадость мстящая? Ты меня предупредил? Ты разрешение спросил? – А в ответ тишина, просто-таки созданная для возмущенного крика: – Это как, вообще, называется?!

«Ается-ается-ается!» – улетело вдаль и вернулось с неожиданным «Фу!», прозвучавшим надо мной и принесшим запах тухлых помидоров. Медленно, очень медленно я подняла глаза от сильнее засиявшего перстня. Узрела нос размером с конюшню, что еще недавно в моем «Логове» целой была, и просипела:

– Злат… Зла… – полностью прозвище зверя произноситься никак не хотело, именно поэтому я его сократила, искренне прося: – Златя, тут к тебе при-пришли… пожалуйста, выйди.

Кольцо полыхнуло огнем, громадный нос сморщился, а я поняла, что ноги меня не держат.

На мою удачу, повторять не пришлось, зверь выбрался из перстня мгновенно. Многократно увеличившись в размерах, он опалил жаром меня и напугал чудище с носом и, как оказалось, с рогами. Знать не знаю, был ли это лось или другая крупнорогатая живность подземных чертогов, но через лес он ринулся с невероятной для своих размеров скоростью. Только что был здесь, и вот уже нет, лишь быстро удаляющийся шум ломаемых деревьев выдал поспешность его отступления. И эта паника объяснима. Златогривый действительно был ящером из драконьих. Огромный, крылатый, огненный и очень голодный. Он щелкнул зубами так, что дурно стало не только мне, но и всем зверюшкам, притаившимся на побережье. Треск ломаемых сучьев троекратно усилился, топот многочисленных лап, ног и ласт тут же дополнил испуганный вой и противный визг.

Я села под ставший родным папоротник, зажала уши и крепко зажмурилась. Потому что к пыли, поднятой сбегающими монстрами, добавилось каменное крошево от одного лишь взмаха золотых перепончатых крыльев, а затем и куски ветвей, что посыпались, едва Златогривый приступил к охоте. Его боевой рык, переходящий в рев, звучал над лесом, отражался от дальних гор, от сводов подземного мира и добрых пятьдесят минут будоражил округу устрашающим эхом. За это время я частично успокоилась, пыль осела, открыв совершенно новый пейзаж морского берега. Лес отступил на добрых пару сотен метров, склон оказался куда более пологим и пустым, спуск к огненной воде теперь устилал крупный песок багряно-красного цвета. Единственными украшениями безжизненной суши оказались кости с рогатым черепом, нора и отползающий от меня куст папоротника.

Прекрасно понимая, что без него мне придется прятаться в норе или в костях, я попыталась ухватить предателя за лист. Куст мой маневр раскусил, отпрыгнул и завис в воздухе черно-красной многокрылой стрекозой с очень недобрым взглядом на жуткой морде. Не испугалась лишь потому, что представителя флоро-фауны незамедлительно прихлопнули черной иглой. Есть не стали, ухватив черным хвостом, отшвырнули далеко в море и, судя по шороху, подползли ко мне.

– Зла-а-ат, тут опять к тебе, – позвала я совсем тихо и добавила с дрожью: – Либо за мной.

Второе вероятнее. И это насмерть пугало.

Упавшие на песок черная тень и пара огненных капель отбили всякое желание оборачиваться и бороться за жизнь в этом мире поеданий. Я застыла, ожидая своей смерти, а дождалась лишь того, что монстр лег. Свернулся вокруг меня широким кольцом черного змеиного тела, судя по тени, подпер голову хвостом и вздохнул. Меня качнуло от вдоха, затем от выдоха… опять от вдоха и от выдоха… и снова от вдоха. На пятом таком «тычке» я плюнула на животный страх добычи и села. Теперь от движения воздушных масс трепетали только мои волосы, вперед-назад, вперед-назад. Так, словно концентрированные на мне вдохи-выдохи не что иное, как издевательство над жертвой.

– Да лучше бы сожрал уже, – буркнула я.

– Мг-мг-ш-ш-ш-шь! – раздалось глумливое в ответ.

– Или пожевать попытался, открыв очередное монстропоедание… идея лучше некуда!

– Мгм, – покладисто согласились со мной. Я от удивления обернулась.

Змей! Это был тот самый змей, что обнюхал меня и отпрыгнул в море при виде серого крыса монстроподобного. Этот черный шипастый гад возвышался надо мной на три головы, смотрел с ехидным превосходством и улыбался, как демон, во все клыки. Есть меня не собирались. Мысль что это чей-то разумный домашний питомец или просто свободный разумный монстр вначале обрадовала, а затем и разозлила.

– Да чтоб тебя! – ругнулась я, вскакивая на ноги.

– Ш-ш-ш! – то ли ответил он, то ли предупредил и хвостом указал вверх и влево.

Златогривый возвращался. И его с нетерпением ждала не только я. Змей дрожал от предвкушения не то встречи, не то оплеухи за покушение. Восторженно смотрел на приближение золотого крылатого зверя и облизывался, давясь слюной, а может и ядом. Пара капель упала на мой рукав, отчего тот мгновенно стал дырявым.

– Аккуратней! – Я попыталась отойти, а добилась лишь того, что была с силой усажена на место. Шипастым хвостом усажена, отчего к прожженным дырам добавились рваные.

И все это на глазах у Златогривого, принесшего добычу в количестве двух штук. Огромную рогато-носатую тушу и мелкую зубастую, вернее, относительно мелкую. Эта тварь при жизни была размером с двухэтажный особняк. И ее же зверь бросил «к моим ногам», дважды напугав этим жестом. Вначале я вздрогнула от неожиданности, а затем уже от маленького землетрясения, омерзения и примешавшегося к нему ужаса. Хран говорил, что добычу зверя на охоте мне следует отведать, но не уточнял при этом, что добыча будет столь огромна, сыра и…

– Он живой!

– Мгм! – заметил змей, и в зубастого монстра полетела уже знакомая черная иголка с загривка гада ползучего.

Монстр издал предсмертный вздох, а я – пред-обморочный всхлип, когда Златогривый оторвал от туши лапу и толкнул ее в мою сторону.

– Он сырой!

– Мгм, – опять согласились со мной.

Лапа незамедлительно была поджарена мощным огненным выдохом и подвинута ближе.

– Я не могу… – ответила сипло.

– М-м-м-м-му-у-м! – не поддержал меня змей и с аппетитом принялся за подношение – сырую тушу.

В процессе трапезы он еще умудрялся произнести благодарственное: «Мг-мг!», а зверь рода Дори с довольным видом что-то порыкивал в ответ. В первые мгновения я не понимала происходящего, а затем словно бы с высоты посмотрела на прошедший час и пришла к удивительному выводу.

– Так приманкой была не я?! Приманкой был этот черно… черночешуйный? – нашла я ему определение, а может, и имя.

Мне ехидно улыбнулись, причем оба.

– А предупредить нельзя было? – возмутилась до глубины души беззаботностью Златогривого. – Слушай, ты самодовольная, эгоистичная…

На этом меня остановили взмахами золотой лапы и черного хвоста. Монстры к чему-то настороженно прислушались, обменялись взглядами, а после продолжили, один есть, второй с ехидцей смотреть на меня. Слова закончились, желание разобраться со зверем-мерзавцем тоже. Выдохнув, я перебралась через шипастое кольцо змеева тела и пошла к морю, не обращая внимания ни на вопросительное «Мгм», ни на золотой хвостище, попытавшийся преградить мне дорогу. Я проскочила под ним и уверенно пошла вдоль лавового прибоя.