Хозяин «Логова» - Мари Ардмир. Страница 8

– Уже проснулась?

– Да чтоб тебя!.. – пробурчала я в подушку.

– И тебя с добрым утром. Хотя правильнее сказать – с добрым днем. – Инваго вошел в комнату, неся перед собой поднос, заставленный тарелками. – Вставай, поешь. И если не уснешь, так и быть, поговорим.

– Так и быть? – повторила я и усмехнулась. – Ты сам предложил все перенести.

– Я забыл, что ты у нас соня. Дай тебе волю, все проспишь… и даже не узнаешь, как обряд прошел. – Пауза и многозначительное: – И что нас дальше ожидает.

– А что нас ожидает?.. – спросила я и была остановлена решительным:

– Позже. Садись есть.

Я безропотно поднялась, присела за столик и только после этого заметила, что жилета и пояса на мне нет, рубашка расстегнута на несколько верхних пуговиц, а штаны аккуратно сложенными лежат на прикроватной тумбе. Мой мрачный взгляд Инваго расценил правильно и тут же сделал невероятный по наглости выпад:

– Как муж я должен был подумать о твоем комфорте. Извини, если перестарался.

Да как с ним теперь ругаться? Никак. Кивнув своим мыслям, попыталась встать и одеться, но мне на ноги тут же упал тонкий плед.

– Держи, если тебя моя компания стесняет.

И опять не придерешься.

– Спасибо, ты сама обходительность. – Я расправила плед, прикрыла ноги и вместо ожидаемых слов «я же муж» услышала:

– Пытаюсь загладить вину. На обряде ты должна была симулировать боль, а не испытывать ее, – признался он, накладывая на мою тарелку тушеную картошку, куриную грудку в сметанно-чесночном соусе и салат с зеленой петрушкой. – Мы с Горным предусмотрели многое и просчитались, как два…

– Оболтуса, – предположила я.

– Молокососа, – не согласился Инваго. – Мы были уверены в том, что маг нарушит ход обряда, призовет внешние силы или голыми руками попытается тебя придушить, но он поступил проще и хитрее.

Мне протянули тарелку и вилку, предложили начать с салата, но я отложила приборы в сторону и спросила:

– Как поступил? Что он сделал?

– Всего лишь воспользовался нашей глупостью и разозлил Златогривого, – как на духу выдал Дори, затем передвинул приборы ближе ко мне.

– Очень коротко. А теперь с пояснениями, пожалуйста.

– Наши законы жестоки. Каждый обряд – это, по сути своей, проверка исключительно женской верности… и наказание. Провинностью могут стать не только тайные встречи на стороне, но и первый законный брак. И чем больше «провинность», тем страшнее возмездие. Именно поэтому вторые браки у нас очень редки, а если и случаются, то лишь с бездетными дамами. – Воин с сожалением посмотрел на реликвию, украшавшую мою руку, и глухо произнес: – По мнению Мэнога и всех присутствовавших на обряде, ты прошла через наказание за прошлое с Уросом. Не вынесла боли, призвала Златогривого и натравила его на меня, едва обряд моего вызова сработал.

Теперь у родственничков есть еще один повод меня презирать. Грязная вдовийка – зверя натравила, но мужа не убила, вот же тварь!

– А на самом деле? – прохрипела я.

– В действительности… Вместо трех связей – с хранителем, родом и мужем – у тебя есть только две. Второй тебя лишали, поэтому первая не справилась с защитой. Отсюда боль. Следом пробуждение Златогривого и его нападение.

– Но я его не натравливала! Я вообще ничего сделать не могла.

– Тебе и не потребовалось, я не совсем человек, если помнишь. И, посчитав меня причиной твоих мучений, он разобрался со мной как с демоном.

– Съел? – Я с сомнением покосилась на еду. Чувствую, вот теперь мой аппетит совсем перебит.

– Всего лишь поджарил, – Инваго криво улыбнулся, – мне не привыкать, а вот тебе досталось.

Я сглотнула горький ком и, заставляя себя расслабиться, произнесла почти небрежно:

– Что ж, не умерла…

– Плюс твою завесу воспоминаний потревожило, – добавил он словно бы нехотя.

– Калекой не стала… и на том спасибо, – вновь попыталась взять себя в руки и не пырнуть му-ж-жа вилкой.

– И усыпило на несколько дней, – завершил мерзавец Дори и забрал у меня вилку. – Но! Это единственная плохая новость. А хороших намного больше. Первая – глубокий сон способствовал полному заживлению твоих ожогов, вторая – я тебя не упустил и не дал забыться на куда более долгий срок, третья – все видели, как я явился во время обряда, бросился на помощь любимой жене и получил огненное крещение.

Я решительно не понимала его радости.

– И что хорошего? Теперь все думают, что я несостоявшаяся убийца.

– Пустяк, в нашем роду каждый третий мечтает убить супруга, ты не исключение.

– Действительно, не зря же в борьбе за реликвию у вас вырезают всех первенцев.

– И не только первенцев. – Воин разлил по чашкам кофе и, прихлебнув из своей, заявил: – К слову, не у вас, а у нас. Согласно бумагам, ты не первый год Дори, пора бы уже привыкнуть. – Не давая мне возразить, продолжил: – А плюс нападения в том, что мне не придется прятать изменения во внешности, называть себя Талликом и показывать метку имени на спине. Я умер на их глазах под огнем Златогривого. И возродился, став Инваго.

Я покивала, во всем с ним соглашаясь.

– Да-да, отрадно слышать, но… – Значительная пауза и укол: – Ничего из вышеперечисленного не объясняет твое пятилетнее молчание. Ты ведь ни одного письма не отправил домой.

И мне досталась широкая, уверенная и весьма ироничная улыбка, с которой тариец медленно произнес:

– Я – Инваго Дори, глава рода Дори, восставший из огня и вынесший из него жену, женщину, которую я люблю и вижу матерью своих детей, мою Волчицу, мое сердце. – На этом невероятно сильном по эмоциональному накалу месте он внимательно посмотрел на меня, не дождался никакой реакции и уже более беззаботно ответил: – Они не имели права отрекать тебя от рода. Искать меня – да, отлучать тебя без моего на то согласия – нет.

– Но это был приказ короля, – припомнила я слова Горного, – в связи со сложной политической ситуацией и возможностью свержения правящей ветви.

– А мне все равно. Я нынче возмущенно-негодующий глава рода. Задавать мне вопросы можешь только ты, по праву жены, и Оргес IV. Но тебе неинтересно, – вдруг ни с того ни с сего укорил он, – а король, как это ни удивительно, ничего не помнит. Ни номера отряда, ни цели похода, ни собственного приказа оборвать переписку с родными.

– Совсем ничего? – удивилась я.

– Это крайне удобная забывчивость. Не осталось никаких документов. Если бы мама и Хран, то есть на тот момент Вивьен, еще не ушедшая в отпуск, не нашли меня в списках добровольцев, никто бы не вспомнил о сорока пропавших воинах. Впрочем, и это Его Величество пожелал скрыть, расплатившись дальней заставой.

Инваго замолчал, в очередной раз чего-то выжидая, я же с головой окунулась в воспоминания. Когда заезжие купцы впервые сообщили о заключении мира с Тарией и решении нашего короля, я не поверила. Какой дурак согласится назвать себя проигравшим и вручить Оргесу IV северный залив? Из-за этой мрази, возжелавшей захватить выход к южному морю, погибли сотни тысяч вдовийцев, исчезли десятки городов и деревень. А некогда прекрасные территории зацвели черными маками из-за павших в сражениях магов. Я злилась и не понимала, как можно было отдать свои земли убийцам, как можно было не забрать оттуда людей. Я предвидела, что многие сбегут с побережья к заставам. Я готовилась хоть кого-то скрыть. Но не прошло недели, в «Логово» явилось двенадцать постояльцев с доброй вестью и дарственной Оргеса IV на руках.

Оказалось, тарийцам отошел не только залив, но и часть прилегающей территории… теперь некий Дори – хозяин в моем уютном детище. О том, что он владеет всей заставой, я не знала, впрочем, я его и без того возненавидела.

От одних лишь воспоминаний руки сжались в кулаки.

– Ты так и не поинтересуешься? – спросил Инваго и получил тяжелый взгляд из-под бровей.

– Что? – Голос мой был глух и далек от добрых интонаций.

– Выходит, ничего.

Дори поднялся, отступил на шаг, и в тот же миг рядом с нами объявился жизнерадостный Хран.