Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната. Страница 8

— Наверное, характер у господина Тодеу слишком тяжелый, — подбросила я новый вопрос, — если он не нашел себе другую жену. Или он так любил госпожу Карину…

— Вот любовь здесь точно ни при чем, — уверенно заявила Джоджо. — Хозяин на такие глупости не разменивается. Госпожа Карина была не из тех, кого любят по гроб жизни. Не красавица. Далеко не красавица, что уж скрывать. Хозяин взял ее в жены, потому что она была тиханькая и скромная, такая уж скромная… — служанка вытерла последнюю тарелку и повесила полотенце сушиться. — Фух, вот и закончили. Теперь спать.

— Можно ли мне помыться перед сном? — спросила я, забирая со скамейки свои вещи.

— Мойтесь, — разрешила служанка. — Чего-чего, а на воде в этом доме не экономят. Только сами согреете, и сами потом проследите, чтобы очаг прогорел.

— Не беспокойтесь, сударыня, — заверила я её. — Всё сделаю, как надо.

Она покачала головой, глядя на меня с неодобрением:

— И всё-таки, не похожи вы на служанку. Не место вам здесь.

Я предпочла не продолжать эту тему. Здесь или не здесь — посмотрим. А пока я хотела только выкупаться и поскорее надеть чистую рубашку.

Джоджо показала мне комнату — маленькую, чистенькую, с окном, выходившим на сторону моря. Кровать без полога, но посредине комнаты стояла жаровня, в которой теплились угли. Кроме кровати из мебели здесь были только сундук и широкая скамеечка на изогнутых ножках.

— Жаровню вот вам разожгла, — объяснила Джоджо, опуская шторы. — Так будет теплее. Вы не смотрите, что комната у входа, служанкам нравилось здесь жить.

— Меня всё устраивает.

— А моя комната на втором этаже, — продолжала Джоджо, — рядом с комнатой госпожи Бониты. Ей иногда не спится по ночам, поэтому я должна быть рядом. В семь часов вам надо будет затопить печь и поставить чайник. Если будут стучать в двери, не открывайте, а сообщите мне.

— Понятно, сударыня.

— Постельное бельё я вам принесла, свечу оставлю, — служанка поставила подсвечник на скамейку, — ванная комната для прислуги — рядом, господа моются на втором этаже, но всё равно старайтесь не слишком шуметь.

— Буду очень осторожна, — заверила я её.

— Надеюсь на это, — проворчала Джоджо, пожелала мне спокойной ночи и ушла.

Наконец-то я осталась одна. Хотелось рухнуть в постель и не двигаться до самого утра, но я заставила себя разобрать чемоданчик, достала чистую сорочку, потом натаскала воды для умывания.

Какое наслаждение — вымыться в человеческих условиях, душистым мылом, а потом завернуться в простынь, пахнущую лавандой.

Я в трех водах прополоскала волосы, а потом долго расчесывала их, сидя у кухонного очага, дожидаясь, пока прогорят угли. В доме было тихо, и только где-то снаружи глухо рокотало море, ворочаясь возле берега. Но теперь этот рев не казался мне угрожающим. Наоборот, будто кто-то напевал колыбельную песню без слов, повторяя раз за разом: Миэль, теперь всё будет хорошо.

Расчесав волосы, я вылила на угли ковш воды, закрыла печные заслонки и вернулась в свою новую комнату. Я уснула сразу же, как легла в постель, и впервые за последние две недели спала спокойно и крепко, как младенец, и никакие кошмары меня не мучили.

Проснулась я в шесть утра и сразу же вскочила, потому что лежать в постели не хотелось, да и некогда было. Конечно, никому не придет в голову искать блистательную графиню Слейтер среди служанок в провинциальном портовом городе, но мне надо быть образцовой служанкой, если хочу, чтобы никто ни о чем не догадался. Умывшись, я быстро оделась, спрятала волосы под чепец, и побежала топить печь.

Когда огонь разгорелся, я повесила на крюк чайник и мысленно похвалила себя за расторопность. Теперь можно было заняться собой.

Вернувшись в свою комнату, я убрала с окна ставни, взяла гребень и сняла чепец, чтобы расчесать волосы.

Солнце должно было вот-вот взойти, и я смотрела в окно, расчесывая прядку за прядкой. Небо было бирюзово-розовое, и такие же блики играли на морских волнах. Белая башня маяка и серая скала, засыпанная снегом, дополняли пейзаж. На горизонте море было спокойным и еле колыхалось, а возле берега ворочалось, будто ему было тесно в бухте. Волна ударяла о скалу и взлетала каскадом разноцветных брызг — розовых, голубых, белых, серебристых, жемчужных, перламутровых…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда я жила в столице, у меня не было возможности полюбоваться морем так близко. И то, что я видела сейчас, захватило меня. Я и не думала, что море может быть таким прекрасным. А может, просто сейчас я смотрела на него другими глазами? Глазами свободного человека, а не пленницы? А свободному человеку всё кажется прекрасным.

Я стояла у окна, дожидаясь восхода солнца, и расчесывала волосы — неторопливо, бережно. Вымытые накануне пряди пушисто вились и щекотали щеки. Это было чудесное чувство — вот так смотреть на море, мечтая, что через несколько месяцев оно понесет меня на каком-нибудь стремительном корабле домой. Домой!..

Солнце показало сверкающий край, и море заиграло золотистыми бликами, ослепляя, пуская в окно солнечных зайчиков. Я закрыла глаза, спасаясь от ослепительного света, и улыбнулась, чувствуя, как по лицу скользят солнечные лучи — горячие даже для начала зимы. Будто кто-то гладит по щекам и губам теплыми, ласковыми пальцами.

Шорох у порога заставил меня вздрогнуть и обернуться.

На пороге моей комнаты стоял Тодеу де Синд — хозяин этого дома, господин Контрабандист собственной персоной. Уперевшись ладонями в дверные косяки, он смотрел на меня — чуть наклонив голову с высоким упрямым лбом, чуть исподлобья… Львиная грива волос казалась почти белой… Я увидела, как горят глаза мужчины, и снова вздрогнула, потому что было в этом взгляде что-то безумное, что-то дикое и страшное, но одновременно… притягательное… Наверное, те же чувства испытываешь, когда оказываешься лицом к лицу со свирепым хищником — его грация завораживает, но это — опасная красота, гибельная…

Вот и я в тот момент испытала подобное чувство — будто бежала, спасаясь от охотника, и попала в когти ко льву…

Только как же Джоджо говорила, что хозяин вернется домой лишь через три дня?..

Секунды шли — долгие, мучительные, а мы с господином де Синдом так и стояли друг против друга, и ни один из нас не произносил ни слова.

Я опомнилась первой и сказала, стараясь, чтобы голос звучал твердо:

— Доброе утро, господин де Синд… Я — Ми… — чуть не проболтавшись, я вовремя прикусила язык и мигом исправилась: — …милостью Божией я приехала из монастыря Святой Клятвы. Вы просили служанку… Элизабет Белл, с вашего позволения…

Что-то стукнуло меня по ноге, и я не сразу поняла, что уронила щетку для волос. Неловко наклонившись, я подняла щетку, а когда выпрямилась — в комнате никого не было.

Может, мне показалось? И хозяин дома появился только в моем воображении? Но дверь была настежь открыта…

Осторожно выглянув, я никого не обнаружила в коридоре. Прошла до входной двери — и никого не встретила. Дверная задвижка находилась в пазах до упора, и на лестнице, ведущей на второй этаж, тоже было тихо.

Наваждение какое-то… И надо запирать дверь, Миэль, если не хочешь незваных гостей. Я быстро закончила расчесываться, туго заплела косы и спрятала их под чепец, чтобы не высовывалась ни одна прядочка.

Интересно, если де Синд вернулся — он уже видел подложное письмо от настоятельницы?.. И если видел, то не догадался ли об обмане? Обмануть его, по-моему, будет потруднее, чем провести вокруг пальца госпожу Бониту. А значит, нельзя расслабляться. Надо всё время быть настороже.

Но пока можно и позавтракать. Силы мне понадобятся, это несомненно.

Обитатели дома на побережье ещё спали, и я, стараясь не шуметь, отрезала пару ломтей хлеба и положила их на решетку, чтобы подрумянились. За этим занятием и застала меня Джоджо, которая спустилась в кухню, на ходу повязывая фартук и зевая.

— Что это вы делаете? — спросила она вместо пожелания доброго утра.