Собиратель (СИ) - Романович Роман. Страница 4

Это было что-то вроде одежды для тренировок. Главное, что размер сел, а остальное не важно.

— Готов? — окинула меня взглядом Ольга Владимировна, — А теперь послушай меня очень внимательно. Это не официальный разговор. Думаю, о многом ты и сам догадался, но всё же скажу. То, что произошло... Это угроза всем нам. Опасность, с которой мы до этого не сталкивались. Этого парня пытались устранить. Чужой ходок, которого ты заметил, — тут Ольга внимательно на меня посмотрела, давая понять, что я выдал ещё одну свою возможность, — Есть все шансы, что информация о блокираторах ушла врагам. Коршунова попытались взять, но он исчез. Проследить его путь не смогли. Действенно ли ваше соглашение до сих пор — сам думай. А также думай о том, что он может рассказать.

— К чему эти слова?

Я и сам уже об этом думал, но Ольга говорила так проникновенно, что по спине бежал не то, что холодок, а сползали айсберги.

— К тому, что с этого моменты, ты на войне. И сейчас тебе надо пойти к врагу, который уже пытался тебя убить. Пойти и сделать так, чтобы обезвредить новую угрозу.

— Иначе говоря, шутки кончились. При всём уважении, Ольга Владимировна, война для меня и не заканчивалась, чтобы начинаться. Поэтому ведите уже. Решим вопрос. Этот парень заговорил?

С момента, когда меня сюда привели, прошло часа три, не меньше. Было время на допрос.

— Частично. Пойдешь один к нему. Я буду за тобой присматривать, больше никто. Пленника не освобождать.

— Подглядывать будете?

— Присматривать, — повторила она, — Если ты переживаешь за свои секреты, то прости Эдгард, но ты и так уже раскрыл столько, что... Дальше скрываться смысла нет.

— Резонно.

Хоть и неприятно.

Глава 2. Испытания

То, как выглядел напавший на меня парень, являлось олицетворением того, как поступают Медведевы с врагами.

Первое, что коснулось меня — запах. Запах разложения, крови, ненависти и обреченности. Запах сырости и темноты, настолько густой, что от неё смердело чем-то очень нехорошим. Чем-то, что могло по праву занять место в списке одних из самых худших вещей, до которых додумался человек.

Вопрос, считаются ли пытки оправданными, если речь заходит о выживание тех, кто тебе дорог — остаётся открытым.

Второе, на что упал мой взгляд — был сам парень. Его перевели в другое место. Где мы находились я понятия не имел. Ольга забросила меня в темный коридор, возле двери, в которую я и вошёл. Пленный выглядел лет на двадцать от силы. Если бы не измученный вид, то выглядел бы моложе. Его приковали к металлическому стулу. Почему-то я был уверен, что даже сильный бес не сможет вырваться из этих цепей.

Сидел он полностью голый. Окровавленный, со следами пыток. Некоторые раны до сих пор не зажили и выглядели ужасно. Но встречал я в своей жизни и более страшные вещи.

— Соколов, — с трудом вытолкал он из себя слова, — А я то думал... Не свидимся... Что, цепные псы князя не справились и послали тебя?

— Не справились с чем?

Я никогда не пытал людей. Убивал, причинял боль и страдания, но не пытал. Как-то не вставало передо мной вопросов, в которых требовалось добыть сведения. Обычно всё и так было понятно.

Сейчас от меня тоже не требовалось пытать. Но после того, как этот парень заговорил, дошло, что, возможно, меня сюда послали не только для разработки противодействия. Если этот тип меня так ненавидит, то может и сболтнуть чего лишнего.

— С разговором, — усмехнулся он кровавой улыбкой, демонстрируя отсутствие части зубов.

— Ты думаешь, я буду тебя пытать? — приподнял я бровь.

— Думал... А теперь вижу, что ты такое же ничтожество, как и мой братец.

— А кто твой братец?

— Тебе и этого не рассказали? — удивился он.

Это удивление было как проблеск света, отодвинувший тучи боли, злобы и ненависти.

— Могу и так догадаться. Это ведь ты был тогда с Коршуновым? Получается, он твой брат?

Пока говорили, я подошёл и осмотрел пленника. В нём скрывался секрет, позволяющий менять внешность. Умение очень опасное. Идеальный разведчик и диверсант. Тот, кого не увидишь, не будешь подозревать, не заметишь. Тот, кто может сотворить, что угодно.

— По отцу, — сплюнул парень.

— Ясно. Если честно, то мне плевать. Непонятно, откуда у тебя такая ненависть ко мне, но и на это, тоже плевать.

— Тогда зачем ты здесь? — прохрипел он.

— Роман ведь рассказывал о подробностях нашей драки? Да ты и сам многое видел, не так ли? Как думаешь, кто я? — обойдя его по кругу, встал напротив и заглянул в глаза.

— Тот, кто своей смертью доставит мне глубочайшее удовольствие.

Он боялся. Не показывал этого, скалился, пытался смутить меня беззубой улыбкой, но внутри — дрожал.

— Ты обладаешь удивительной возможностью, — ответил я ему, снова отходя и оглядывая. — Не хочешь поделиться, откуда она у тебя?

Будь это чем-то обычным для мира, меня бы не отправили сюда. Не было бы такого удивления на лицах князя, Родиона и остальных. Не было бы и половины тех вопросов, которые мне задали. Не было бы суеты и паники. Нет, это что-то новое, с чем княжеская семья раньше не сталкивалась.

Если передо мной сидит брат Коршунова, отец которого вёл разработки, не гнушаясь для этого ставить опыты над детьми аристократов, то сложить два и два не так уж сложно.

— Впрочем, можешь и не говорить. Папочка постарался?

— Сдохни, Соколов.

— Рано или поздно мы все умрём. — пожал я плечами, — Что-то мне подсказывает, что ты раньше. Но перед этим...

— Даже не пытайся. Я тебе ничего не скажу.

— Не скажешь? — рассмеялся я.

Это только в первые минуты я чувствовал растерянность, оказавшись в пыточной. А сейчас... Сейчас слова Ольги дали всходы. Я на войне. Которая не кончалась, которая не собирается заканчиваться. Передо мною — враг. Враг, способный уничтожить то, что мне дорого.