Побочный эффект - Хоуки Рэймонд. Страница 30

– И на работе у меня тоже творится кое-что, – сказал Нортон. – Недавно один человек в министерстве юстиции оказал мне любезность, но, когда я насел на Эда Мерфи, любезность внезапно была аннулирована.

– Это дело рук Мерфи.

– Видимо, – согласился Нортон. – Но самое странное, что меня вызвал Уит Стоун и, вместо того чтобы разозлиться, предложил замечательную новую должность. Оказалось, что он знал все о гибели Донны. Даже сказал мне, что полиция собирается арестовать парня, который обслуживал Донну в винной лавке. Но сегодня я говорил с Кравицем, полицейским, и он сказал, что парень под подозрением, но об аресте пока нет и речи. И я не могу понять, что происходит.

Гейб подался вперед, возбужденно блестя глазами.

– Я знаю, что происходит. Тебе изо всех сил заговаривают зубы. Уж не думаешь ли ты, что все это совпадение?

– Не знаю, Гейб.

– Знаешь, что самое любопытное в твоем рассказе?

– Что?

– История с Уитом Стоуном.

– Почему?

– Потому что твой выдающийся босс, светило американской адвокатуры, самый крупный мошенник в Вашингтоне. Этим сказано многое.

Нортон был поражен.

– Уит хитер, но, думаю, не хитрее доброго десятка других адвокатов с громкими именами. Конечно, он помог зарубить несколько хороших законопроектов…

– Я говорю не о законопроектах. О шантаже. Подслушивании телефонных разговоров. «Отмытых» деньгах. Через него проходят крупные суммы от его друзей-корпоратистов к его друзьям-политикам, и он гребет свою долю обеими руками.

– Хорошо, Гейб, допустим, он мошенник. Какое отношение это имеет к Донне?

– Он пытался охладить твой пыл, так?

– Да.

– Знал об этом деле все, так?

– Знал многое.

– Почему? С какой стати Уиту Стоуну интересоваться делом об убийстве?

– Не знаю, – признался Нортон.

Гейб подался вперед, держа обеими руками чашечку кофе. Густые сливки оставили белый след на его верхней губе.

– Знаешь, чего больше всего хочется Уиту Стоуну?

– Чего?

– Стать министром юстиции.

– Ты шутишь?

– Какие там шутки! Нынешний болван не продержится и года, вот Стоун и хочет занять его место. Он может купить сколько нужно голосов и пройти через сенат. Главное – убедить Уитмора выдвинуть его и принять на себя нападки четырех-пяти сенаторов, знающих, что он за крыса. Вот и ищет, какую бы услугу оказать Белому дому, а охлаждение твоего пыла может оказаться очень большой услугой.

Было около трех часов, и ресторан почти опустел. Официанты крутились возле столика, и Гейб с подозрением посматривал на них.

– Слушай, Нортон, эта игра может оказаться очень трудной, – прошептал он. – Пока что они пытались только откупиться от тебя. Но Стоун может указать тебе на дверь, а Мерфи устроить так, что ни одна юридическая фирма в Вашингтоне тебя и к двери не подпустит. Вынесешь ты это?

– До конца, Гейб. Поэтому я и сижу с тобой. Вдвоем мы распутаем это дело.

Гейб пожевал спичку, глядя на Нортона, словно решаясь на что-то.

– Ладно, – сказал он наконец. – Буду откровенен с тобой. Дело секретное. Может, ты и не боишься Стоуна, но, если обманешь меня, я тебя уничтожу.

– Мне можно доверять, Гейб.

– Слушай, я постараюсь выяснить, кто убил Донну, но больше всего меня интересует, почему в это дело сунулся Уит Стоун. Я охочусь за этим гадом, и ты можешь помочь мне.

– Чем?

– Сам понимаешь, это между нами.

– Тебе что, дать расписку кровью?

– Разве у вашингтонских юристов есть кровь? – парировал Гейб. Потом перегнулся через столик и сложил руки рупором у рта, словно опасаясь, что кто-то невидимый прочтет сказанное по движению губ.

– Нортон, – прошептал он, – слышал ты когда-нибудь о досье Гувера?

– О досье Гувера? Нет.

– Объяснить?

– Пожалуй, есть.. смысл.

– Ладно. Долгое время ходил слух, что после смерти старика осталось его личное досье. La creme de la creme [5]. В нем собраны материалы на всех. Хочешь знать, откуда Линдон получал деньги? Чем занималась Джеки в те выходные, когда якобы охотилась на лис? Какой выдающийся сенатор соблазнял мальчиков-посыльных? И это еще мелочи. Там есть сведения, способные потрясти всю страну.

– Например?

– Например, кто убил Кеннеди.

– Которого?

– И того, и другого. Слушай, если это не дело рук Гувера, то он знал, чьих. Все это есть в досье, дружище. Я знаю человека, который выложит за него миллион наличными, не задавая вопросов. А там еще можно будет поторговаться.

Нортон пристально поглядел на Пинкуса. В глазах у репортера был такой блеск, что Нортону вспомнился ищущий сокровища Сьерра-Мадре Фред Добб в исполнении Боггарта. Если бы Нортон не знал Гейба, то счел бы его сумасшедшим. Но Гейб был премированным журналистом и, пожалуй, самым близким к политической реальности Америки человеком.

– Это серьезно? – спросил Нортон. – Или очередная вашингтонская сплетня?

– Гувер доверял лишь одному человеку в мире, – сказал Гейб. – Своему приятелю Зику Макгайру. И вот месяца два назад я пробился к нему в больничную палату. Выставил медсестер, поглядел в упор на него и говорю: «Зик, ты знаешь, что скоро умрешь, так? Но я даю тебе возможность, доступную далеко не всем. Написать свое надгробное слово». Он захлопал глазами, словно заинтересовался, и я сказал: «Зик, твое надгробное слово может прозвучать по-разному. Речь может пойти либо о сорокалетнем служении обществу и прочей ерунде, которую каждый мечтал бы иметь на первой странице «Уорлд» после смерти. Либо о том, что в течение последних двадцати лет ты получал два оклада: один, поменьше, от правительства, другой, побольше, от преступников». Зик побагровел и кое-как выдавил: «Чего вы хотите?» Я тут же заявил: «Досье Гувера».

– Видел бы ты этого сукина сына! Затрясся весь, вспотел и, казалось, вот-вот загнется. Я напугал его, но он все еще страшился Шефа, боялся, что старина Дж. Эдгар спустится из Большой Небесной картотеки и отрежет ему кое-что, если он отдаст мне это досье. Поэтому я нажал на него. «Зик, – сказал я, – у меня есть на тебя документы. Чеки, письма, докладные, и, если не отдашь мне досье, я опубликую их все. Ты войдешь в историю большим мошенником, чем президенты Грант, Гардинг и Никсон, вместе взятые». Тут Зик начал корчиться, пускать слюну, губы его задрожали, и в конце концов он выжал из себя: «Уит Стоун». Вот и все. Два слова. Потом застонал, шлепнулся на подушку, прибежали медсестры, и я ушел. Два часа спустя старина Зик был мертв. Бедняга. При близком знакомстве он оказался не таким уж плохим.

– Значит, ты не опубликовал чеки и письма? – спросил Нортон.

– Черт возьми, я же блефовал. Вошел с какими-то слухами, а вышел с ключом. Уит Стоун может владеть досье Гувера или хотя бы знать, где оно. По-моему, он хочет предложить его Уитмору в обмен на должность министра юстиции.

Нортон допил свой кофе. Они были единственными посетителями в ресторане, не считая сидевших у двери двух мужчин в синих костюмах.

– Но зачем Стоуну досье Гувера? – спросил Нортон. – Если только оно существует.

– Потому что это злобный сукин сын, вот зачем. Если я составлю список десяти самых грязных мерзавцев в Вашингтоне, он будет единственным частным лицом. Остальных послали сюда избиратели раскрывать людские грешки, но Стоун делает это из удовольствия, ему это нравится. Вот что, дружище, кое-кто из нас пытается спасти эту страну, и спасать ее надо от таких гадов, как он!

– Слушай, Гейб, куда ты клонишь? Чем я должен помочь тебе?

– Помоги мне пробраться в кабинет Стоуна, – прошептал Гейб. – Возможно, он хранит досье Гувера в сейфе.

– Гейб, иногда это называется взломом.

– Брось! – огрызнулся Гейб. – Мы имеем дело с подонками. Они лгут, набивают карманы, затевают никому не нужные войны, а после этого ходят по воскресеньям в церковь с американским флажком в петлице. Хочешь узнать, кто убил твою подружку? Поверь, обладателю досье Гувера это известно. В дополнение ко всему прочему. Ну как, со мной ты или нет?